Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мужика бы тоже связать, — посмотрел я на приятеля.
Он с лучинкой дошел до тела, пощупал шею, потом приложил ухо к груди. Поднялся, покачал головой.
Блин, мужик, прости. Меня уколола совесть. Я ж не хотел!
Прошлись по комнате.
— Надо в чём-то донести...
— Не переживай, — успокоил Бьярни, — сделаю. Масло только забери и мёд
В итоге масло завернули в чистую холстину, баклажку с медом в другой узелок. Я еще вытащил из сундука женских рубашек. Не по размеру, зато чистые.
— Ходу.
Вышли из дома.
— Это всё? — удивился Синдри, увидев нашу поклажу.
— Блин, дружище, зачем нам эти нищеброды? Нам девку живой родне передать, мы тогда озолотимся!
Обратно через стену перебрались снова без приключений.
— Даже не подрались! — разочарованно протянул шустрик, когда отбежали от деревни на значительное расстояние.
— Тебе бы всё подраться, — весело подмигнул я другу. — Мы дело сделали. Чисто и быстро.
Честно говоря, меня переполняли эмоции. Нет, мне хотелось орать от счастья: «Получилось! Я запланировал операцию, я ее провернул!»
— Да, — со вздохом согласился тот.
Глава 19 Графские сюрпризы
До лагеря добрались далеко за полдень. Еще немного и солнце начнет клониться к горизонту.
Как оказалось, народ забацал из палатки натуральную походную баню: внутри сложили из больших камней очаг, подведя в него воздуховод посредством прокопанной канавки в земле. Топили, естественно, по-черному. А на очаг еще и котелок с водой взгромоздили, парная получилась на славу.
Пока парни пошли отчитываться перед Сигмундом, да хвастаться остальным, как круто всё получилось, я направился к Летисии.
— Как она? — первым делом поинтересовался у Фреира.
— Плохо, — покачал тот головой. — Сами-то как сходили?
Я махнул рукой.
— Сходили и сходили. Живы, целы, всё что нужно взяли.
— Хорошо, — улыбнулся Фреир.
— Ты ее хоть поил?
— Пробовал. Она отказывается.
— Лан... — поморщился, затем потрепал парня по плечу, — Всё равно спасибо!
Девушка лежала, свернувшись калачиком под моей шкурой, и мелко тряслась.
— Тиси. ... Тиси. — позвал я ее так же, как звал брат. — Ты как тут?
Она открыла глаза, несколько секунд фокусировалась на мне.
— Это ты... — выдохнула. Как по мне, то разочарованно. — Где ты был? Я думала так и умру, и никто не выслушает моих последних слов.
— Ну-ка прекращай все эти «ах я умру!». Выживешь. Замуж выйдешь, детей нарожаешь...
— Ты повторяешься, — через силу улыбнулась она.
Приложил руку ко лбу. Мать! Мать! Мать!!! Лоб был мокрый и ... холодный! Сука! Ее трясет, но организму уже не хватает собственных сил чтоб повысить температуру. Не силен в медицине, но вроде как повышенная температура нужна чтоб «переварить» всю гадость внутри? Что-то там про интерфероны... Блин, как хреново, когда знания отрывочны и хаотичны! И какого черта я не учил такие простые вещи, когда была возможность?!
Теперь наверно простым теплым питьем я ничего не сделаю... Так есть же баня!
— Сигмунд!
Форинга я нашел сидящего у костра, на котором варилась вечерняя каша, в чистой рубахе, в руке кружка. Морда распаренная, довольная. Рядом обнаружился и «наушничек» — Болли. Ну и Фритьеф тут же. Слушали неторопливый рассказ Снора. Рядом крутился Синдри, и как восторженный ребенок пытался вставить свои «пять копеек».
— Растешь, пацан! — одобрительно кивнул ветеран, завидев меня.
— Да-а-а... — протянул Болли и издевательски усмехнулся, — по предводителю и добыча! Знаешь, форинг, — повернулся он к Сигмунду, — когда у нас кончатся продукты, давай будем посылать твоего кузена? У него отлично получается... — он выдержал паузу, давясь от смеха, и выдал. — Только продукты у нас не кончаются!
Ха-ха-ха, как смешно. Я скользнул по волосатику недовольным взглядом, поморщился.
— Сигмунд!
— Говори, — Братец встретил снисходительной улыбкой. Прям как ребенка, что пришел хвастаться удачно слепленным куличиком в песочнице.
— С пленницей всё плохо, — я покачал головой, — может не дожить до выкупа.
— Значит не судьба, — равнодушно ответил форинг.
Да ты чо? Уже и бабки не нужны?
— Дай мне довести дело до конца, — сквозь зубы выдавил я. — В конце концов из того золота половина — твоя. Неужели вот так откажешься? Отступишься, когда победа уже почти упала тебе в руку? А помнишь, — вдруг вспомнил я, — помнишь, как Болли говорил?
Волосатик аж дёрнулся:
— Это чего это я говорил? Ну-ка...
— А ты говорил, — в упор посмотрел я на хольда, — что когда удача сама идет в руки, отказываться от нее, это перечить богам! Помнишь?
Перевел взгляд на Сигмунда, и закончил:
— Только для того, чтоб забрать главный приз надо некоторые усилия приложить. Не большие. Чуть потерпеть, чуть подождать... Или сломаешься? И весь твой уровень, это грабить беззащитных крестьян, а как совершить что-то более ... великое, то всё, сдулся Счастливчик?!
Глаза Сигмунда блеснули яростью:
— Да в чём ты меня обвиняешь?! Или один раз удачно украл продукты и всё, почувствовал себя чуть ли не форингом?
Я скривился, дескать плевал я на твои наезды.
— Я, брат, лишь говорю о том, что ты на пороге величайшего свершения. Подумай, что о тебе скажут, когда узнают сколько золота ты смог стрясти с людишек! Или, — я пожал плечами, — что скажут, когда узнают, что ты был в шаге и ... отказался? — хотел сказать «зассал», но потом решил не обострять настолько.
— Ты слишком много говоришь, и всё не по делу, — недовольно буркнул форинг, меняясь в лице, — хотел-то ты чего, когда прише и оторвал меня от дела?
Ага, блин. И какого же дела? Впрочем — пофиг.
— Я видел ребята поставили баню. Мне она нужна чтоб хорошенько прогреть пленницу. Пропарить.
Болли откровенно заржал. Я только мазнул по нему взглядом, как по дебилу пёрнувшему в приличном обществе.
— Так в чём проблема? — удивился Сигмунд. — Или тебя кто-то туда не пускает?
— Пленница — из благородного рода. Она не может идти в баню с мужиками. Мне надо чтоб парни освободили палатку.
— А ты что, сам их попросить об этом не можешь?
Сигмунд уже успокоился и вновь взирал на меня как на маленького. Типа, что
