* * *

Наутро никто под дверью королевской опочивальни не ждал, зато в конце коридора собралась целая толпа — слуги во главе с Джаменом, Никлис, несколько орков. Ннаонна, позевывая, вышла из спальни следом за Ингви. Остановилась, разглядывая сборище, потом пихнула короля локтем и спросила:

— А чего это они сегодня не у самой двери ждут?

— Стесняются, наверное, — предположил Ингви, — кажется, вчера мы немного пошумели.

— Да?

Ннаонна пожала плечами, она как раз не стеснялась ни капельки. Ингви направился к подданным.

— Ну, так что у нас сегодня? Все в порядке? Джамен, созывай совет… еще мне потребуется писарь и… Что-то случилось?

Лица у всех были такими серьезными, что веселый настрой мигом покинул короля.

— Тут эта, твое демонское… — неуверенно начал Никлис. — Убийство, слышь-ка, у нас произошло. Ночью, стало быть.

— Кого убили?

— Так было бы кого… — ляпнул бывший разбойник, но, поймав на себе неприязненные взгляды слуг, быстро поправился. — Хорошего, говорю, человека убили. Ткача. Гулял-то вчера цех, допоздна гудели, а ночью мастер домой наладился, да, слышь-ка, не дошел. Закололи его. Вроде кинжалом.

— Что ж, начальник стражи, расследуй преступление. Помнишь вчерашний разговор?

— Так я эта, твое демонское… Мне бы с тобой наедине…

— Хорошо! Идем в кабинет! Джамен, совет через полчаса, Рейриг, ты тоже приглашен. Идем, Никлис.

Разумеется, Ннаонна желала знать все новости и тоже присоединилась к Инви и начальнику стражи. Когда они уединились в кабинете, Никлис торопливо заговорил.

— Тут дело такое, слышь-ка, что убийство очень непонятное. Эта. Убили человека маленького, незаметного, а убили ловко. Ткнули ножичком, да так, что видно — опытный человек сработал. Ткач и не пикнул, так что и свидетелей не сыскать. Никто не видел, никто не слышал. Тем более — ночью случилось-то.

— Были у него враги?

— Да какие, слышь-ка, враги у ткача? Я, конечно, поспрашиваю цеховых, да, бородой гилфинговой клянусь, нет у него таких врагов, чтобы ножиком… Ну, если с кем-то поссорился, так дали, слышь-ка, в ухо или, там, в глаз… И ведь убийца-то, говорю же, ловок. Видно, что не впервой — ножиком-то. Откуда у такого ткача враг, опытный душегуб? Неоткуда быть. И карманы не вывернуты, монеты все при нем, при покойнике, значит… Не для кражи напали на ткача. Эта.

— М-да. Странная история… — согласился Ингви. — А гилфинговой бородой зря клянешься, не было у него бороды.

— А может, его спутали с кем-то? — предположила Ннаонна. — Ну, с кем-то важным, у которого есть враги, которые ловко ножом орудуют?

— Да с кем же его спутать? — Никлис с досадой махнул рукой. — Ткач он и есть ткач… Фонари-то по указу твоего демонского величества светят, улица не темная была. И еще, слышь-ка — ночью-то пустынно, кто еще может бродить, как не пьяный ткач. У ткачей-то праздник! Эх, твое демонское, твое демонское… кабы не ты, я б знал что делать. Пошел бы на Северную сторону да и прямо спросил Пиритоя-вора: «Так, мол, и так, говори сам господину начальнику стражи — кто из твоих ребятишек ткача завалил?» И тут же готов ответ…

— Я, значит, порядок испортил? — прищурился Ингви.

— Ты, твое демонское, как хочешь, а порядок, слышь-ка, был.

— Ладно. И что ты будешь делать?

— Известно чего… дружков убиенного расспрошу. Я, слышь-ка, думал, ты мне что подскажешь…

— Нет уж, ты взялся преступления раскрывать, так и действуй. А у меня война с Империей на носу, мне некогда.

— Ну, слышь-ка, ежели с Империей… А может, твое демонское, отложишь войну-то?

— Нет.

Тут раздался стук. Ингви кивнул Никлису, тот распахнул дверь. На пороге стоял Джамен. В руках альдийца был клочок пергамента.

— Что у тебя, Джамен?

— Да… не знаю, как сказать, ваше величество. Эту… эту записку сняли со столба на рынке, там, где обычно вывешивают новые указы.

Слуга выглядел очень расстроенным. Ингви взял из рук записку и принялся читать. Хорошим каллиграфическим почерком там было выведено: «Люди Альды! Принимая власть демона, противную Гилфингу, вы становитесь слугами Тьмы и нет более на вас милостей Светлого. Каждую ночь один из жителей этого города будет убиваем, ибо так угодно Гилфингу. Опомнитесь, люди Альды, сбросьте власть демона, воспротивьтесь ему, обернитесь к Свету, и смертей больше не будет». Подписи не было.

— Эту бумагу успели прочесть, — пояснил Джамен. — Сегодня же весь город узнает…

Ингви с досадой махнул пергаментом:

— Эх, как не вовремя! Только ведь на войну собрался… а тут…

— Что там, Ингви? — Ннаонна протянула руку за письмом.

— Держи, читай! Только вот террористов мне не хватало!

* * *

Когда гевские всадники ударили во фланг атакующим имперским волонтерам, те сперва смешались и подались назад. Но вскоре оправились и развернулись против нового противника. Сантлакцев непросто было смутить, эти странствующие рыцари всегда были готовы к перемене удачи, они привыкли получать удары. К тому же отличное трофейное снаряжение противника возбуждало алчность бродяг, так как в случае победы они смогут ограбить убитых и получить выкуп за пленных. Поэтому на правом фланге гевской армии схватка вспыхнула с новой силой.

На левом фланге андрухцы, преследуя отступающих рыцарей, подскакали к линии пешего ополчения и здесь были вынуждены остановиться. Ванетская пехота, пропустив бегущих кавалеристов, сомкнула ряды и встретила атакующих сплошной стеной щитов. Рыцари наскакивали на построенных посотенно пеших горожан, вертелись перед выставленными пиками, но взломать плотный строй не могли. Лишь один из ванетских прямоугольников удалось потеснить, ополченцы потеряли равнение в рядах и подались назад. Но соседние отряды надвинулись на всадников, которые пытались вклиниться в ванетский строй, и заставили андрухцев остановиться.

Гезнур послал правый фланг пеших наемников поддержать гевскую кавалерию, отправил к герцогу Бельвару гонца с приказом отступить левее — обойти, насколько возможно, ванетскую пехоту и ждать. Тролли, разгромив центр первой линии имперцев, остановились. Хотя они победили, им тоже крепко досталось в драке с рыцарями ок-Икерна. Теперь пришло время вытаскивать из рукава крапленую карту — Гезнур велел левому флангу наемников немного отступить, а войску некромантов — выдвигаться против правого фланга имперцев. Вторая линия гевского войска двинулась вперед, правый фланг начал наконец теснить упорно дерущихся волонтеров, левый, немного задержавшийся из-за необходимости обогнуть дымящийся холм, теперь двинулся в бой. Затрещали барабаны, рослые неупокоенные солдаты начали перестраиваться на ходу. Теперь, выйдя на ровный участок, где ничто не мешало маневру, они образовали клин, ощетинившийся блестящими лезвиями алебард. Чародеи-сержанты, задающие ритм барабанным боем, укрывались в глубине колонны, а возглавлял строй сам маршал. Он, с ног до головы закованный в тяжелые латы, шагал, выйдя из колонны на несколько шагов. Гигантский меч чародей нес, воздев острие к серому небу, и тяжелое оружие будто готовилось пронзить тучи, медленно ползущие над рогатым шлемом некроманта. Около полутора дюжин подручных чародеев, также в блестящих доспехах, следовали за ним, образуя острие клина.