БРАТ. Да их за одно это можно поубивать всех! Они не люди вообще!

СТАРИК. Не горячись. Они люди, но заблуждаются. Им надо показывать путь.

ДУРАК. Как я покажу ему путь, если я его убью?

СТАРИК. Другие поймут и увидят путь.

ДУРАК. Не знаю… Правильно как? Я убиваю человека и понимаю, за что его убиваю. Но тот, которого убивают, тоже должен понимать, за что его убивают. Если нет, это неправильно.

СТАРИК. Если он не понимает, сам виноват. Не смущайся, это будет угодно нашему богу.

ДУРАК. Ты говорил, что бог один для всех.

СТАРИК. Конечно. Но они его предали.

ДУРАК. А они считают, что мы предали. А есть такие, которые считают, что и мы предали, и они предали. Все считают, что предали другие.

ДОДУРАК. Плохо я тебя учил! Предали все, кроме нас!

ДУРАК. Но они так не считают!

БРАТ. Им же хуже! Слушай, Дурак, ты совсем дурак, что ли? Ты не рискуй. Если ты его не убьешь, тогда я тебя убью!

ДОДУРАК. Придется. Уж прости, сынок, но у нас просто не будет выбора.

Появляется Невеста Дурака (она же Регина).

НЕВЕСТА. Пора ужинать. (Дураку.) Здравствуй.

ДОДУРАК. Красавица! Спасибо, что помогаешь нам. Ты слышала? Твоего жениха оскорбили, а он хочет оставить это без внимания! Сынок, ты сам оскорбляешь нас.

ДУРАК. Чем?

ДОДУРАК. Тем, что стоишь тут и рассуждаешь. Ты должен был убить его сразу. Автоматически. Как ты не поймешь – они же хотят нас уничтожить! А мы должны защищаться. Не принимать ничего от них!

ДУРАК. Уже принимаем. И ты тоже.

ДОДУРАК. Что я принял?

ДУРАК. Ты сказал – автоматически. Этого слова в нашем языке не было. Потому что не было автоматов.

БРАТ. Папа, он нарывается!

НЕВЕСТА. Может, он просто хочет понять?

ДОДУРАК. Девушка, иди к своим кастрюлям! (Дураку.) Даю тебе три дня. За три дня ты должен его убить. Если нет – придешь сюда, и мы тебя убьем. Все понял?

ДУРАК. Да.

Додурак и Брат скрываются в вагончике. Невеста, помедлив, тоже уходит.

ДУРАК. Я пойду. Я только хотел спросить. Только не говори им, что я спрашивал. Я хочу спросить: есть какая-то возможность его не убить?

СТАРИК. Иногда прощают за то, что у человека были серьезные причины поступить неправильно. Очень серьезные причины. Смертельно серьезные причины. Ну и когда он друг, родственник. Но он тебе не друг и не родственник. И причин, я думаю, у него нет. Иди, мальчик.

5

Дурак встречает Врача.

ВРАЧ. Так. Теперь ты меня подкарауливаешь?

ДУРАК. Поговорить надо.

ВРАЧ. Мне – не надо. Говори сам с собой.

ДУРАК. Не понимаете? Убить должен вас я.

ВРАЧ. Убивай. Убивай, на здоровье! Думаешь, я боюсь? Я ничего на этом свете не боюсь! Я перестал бояться, я устал бояться. Ты пьешь?

ДУРАК. Нет. Попробовать могу.

ВРАЧ. Пойдем, выпьем.

Они заходят в кафе, пристраиваются у бара.

ВРАЧ (бармену). Мне как всегда.

Бармен (это Брат, он же Защитник, он же Лысый, т. е. рыжий) ставит перед ним стакан.

ВРАЧ. Ему то же самое.

Бармен ставит стакан перед Дураком.

ВРАЧ. Твое здоровье, господин Дурак.

Врач выпивает стакан махом, Дурак притрагивается губами.

ВРАЧ. Еще один!

ДУРАК. Не боитесь почему вы?

ВРАЧ. Боится тот, кто может что-то потерять. Работу. Близких. И самое последнее – себя. Работу я ненавижу. Жена умерла. Дети – я их тоже потерял. Они живы, но я их потерял. Остаюсь один я. И я себе крепко надоел. Я стал к себе равнодушен, понимаешь?

ДУРАК. Говорите неправду вы.

ВРАЧ. Почему это?

ДУРАК. Пьете вы. Удовольствие от этого. Были бы к себе равнодушны, не стали бы делать себе удовольствие.

ВРАЧ. Какой умник! Сначала удовольствие – да. А потом я напьюсь, и мне будет плохо. А утром – хоть сдохнуть вообще!

ДУРАК. Страдаете из-за смерти вашей жены?

ВРАЧ. Да нисколько! Я собирался с ней развестись. Я хотел сказать ей всю правду. А она раз – и умерла! То есть сначала болела – целых три года! Я знаешь что тебе скажу – она догадалась, что я собрался уйти. Она догадалась, что я ее не любил. Она поняла, что ничем меня не удержит. И придумала заболеть.

ДУРАК. Заболеть нарочно нельзя.

ВРАЧ. Можно. Как врач тебе говорю – еще как можно! Причем без всякой симуляции – температура каждый день, кровь плохая, а-а!.. (Машет рукой.) Еще стакан! (Перед ним ставят стакан.) Она заболела для того, чтобы я за ней ухаживал. Чтобы изображал любовь!

ДУРАК. Любили на самом деле ее вы.

ВРАЧ. Кто сказал?

ДУРАК. Говорите, что не любили, убеждаете сами себя. Любили ее значит вы.

ВРАЧ. Ты, самородок! Что ты понимаешь в глубинах психологии цивилизованного человека? Это такая яма! Сейчас ты поймешь, как я ее любил. Она была счастлива три года. Больна – и счастлива. Она приготовилась болеть всю оставшуюся жизнь. Но я лишил ее этого удовольствия.

ДУРАК. Вылечили?

ВРАЧ. Ты плохо слушаешь, она умерла! И как можно вылечить человека, который не хочет выздороветь? Нет, я помог ей умереть.

ДУРАК. Убили?

ВРАЧ. Да.

ДУРАК. Зачем?

ВРАЧ. Чудак-человек! Чтобы стать наконец свободным!

ДУРАК. Встречаться чтобы с другими женщинами?

ВРАЧ. Именно! Приходить домой, когда захочу, пить, сколько захочу, иметь баб, сколько захочу! Знаешь, я после ее смерти устроил такой марафон! За месяц поимел тридцать проституток. Мог больше, но месяц такой выдался, сентябрь, а в сентябре только тридцать дней. Потом я начал пить. Я пил так, что чуть не сдох! Это было времечко!

ДУРАК. А потом?

ВРАЧ. Потом? Потом мне надоело. Это удивительно быстро надоедает. Удивительно быстро. (Подумав, качает головой.) Удивительно быстро! Теперь я прихожу домой не позже девяти. Пью много, но даже меньше, чем когда она была жива. Идиотизм.

ДУРАК. Сердиться на меня и весь мир у вас есть причина? Обидели поэтому меня вы?

ВРАЧ. Это ты к чему?

ДУРАК. Были если у вас серьезные причины, не убью тогда вас я.

ВРАЧ. А, понял! Это в ваших обычаях такая лазейка? Не утешу, дорогой Дурак, не утешу! Не из-за этого я тебя обидел. Да, бываю грубым. И всегда таким был. Но не по какой-то там серьезной причине!