– А мы и не считали его филантропом, Юрий Владимирович. – Богдан допил чай, отодвинул серебряный подстаканник. – Понятно, что для таких выскочек честные люди – перхоть. Да и не жалеем мы его нисколько. Дело требует.

– Понимаю, – кивнул Даль. – Всеволод зря дёргаться не станет. Значит, очень нужно. Вот и хочу Костю пригласить, если он в город не уехал. Поскольку Лёнчик брезговал даже бумажку с пола поднять, а не только махать метлой, он часто приглашал помощника. Кроме того, Костя по ночам территорию обходил – с собаками. Мог что-нибудь и видеть. Вы не возражаете, если я сейчас позвоню ему?

Даль, не дождавшись нашего вердикта, достал дорогой «яблочный» смартфон. Но никакого значения цене и престижу он не придавал. И обращался с этой роскошью, как с дешёвой трубкой «Nokia».

– Не только не возражаем, но и просим! – обрадовался Богдан. – Я как раз об этом и хотел попросить. Вы просто с языка сняли.

– Вот и отлично! – Юрий, закинув ногу на ногу, уже набирал номер. – Припоминаю, что видел Костю сегодня рано утром. Мельком, правда. Он из Уфы вернулся на днях. Там его старший сын в интернате живёт. Учится в лётном кадетском корпусе. У нас в посёлке имеется очень влиятельный жилец, тоже из Уфы. И карьеру свою лётчиком начинал. Он всё и пробил. Мы тоже, само собой, обращение подписали. А то парень тут совсем свихнётся… Костя, привет, это Юрий. Ты где сейчас? Рядом? Понятно, что работы много. Куда же мы без тебя? Но, понимаешь, какое дело… Я так говорить не могу – приватный вопрос. Зайди по-быстрому. Никуда твои грядки не денутся. Ну, газоны, какая разница! Да ненадолго! Может, час у меня пробудешь. Передохни немного, а то свалишься, как загнанная лошадь. Все гуляют, а ты жилы рвёшь. Забежишь? Вот спасибо! Я наливочку тебе поставлю вишнёвую – первый сорт. Дуй прямо сейчас, в чём есть. У меня как раз гости. Всё, жду! – Даль отключил связь. – Он участок прибирает через улицу отсюда. Садовников жмутся нанимать, а Костя ведь безотказный. Бывает, поломается немного для форсу, а после за копейки всё сделает. Лестно ему нужным себя чувствовать. Только вы не пугайтесь, особенно Марьяна. Лицо у него изуродовано сильно. В прошлом году, на шашлыках, бутылка с розжигом в руках взорвалась. Кто-то фаер пустил сдуру. Ладно, глаза мужику спасли. Всем посёлком деньги собирали. Без Кости же никуда. Давайте-ка, помогите посуду в столовую отнести. На веранде он болтать не станет – здесь кругом глаза и уши. А я наливочки приволоку, чтобы Костя чуть разговорчивее стал. А то молчун – слова не вытянешь.

– Вы кого угодно растормошите! – засмеялся Богдан, вылезая из-за стола и с хрустом потягиваясь. – Вот что значат здоровая пища и чистый воздух… А мы в Питере не живём, а травимся – особенно на Литейном. Вообще не понимаю, как там люди дышат. Кстати, Марьяна, давай потом на залив сходим, прошвырнёмся вдоль берега. Я как будто месяц в санатории прожил, честное слово! Столько энергии сразу вливается… Куда тарелки нести?

– На второй этаж, в столовую. – Левша Даль так неловко сгребал посуду на поднос, что я поторопилась ему помочь – от беды подальше. – Эх, знал бы, побольше наливки заначил! А то нам вчера кварцевые обогреватели ставили, так Ритка мастерам налила «на посошок». Выпили по рюмочке, но их была целая бригада. Сами понимаете – бутылки как не бывало! Ладно, я побежал. А вы осторожнее, и под ноги смотрите. Лестница здесь винтовая…

Костя Чёрный действительно поражал воображение. Вид у него был такой, словно он горел в танке. И то ли фамилия так соответствовала внешности, то ли это была кличка, но волосы у Константина оказались даже не чёрные, а фиолетовые. С виду – силач, явно спортсмен. Плечи – косая сажень, и кулаки как дыни. Глаза тёмно-карие, цепкие. Взгляд у Чёрного, как у всех охранников. Короткая стрижка, омоновский тельник. Ночной камуфляж, вымазанные в грязи берцы – типичный портрет «серьёзного парня».

