Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я пришел поставить тебя в известность.
— Ну так поставил? — усмехнулся брат.
— Да.
— Хорошо. Что-то еще от меня хочешь?
— Нет, — буркнул я и развернувшись ушел.
В спину мне Болли начал говорить что-то издевательское, но я уже не слушал.
Парней из бани удалось выгнать без особых проблем, похоже все желающие уже всласть напарились.
— Пошли, — я потянул Летисию за руку.
— Куда? Оставь меня, орк...
— Пошли говорю!
— Дай мне умереть спокойно.
Вот уж фиг! Откинул шкуру, два суконных плаща.
— Что ты делаешь?
Жизнь тебе пытаюсь спасти, дура!
Прямо в ее малиновом, уже напрочь засаленном и грязном плащике подхватил на руки. Какая же она невесомая! И сопровождаемый насмешливыми комментариями потащил к палатке.
— Это тоже снимай!
Поставил ее на ноги перед палаткой. Приходилось придерживать — ноги ее не держали.
— Не буду, мне холодно.
Пришлось самому распускать завязки и стягивать. Летисия пыталась цепляться в полы слабыми пальчиками, но бестолку.
Скинул с себя тунику и уже тоже изрядно пропотевшую рубашку, отстегнул пояс с ножнами, остался в одних штанах, тоже давно требующей стирки. Разулся. И втолкнул девушку внутрь.
— Раздевайся дальше!
— Вот значит как? — голос слабый и обреченный. — Решил воспользоваться моей слабостью?
— Да нахрен мне сдалась твоя девственность, дура? Ты ж тощая и костлявая! А еще слишком дорого стоишь. Вы что, люди, бани не знаете?
Длинную нижнюю рубаху снимать не стал: Летисия вцепилась в нее как в уходящую жизнь. Всё равно намокнув она облепила тело и стала почти прозрачной. Господи, какое жалкое зрелище! На паре поставленных в палатке рундуков, изображавших лавку, лежал натуральный скелет, с выступающими ребрами и тазовыми костями.
Так, и что дальше? Стегать ее вениками? Так их нет...
— Лежи, грейся, — я в приказном порядке ткнул пальцем в нее.
А сам вышел из палатки. Смешки, сальные комменты, подмигивания. Да пох!
— Парни, — я подошел к Бьярни и Синдри, что-то живо рассказывающих нескольким, собравшимся вокруг оркам, — можете помочь? Надо молока согреть. Чтоб прям горячее было, и хороший кусок масла туда. И мёда потом.
— Да, конечно, сделаем.
— Спасибо.
И побежал дальше.
Собрав все ее тряпки, заодно и свои, отправился к воде, стирать. Не успел простирнуть первое платье, как рядом раздалось:
— Давай я.
Синдри, босиком, в засученных штанах протягивал руку.
— Займись лучше этой ... девой.
На ночь устроил ее прям там же, в бане. Напоил горячим молоком со сливочным маслом и мёдом.
Сдвинув другие рундуки, благо запасных у нас было достаточно, получил довольно широкую лавку.
— Иди сюда.
Улегся сам, подгреб одетую в чистые шмотки Летисию в охапку.
— Ты что? — возмутилась было девушка.
Проворчал:
— И не надейся, ты не в моем вкусе. Пусть твой Ланц тебя... не важно в общем. Мне же надо, чтоб ты не замерзла.
И укрыл нас несколькими плащами.
***
Точно в назначенный срок, через десять дней после последней встречи с Уго мы вновь болтались у знакомого островка.
Ближе к полудню показался одинокий парус.
— Надеюсь, сегодня твой брат не приготовил нам сюрпризов?
Летисия, после многократных прогреваний, обильного питья отваров, бульонов, горячего молока с мёдом всё-таки пошла на поправку. И теперь вполне самостоятельно держалась на ногах, в заново отстиранном малиновом плаще.
Народ на всякий случай вооружался. Господи, только бы получилось!
— Чего это они парус не убирают? — негромко проговорил Моди, первым сидевший по борту, с которого подходили люди.
— Да хрен его знает, — не обращаясь ни к кому пробурчал я.
«Пьяная лань» рей с парусом опустила, но было видно, что его не крепят по стояночному, не подвязывают. Словно собираются быстро поднять снова, мелькнула мысль.
Вторая странность — на палубе почти никого. Стоял только Уго. А рядом какой-то мужик, в странном, длиннополом одеянии коричневого цвета, больше всего напоминающем кафтан, и в такого же цвета шапке-пирожке. С посохом!
— Твой отец? — повернулся к Летисии.
— Не-ет, — с лёгкой запинкой ответила девушка.
— А кто это?
— Я... Я не знаю.
Да? А я вот в этом не уверен! Я пристально вгляделся в глаза графской дочки, собираясь заявить, что негоже обманывать того, кто фактически спас ей жизнь. Но тут она схватилась за виски, лицо ее перекосило болью, и она присела.
— Что за херня? — крутанулся я обратно.
Между кораблями оставалось меньше сотни метров. Ни Уго, ни коричневый тип не шевелились, и было во всём этом что-то не правильное...
Новый звук заставил обернуться. Что еще?
Сперва взгляд выхватил Фритьефа — гигант застыл с вытаращенными, удивленными глазами и Сигмунд... Сигмунд словно во сне тащил из ножен свой пижонский меч!
Да, какого хемуля тут происходит?!! Перевел взгляд на парней, сидящих на веслах — большинство озиралось, кто-то тянулся за оружием, но как-то нехотя, замедленно. И тут...
«Я твой бог! Я твой владыка! Повелеваю, ничтожный, убей того, кто рядом! Убей! Немедленно!»
Это что!? Это у меня в голове!?
— Какого хрена? — проговорил я вслух.
А Сигмунд уже обнажил оружие...
— Сигмунд стой! — заорал я ему в лицо. — Во имя Одина и Тора!
Меч выпал из разжавшихся пальцев форинга, но начал подниматься Болли!
— Колдун! — заорал я по-орочьи, — На нас натравили колдуна!
Наклонился, схватил арбалет.
«Замри смертный! Неужели ты поднимешь руку на святое?»
Вместо коричневого типа я увидел на палубе когга ... своего отца! Не местного, а настоящего, земного!!! А рядом... Рядом моя мама?
— Сдохни, гипнотизер сраный!
И я с издевательским хохотом выпустил болт прямо в лицо своему отцу!
Но что это?! Болт вонзился в откуда-то взявшийся щит? Как будто из ниоткуда перед колдуном с братцем Уго возникли трое дружинников со щитами!
— Сука!!!
Тут когг словно подернуло рябью...
По бортам, на корме и на носу вскинулись щиты, а в промежутках — лучники.
— Закройсь! — заорал я что есть мочи, хватая бортовой щит.
Залп. Сразу три стрелы просунули свои жала сквозь доски щита. На миг обернулся, ожидая увидеть истыканных стрелами товарищей. Но орки как один уже укрылись щитами. Вот что доведенные до автоматизма команды делают!
— Уходим! —
