– Все будет хорошо, – прошептал он. – Мы обязательно отсюда выберемся, вот увидишь.

– Я верю, – так же шепотом отозвалась я. Как только Эрик узнает, что я пропала, он обязательно за мной придет и вытащит из этой холодной камеры. Пока неизвестно, как он справится с антимагической защитой, но он точно это сделает. Жаль только, что Каин, скорее всего, тоже нас сейчас не может видеть.

– Почему мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь? – Кристиан немного отстранился. – Я ведь даже имени твоего не знаю.

Я зажмурилась. Похоже, пришло время открыть правду. Кто знает, может, мы действительно уже никогда отсюда не выберемся.

– Элис, – выдохнула я прежде, чем успела передумать.

– Элис, – задумчиво протянул он, будто пробуя это имя на вкус. – Элис? Просто Элис?

По тому, как напряглось внезапно его тело, я поняла – узнал.

– Тогда на балу – это была ты? – он снова перешел на шепот, видимо, чтобы дать поспать нашей невольной соседке.

Я кивнула, но поняв, что Его Высочество, скорее всего, этого не видел, шепнула короткое «да». Тело, начавшее согреваться, снова покрылось мурашками. Дыхание перехватило, настолько страшно и волнительно мне было.

– Так ты не соврала? Ты действительно всего лишь прислуга? Горничная?

Рот внезапно наполнился горечью от разочарования, прозвучавшего в его голосе. Я снова попыталась отстраниться, и Кристиан никак этому не препятствовал.

– Прислуга, – подтвердила я, решив придерживаться этой версии. В другую он все равно вряд ли поверит.

– А платье у тебя откуда?

– Украла, – едва слышно произнесла я, не придумав ничего лучше.

– Знаешь, – он снова оказался рядом. – За такое тебе действительно стоило бы всыпать плетей. Только кое-что опять не сходится. Ты снова лжешь мне, Элис?

Я подняла голову, тщетно пытаясь разглядеть в темноте его лицо.

– Что вы имеете в виду? – спросила и затаила дыхание. В воцарившейся тишине мое сердце колотилось так оглушительно, что девушка в камере напротив его, наверное, тоже прекрасно слышала.

– То, что я чувствую, когда собеседник скрывает правду. У нас, судя по всему, очень много времени впереди, и я хотел бы услышать твою историю с самого начала.

– Сомневаюсь, что у нас много времени, – не согласилась с Кристианом я. – Думаю, в данный момент похитители требуют от вашего батюшки исполнения выставленных условий, и в случае, если он не подчинится, за нами придут.

– Еще одно доказательство того, что ты не прислуга, – хмыкнул принц.

– А вы считаете, что горничная не может мыслить логически? – искренне обиделась я. Эрик много лет притворялся младшим конюхом, но ни у кого бы в баронстве язык не повернулся назвать его недалеким. Многие из тех, кто знал его хорошо, ходили к нему за советом.

– В этом и прелесть, – его голос стал печальным. – Что слугам совершенно нет необходимости о чем-то думать, нагружать себя многими знаниями. У них есть вышестоящее руководство, которое принимает решение, а задача горничной – всего лишь прилежно исполнять. На них нет никакой ответственности, от их поступков не зависит будущее королевства. Вот ты, какие у тебя были обязанности при дворе?

– Мытье посуды, Ваше Высочество, – я нарочно обратилась к нему так, чтобы показать, какая в действительности между нами глубокая пропасть.

– Много ли ответственных решений ты приняла, моя посуду? – спросил принц.

– Ни одного, – вспомнив свои будни в замке Кристофф, призналась я. Действительно, глупая была затея открыть ему правду. Наследник, судя по всему, делит людей на аристократов и нет, и я ему явно не ровня.

– Однако, – он снова оказался рядом. – Я помню твой смелый поступок, спасший мне жизнь. Благодаря тебе удалось раскрыть заговор и заключить преступника под стражу. Поэтому, Элис, хорошо подумай, прежде чем выдавать себя за незнакомку в алом.

– Иначе что? – насторожилась я.

– Иначе мне придется вспомнить, что некий граф Эллиот был найден мертвым, и на месте преступления была найдена хорошо узнаваемая туфелька. Более того, она и послужила орудием убийства. А это, как тебе известно, все еще карается в Алоране смертной казнью.

Я сглотнула.

– Но, возможно, мы все равно не выберемся отсюда живыми, – осторожно предположила я.

– Хочешь облегчить душу перед смертью? – усмехнулся он. – И уже не важно, кому и в чем признаваться?

– Думайте, что хотите, – я отвернулась, решив, что больше он ни слова от меня не услышит, но соседка напротив нарушила мои планы.

– Ну же, – нетерпеливо потребовала она. – Не тяни, я, в отличие от этого болвана, хочу знать всю историю целиком. Признаться, ты меня заинтриговала.

– Я бы предпочел, чтобы вы не вмешивались, – холодно ответил Кристиан. – Наш разговор для ваших ушей не предназначен, поэтому сидите там… молча.

– Да брось, Высочество, мы сейчас в одной лодке. Если тебя в скором времени выволокут из этой камеры, чтобы показательно казнить в назидание твоему отцу, тебе будет уже все равно, что я в курсе ваших любовных переживаний.

– Любовных? – принц фыркнул. – Да что может быть общего у меня с…

С прислугой. Но почему-то Его Высочество не произнес этого вслух, запнулся.

– Ой, дурааак, – разочарованно протянула девушка. – Ты, похоже, вообще в людях не разбираешься и понятия не имеешь, с кем сидишь в одной камере. Какой титул у тебя, детка?

– Баронесса, – жалея, что в темноте не смогу увидеть выражение лица принца, ответила я.

– Баронесса? – переспросил он, и по голосу было понятно – не поверил.

– Я примерно так и думала, – одобрительно заметила наша соседка. – Что еще раз доказывает – Алорану будет гораздо лучше, если такой наследничек до конца жизни останется в этой богами забытой тюрьме. Может, королева Мередит родит кого-то более сообразительного.

– Ну, знаешь, – голос Кристиана раздался откуда-то с другого конца камеры, из чего можно было сделать вывод, что он переместился к решетке, поближе к собеседнице. – После таких оскорбительных заявлений я не посмотрю на твою принадлежность к слабому полу и как следует всыплю.

– Всыпешь чем? – раздалось насмешливое. – Вызовешь меня на дуэль? Угостишь плетью или… – она сделала небольшую паузу. – Отшлепаешь?

– Я, – кажется, Его Высочество растерялся, и я могла его понять, внутренне давясь от смеха. – Найду способ укоротить твой дерзкий язык.

– Может, ты еще папочке моему пожалуешься? – она, кажется, всерьез издевалась над Кристианом, но он, похоже, принял условия игры.

– И кто у нас папочка? – безразлично поинтересовался он.

– О, ты наверняка его знаешь, – в голос девушки добавилась печаль. – Он ваш сосед. Может, не самый дружелюбный, но как родитель очень даже ничего.