Болтливостью Костя явно не отличался. Пока не выпил три стакана наливки, вообще только сопел и водил волосатым пальцем по льняной, с кистями, скатерти. То ли стеснялся нас, то ли серчал, что зря теряет время, когда так много работы. Юрий, чтобы не молчать, разогревал его беседой о сыне. Похоже, это подействовало, потому что Костя с каждой минутой вдохновлялся всё больше.

– Мать у Алёшки – сука. Боюсь, что в неё пойдёт. Лицом-то – вылитый! Совсем на меня не похож – русый, сероглазый. Я ведь тоже из Уфы родом. А Ленка – из Подпорожья. Мне на танцах наврала, что в Питере прописана. Но для меня это было не главное. Всё равно бы женился. Я не жилплощади искал, а семьи. Родители мои голимые на «резинке» работали. Оба спились. Сперва только по праздникам, потом – по выходным. Потом… – Костя махнул рукой. – Я хотел, чтобы у меня всё было по-другому. Уехал далеко, нашёл девчонку. Вроде, приличную. Конечно, не целочку, но вполне ничего. Сразу сказал, что хочу много детей, и пить не стану. Она – всецело «за». Очень от бати своего настрадалась. Тоже здесь работала, коттеджи убирала. А когда мне рожу попортили, вещи собрала – и привет. А мелкие до сих пор ночью по мамке плачут. Что я им скажу?.. Вот, Лёху в училище отдали – хорошо. А то здесь многие пацаны «кинулись» от передозировки «герыча». И, главное, вся зараза не от обслуги идёт, а от господ – сверху вниз. У нас-то откуда деньги? А у этих – сплошные «брызги мозга». Сами «обжабанные», и наших детей угощают. А потом жарят сосиски на Вечном огне…

– Бывает, не только сосиски, но и людей, – сквозь зубы выдавил Богдан. – Так мужик один погиб. За то, что замечание сделал.

– Надо парня оградить от здешней публики, – согласился Юрий. – А то соблазнов – выше крыши. Ведь подростковая психика очень неустойчива. Хочется всего и сразу. Я уже говорил ребятам, что за недели три шикарные «тачки» попёрли. «Porsche Macan» – в «Репе». Ещё два – «Cayenne» и «Panamera» – здесь, в посёлке. Угоняют «под заказ» и увозят на Кавказ! – продекламировал Даль. – И, главное, хозяева особо не горюют. Дело наживное. Бог дал – Бог взял. Потом опять даст. Куда денется?

– Я сейчас от Ильиничны пришёл. – Костя опять наполнил стакан. – Тихая бабулька. Пенсия по документам – десять тысяч. А один из «Порше» ейный был – тоже по документам. Три с половиной «лимона» стоил. А она инженером в НИИ была, сто двадцать получала. На пенсию ушла со ста пятидесяти. Понятно, не сама скопила на «поршень».

Костя поднял стакан, опрокинул наливку в рот, облизал губы. Теперь его не нужно было подгонять. Я едва успевала менять кассеты в диктофоне, а Богдан – кивать. Приходилось возиться вслепую, под столом, потому что разрешения мы не спрашивали. Да и до сути пока не добрались, хотя это могло случиться в любой момент.

– Так все знают, что её зять в кузовах своих «Газелей» возит амфитамин. А доказательств нет. По крайней мере, так говорят в ФСКН, – понизил голос Юрий. – Тоже специалист классный – и невпихуемое впихнёт в тайники. По выходным тут такие «тачки» можно увидеть – отпад! Все с полицейскими номерами. Или «следаки»-важняки. Тоже в баньках и на шашлычках расслабляются…

– А потом говорят на брифингах, что преступности стало в разы меньше, – загорелся Богдан. – Важно ведь, что именно считать преступлением. Кто спорит, везде есть приличные люди. Но их, к сожалению, мало. Взрослые уже мужики, а тоже ведутся на искушения, понимают намёки. В вашем же посёлке взяли одного барыгу. Он на сайте «Шёлковый путь» в открытую торговал «дурью». Кроме того, подозревался в отмывании денег, в вымогательствах, даже в убийствах. И пришлось отпустить гада.