– Они знают, на что идут, – ответил тот. – И поверь, им нечего терять. Также как и нам, – добавил он с легкой улыбкой.

Запыхавшиеся мальчишки вернулись очень быстро.

– Чисто, – сказал тот, что помладше.

– Идите через овражек, – солидно произнес старший. – Я могу проводить.

Он вопросительно посмотрел на Мусорщика, но тот покачал головой.

– Я знаю дорогу, Сет.

Подросток, довольный, что такой важный человек знает его имя, улыбнулся во весь щербатый рот и гордо покосился на остальных.

– Мы уходим, – обратился сновидящий к женщине. – Спасибо, Трерис.

Она молча наклонила голову, не отрываясь от шитья.

За порогом лачуги простирались все те же горы мусора, и Антэй не сразу сориентировался, где находится. Казалось, под землей они прошли не особо много, однако внезапно оказались в самой западной, дикой и опасной части свалки. Здесь уже давно развилась своя собственная среда. Высокие холмы лезли один на другой, заслоняя небо, овраги разрывали мертвую землю и на их дне, устланном мусором, копошилось что-то. Звери… или люди. Истошно орали галки.

От влажной жары, наполненной вязким, прелым дыханием свалки, Антэй почувствовал тяжесть в голове, виски начало ломить. Но подавил неприятное ощущение.

Зеленые озерца источали гнилую вонь, искореженные деревья цеплялись за тонкий слой почвы, продираясь корнями сквозь железо и бетон, трава, похожая на мотки серой проволоки, поскрипывала под ногами. В стороне кружили два стервятника – заметили падаль. Скоро к ним присоединился третий…

Антэй провел ладонью по лбу, стирая липкий пот. Рот наполнил вкус меди.

Спутники шли быстро, насколько это позволяли древние завалы отходов со всей Александрии. Молча. Мусорщик старался держаться в тени и не выходить на открытые участки. Но пока преследователей не было ни видно, ни слышно. Скорее всего, они потеряли своих жертв на этих безграничных пространствах.

Один раз сновидящий остановился, чтобы перекинуться парой слов с обитателем района, выползшим из-за кучи высохших отбросов.

Второй раз внезапно резко сменил направление, продираясь сквозь низкий колючий кустарник.

– Нужно переправить тебя в Полис, – неожиданно заявил сновидящий.

Удивляло не столько смелое решение, сколько то, что он впервые произнес название легендарного города по своей воле.

– Ага, ждут меня там!

– Твои предложения? Переселиться на свалку? Весь остаток дней прятаться в норе под мусором?

– Мне уже приходилось жить на свалке, – хмуро отозвался серфер, моргнул несколько раз – перед глазами мельтешили крошечные черные пятна.

– И я приложил массу усилий, чтобы вернуть тебя в нормальную жизнь.

Это правда. Мусорщик не дал спасенному мальчишке увязнуть на самом дне Александрии.

– А что, реально попасть в Полис?

Впереди показался гигантский забор. Завалы мусора здесь росли с каждым сезоном, наваливаясь на бетонную стену, которую год за годом укрепляли с той стороны, однако она все время грозила обрушиться на соседние дома и затопить всем, что сдерживала, улицу.

– Реально, хотя и сложно. Но здесь тебя будут выслеживать и убьют. Поэтому я постараюсь.

– Как?

– Тебе нужны новые документы. Слегка изменим твою запоминающуюся внешность.

– Постригусь налысо, – пошутил Антэй, чувствуя как давление на голову усилилось. – Давно хотел… – Он остановился, ощущая, что земля под ногами чуть покачивается. – Мусорщик…

Сновидящий обернулся, мельком взглянул на него.

– Подожди… Я… со мной что-то не то…

– Голова кружится? – спросил тот деловито. – А на виски давит?

– И перед глазами… мошки.

– А, ну это нормально. – Мастер снов улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами на смуглом лице. – Тебя ломают.

– Что?!

– Взламывают подсознание. Мощная атака дэймоса.

Антэй покрылся испариной с головы до ног.

– И ты говоришь об этом так спокойно?

– Хочешь, чтобы я психовал? Могу устроить, но вряд ли тебе… – Мусорщик внезапно оборвал фразу, глядя на что-то позади серфера, и воскликнул радостно: – Вот это да!

Антэй невольно обернулся, чтобы увидеть, кто мог вызвать у него такой восторг, и в тот же миг заметил краем глаза стремительное, молниеносное, неудержимое движение. Рука сновидящего, вооруженная палкой, взлетела в воздух и опустилась на голову спутника сильнейшим ударом.

Свет перед глазами замерцал и померк. Антэй рухнул на землю и провалился в полную тьму без единого проблеска…

В сознание он приходил долго и мучительно.

Казалось, это заняло столько времени, что за него можно было закончить гимназию и поступить в университет, может и не в один.

«Я жив, и даже более-менее здоров…»

Антэй открыл глаза и несколько минут тупо пялился в пространство перед собой. Оно было серым, замызганным и расколотым. Напоминало каменную плитку, неровно выложенную на полу. Потом он разглядел собственные колени, загорелые, ободранные и грязные, край штанины плавательных шорт, испачканной чем-то бурым.

Потом пришла боль в спине и шее, резь в запястьях.

Антэй понял, что сидит привязанный к стулу, руки вывернуты назад и перетянуты так, что ими не пошевелить. Он попытался выпрямиться, и это получилось не с первого раза.

Обзор расширился, но не сильно. Серфер понял, что его стул находится в одиноком пятне света, остальное теряется в темноте. Он запрокинул голову и увидел круглую дыру в низком потолке.

Вопросов было слишком много, чтобы искать ответы на все сразу. Но все же…

«Только что мы были с Мусорщиком на свалке… он меня ударил… или нет? Мне почудилось? Голова не болит… впрочем, единственное, что у меня не болит, это голова…»

– Очнулся? – прозвучал рядом доброжелательный мужской голос. Смутно знакомый.

Антэй прищурился, попытался отклониться от столба света, чтобы разглядеть говорящего. Но так ничего и не увидел.

– Как самочувствие?

– Будет лучше, если развяжешь меня.

– Непременно, – душевно откликнулся неизвестный. – Ответь на пару вопросов и тебя тут же отпустят.

– Ну спроси.

– Кому ты передал информацию, полученную от Инсара Кайса?

Антэй усмехнулся. Чего-то подобного он ожидал. Только не ждал, что это будет настолько прямолинейно.

– Дай подумать… – он прикрыл глаза, делая вид, будто мучительно вспоминает, потом снова посмотрел в темноту и задал встречный вопрос: – А кто такой Инсар Кайс?

За спиной почудилось движение, очень быстрое – и позвоночник пронзила острая раскаленная спица. Казалось, она вползает в его кости и медленно проворачивается. Боль длилась и длилась… и длилась… А когда закончилась, силы остались лишь на то, чтобы повиснуть на стуле, бессмысленно глядя сквозь спутанные волосы на затертый пол.