Вступили в ликующий хор,

На мелодии песнопений

Откликается эхо гор.

Gloria, gloria![42]

Мукки и близнецы петь не решились, а вот Симон, Арман и Шарлотта, которые знали слова, стали подпевать Эрмин. К ним присоединилась Мирей, и ее низкого тембра голос прекрасно вписался в этот импровизированный хор. Мадлен тоже решилась пропеть «Глорию» едва слышным голосом.

Киона вышла из-за стола и села на диван. Она чувствовала себя крайне утомленной, у нее слипались глаза. Она мужественно боролась с желанием лечь и уснуть. Вдруг перед ней предстало чудовищное видение, до того страшное, что у нее сжалось сердце: какой-то мужчина целился из ружья в ее кузена Шогана, лицо которого было все в крови. Дело происходило безлунной ночью при свете костра.

«Нет, нет! — взмолилась Киона. — Не надо!»

А на стойбище, примерно в пятидесяти километрах от Валь-Жальбера, в эту минуту некий Закария Бушар хотел было нажать на курок своего ружья и увидел, как прямо перед ним размахивает руками какая-то девочка. В отблесках пламени казалось, что она отлита из чистого золота, ветер трепал ее волнистые волосы. На ней было зеленое платье, глаза испуганные, и она кричала: «Нет! Нет!»

— Торрье[43], ничего не понимаю, — пробормотал он. Он вовсе не собирался стрелять в ребенка. Сбитый с толку, он опустил ружье. Шоган этим воспользовался и изо всех сил ударил его кулаком в лицо, а затем по-волчьи, быстро и бесшумно, растворился в ночи.

— Киона, — заметалась Эрмин. — Боже мой, Киона! Она, кажется, потеряла сознание.

Эрмин бросилась к девочке, а за ней — Шарлотта и Мадлен. Перепуганные близнецы не осмеливались подойти к дивану, а Мукки испуганно прижался к Мирей.

— Не бойся, мой мальчик, — успокоила его экономка, — и дай-ка мне заняться малышкой.

Эрмин, вся в слезах, гладила Киону по лбу и целовала в щеки. Девочка лежала, не подавая признаков жизни, похолодевшая.

— Да что ж это с ней! — воскликнула Эрмин. — Симон, ради бога, позвони врачу в Роберваль.

— Может, Киона не привыкла есть так много и такую необычную для себя пищу, — заметила Шарлотта. — У меня как-то было несварение желудка — чувствуешь себя действительно скверно.

— Дорогу, дорогу! — гремела Мирей, которая уже успела достать бутылку водки из буфета. — Эрмин, не теряй головы, помоги мне напоить ее. Вот черничная наливка, разбавленная водой.

Экономка растерла шею и виски девочки смоченной в водке салфеткой, а потом похлопала ее по щекам.

— Милочка моя, очнись! По-моему, ее что-то напугало.

— Да что могло ее напугать? — удивилась Эрмин. — Мы все вместе пели гимн, нам было весело.

— Если бы какой-нибудь кюре увидел это, он бы сказал, что с ней случился обморок, потому что она терпеть не может церковных песнопений, — не без иронии предположил Арман.

— Ты бы помолчал, тупица чертова, — взорвался Симон. — Тебя веселит, что малышке стало плохо? Так ступай домой, к родителям. Я и без тебя смогу защитить этих женщин.

К счастью, Киона пришла в себя. Она с ужасом посмотрела на окружавших ее людей.

— Мимин, — пробормотала она, — мой кузен Шоган чуть не умер.

Эрмин прижала девочку к себе и сделала знак другим уйти. Она поняла, что Киона видела что-то ужасное.

— Она вас боится, — сказала Эрмин твердо. — Мне надо ее успокоить. Когда ей стало плохо, ей привиделся кошмар. Я поднимусь к себе и уложу ее в кровать.

Шарлотта и оба брата Маруа послушно ушли и увели с собой близнецов. Мирей нагнулась и звонко поцеловала Киону в лоб.

— Бедный ангелочек! — вздохнула экономка. — Однако не такая уж она и хрупкая! Я приготовлю ей грелку, это поможет.

Эрмин взяла сестру на руки и в сопровождении Мадлен, которая выглядела потрясенной, отнесла ее на второй этаж.

— Мой брат Шоган чуть не умер? Почему? Что с ним? — в ужасе еле слышно начала расспрашивать ее кормилица. — Киона, прошу тебя, скажи мне, что ты видела?

— Она совсем без сил. Дай ей прийти в себя, — посоветовала Эрмин. — Может быть и так, что она переместилась в пространстве, непонятно куда.

— Какой-то человек собирался выстрелить в моего кузена Шогана, — испуганно сказала Киона. — Я не хотела, чтобы он стрелял, и помешала ему.

— Так же, как ты помешала Мукки выстрелить в близнецов? — спросила Эрмин. — Дорогая моя, ты ведь знаешь, что это не сон?

Девочка утвердительно кивнула и добавила:

— Мимин, я не знаю, что происходит. Мне очень захотелось спать, а потом я увидела человека с ружьем и Шогана. Думаю, что я была там.

— Киона, ложись и отдыхай! — тихо приказала Эрмин, снимая с нее сапожки и укладывая в постель. — Здесь тебе ничто не грозит.

В дверь постучали — пришла Мирей с грелкой и дымящейся чашкой какао.

— Будет чем ее утешить, — сказала экономка. — Ты хорошо устроилась, красавица моя! Мадлен, Шарлотта велела тебе передать, что она уложит детей спать.

Кормилица, полностью занятая тревожными мыслями о своем брате, поблагодарила. Когда родители решили выдать ее замуж за человека, который ей не нравился, один только брат встал на ее защиту. Этот брак породил в ней глубокую неприязнь к любовным утехам и нерушимую преданность Шогану.

— Я спущусь, надо убрать со стола, — пробормотала Ми-рей, почувствовавшая, что мешает обеим женщинам, особенно Мадлен, которая явно была сильно встревожена.

— Эрмин, мне надо немедленно ехать туда, — сказала кормилица после ухода Мирей. — То, что только что видела Киона, может случиться сегодня вечером, с минуты на минуту. Мой брат в опасности, я чувствую это. Наверняка его хочет убить тот же самый человек, который стрелял в Шинука.

Эрмин была в растерянности. Уже столько лет Мадлен никуда не отлучалась, что просто невозможно было представить, как она собирается преодолеть десятки километров одна, без всякой защиты.

— Ты не можешь уехать прямо сейчас, на ночь глядя, совершенно одна, — возразила она. — И куда ты поедешь? Нам же ничего не известно о том, где может находиться Шоган.

Киона хотела подняться, но в кровати было так уютно, а ногам так тепло от грелки…

— Там был костер из больших деревьев, — все-таки вымолвила она.

— Костер, деревья! Можно прочесать весь Квебек и увидеть сотни, тысячи костров.

Мадлен покачала головой. Ее лицо выражало отчаянную решимость и гнев: то была уже не прежняя Мадлен.

— Эрмин, у Кионы редкостный и ценный дар. Она из рода шаманов, и я ей полностью доверяю. Я думаю, что Шоган, должно быть, столкнулся с этим человеком неподалеку от барачного лагеря, где он живет с семьей. Дорогу я знаю. Лишь бы добраться до Перибонки, а дальше пойду пешком, сколько надо, столько и пройду. Я хочу удостовериться в том, что с Шоганом все в порядке, что он не ранен. И я ему объясню, что происходит. Вполне может быть, что он знает, кто враги Талы, а значит, и твои враги.