Высоко подняв фонарь, Джеффри в его тусклом свете осмотрел продолговатое прямоугольное помещение. У одной стены были свалены старые мешки и деревяшки, а в другой прорублены ниши, в которые мог бы поместиться человек. Теперь здесь, как видно, ничего не хранили, возможно, из-за сырости. Не стоило оставаться здесь надолго. Воздух был гнилой, от такого недолго и в постель слечь. Джеффри Чосеру было не по себе. Оттого ли, что он пришел сюда без спросу, хотя настоятель и позволил ему ходить, где вздумается? Не только, решил он. Будто какой-то груз лег ему на плечи. Неудивительно, что каменщики не рвались здесь работать.

И все-таки, раз уж пришел, надо как следует поискать… Только вот неизвестно что. Осматривая стены при свете фонаря, Джеффри, кажется, нашел место, над которым трудились братья Мортоны. Почти все ниши в стене были затянуты паутиной, и только две оказались чистыми. Известка в них выглядела свежее, а на земле валялась каменная крошка. Он задумался, к чему затевалась починка, если здесь все равно ничего не хранят, и нашел ответ: из опасения, что сквозь пролом прорвутся грунтовые воды и сделают помещение вовсе непригодным в будущем.

Он прошел по длине камеры под тяжелыми сводами. Кот сначала прогуливался вместе с ним, потом, наскучив, нашел себе какое-то занятие в темном углу.

По мере того как Чосер приближался к дальнему концу камеры, тягостное чувство усиливалось, а добравшись до стены, он уже задыхался, хотя воздух становился все холоднее. Он бегло оглядел замыкавшую помещение стену. Как ни странно, она выглядела новее остальных. Нет, не новее — решил он, всматриваясь при свете фонаря. Но сложена наскоро и небрежно — и плиты не так чисто отесаны, и известка кое-где выкрошилась. Переложив фонарь в левую руку, он прижал ладонь правой к стене и тут же отдернул, словно камень был раскаленным или ледяным (чего на самом деле не было). Почему же каменщикам не велели заодно поправить и эту кладку, вместе с нишами в боковой стене? Единственное объяснение — что с этой стороны размыв не грозит, а значит, по ту сторону не земля, а пустота или проход. Джеффри мог бы убедиться в этом, простукав стену, но что-то удержало его руку. Так или иначе, не эта часть погреба интересовала его. Здесь искать было нечего.

Он с радостью повернул к выходу. Взгляд его был прикован к кругу света, отброшенному фонарем на разбитые плиты под ногами, и все же он заметил, как нечто темное мелькнуло у нижних ступеней за приоткрытой дверью. Только сейчас он сообразил, какой глупостью было спускаться сюда одному, только в обществе кота. А теперь у него появилось человеческое общество — правда, не в камере, а за дверью, захлопнувшейся от сквозняка. Чосер бросился к ней, но дверь уже была крепко заперта. Он услышал скрежет ключа на той стороне, а потом топот ног — очень проворных ног — вверх по ступеням.

Он застучал по толстым доскам и крикнул. Черный кот присоединился к нему, громко замяукал. Должно быть, кто-то из братии или служка обходил здание и заметил открытую дверь в подземелье. Не потрудившись проверить, нет ли кого внизу, он ее закрыл и повернул ключ. Однако вместе с этим невинным объяснением случившегося в сознание Чосера проникла более зловещая версия. Это могло быть проделано преднамеренно. Всякий, подойдя к двери, обязательно заметил бы свет фонаря и услышал бы шаги внизу. А решающее доказательство — бегущие шаги. Тому, кто попросту закрыл отворенную дверь, незачем убегать от нее, будто спасая жизнь.

Он снова попробовал дверь. Закрыта крепко. Тогда он попробовал позвать громче. Не звал на помощь, а просто крикнул: «Эй, есть там кто-нибудь?» Прислушался, ожидая шагов на лестнице, звона ключа и поспешных извинении.

Ни звука.

Джеффри несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. По коже ползли мурашки. Он с детства боялся замкнутых помещений. Провести взаперти даже несколько минут ему не в радость. Но, конечно, не пройдет и нескольких минут, как его выпустят!?

Потом ему припомнилась толщина стен, построенных на века, словно нарочно, чтобы глушить звуки. Никто не знает, что он здесь, внизу — никто, кроме человека, который его запер. Через некоторое время его отсутствие, разумеется, будет замечено. Но станут ли его искать? А если и станут, догадаются ли заглянуть в заброшенную пустующую крипту? Или попросту решат, что он выехал из монастыря, испугавшись, быть может, дневных событий? Он ведь не связан здешним уставом. Волен уйти, когда вздумается. Не решит ли Ричард Дантон, не увидев его за столом, что он оставил Бермондси, чтобы вернуться к жене и детям?

В лихорадочном сознании Чосера встало мрачное видение. Как спустя много недель находят его истощенный обглоданный труп. Нелепая картина, разумеется, но не настолько нелепая, чтобы его не пробил пот. Он снова принялся колотить в дверь и кричать. И прислушался. Тишина, только стучат капли воды в глубине склепа и доносятся издали — еле слышно — колокола, зовущие к молитве. Не стоит и драть горло. В ближайшие полчаса некому будет услышать его.

Он взглянул на свечу в гнезде цилиндрического фонаря. Остался короткий огарок. Он вечером читал в постели при свете этой свечи, а готовясь к своей маленькой вылазке, переставил ее из подсвечника в фонарь. Благоразумнее было бы запастись новой свечой. Застрять здесь и так достаточно неприятно, но остаться без света будет во много раз хуже.

Ну, конечно, рано или поздно кто-нибудь отзовется на его крики, а пока надо исследовать свою временную темницу.

Дверь несокрушима, но, возможно, имеются другие пути? Если при первом осмотре он их не нашел, так это потому, что не искал. А искать следует не откладывая, потому что свечи хватит всего на несколько минут. Он заново обошел погреб, освещая стены, и вернулся к тупиковой стене. Чувство удушья вернулось и стало еще сильнее, потому что огонек свечи подозрительно замигал. Джеффри готов был сдаться и вернуться к двери — монахи наверняка уже закончили молиться, — когда ощутил дуновение на уровне колена. Он опустил фонарь к земле и с дрогнувшим сердцем увидел то, чего не заметил прежде, — маленькое отверстие у основания стены. Он опустился на четвереньки, рядом с не отстававшим от него черным котом.

— Есть здесь выход? — спросил он своего приятеля.

Осторожно поставив фонарь в стороне, чтобы его не задуло сквозняком, Джеффри просунул голову в дыру. Плечи с трудом, но прошли. Тухлая вонь ударила ему в нос. Отверстие вело в какую-то шахту, уходившую вниз под углом. Подняв фонарь над дырой, он осветил древнюю кладку. Слышно только журчание воды внизу. Возможно, шахта выводит в сточную систему монастыря. Тогда уходящая вниз шахта где-то соединяется со сточным канавами и выходит на поверхность. Не очень-то приятно пробираться, как крыса, по вонючим запутанным подземным ходам.

У него оставался выбор. Можно вернуться к главной двери и снова постараться дать знать о себе. Или спуститься в шахту. В эту минуту свеча мигнула последний раз и погасла, и темное одеяло легло на камеру. Джеффри остался стоять на четвереньках, споря сам с собой. Шерстка черного кота мягко коснулась щеки.

И в этот самый миг, к невыразимому облегчению Чосера, в дверь стукнули, и голос позвал: