– Ребята умеют отлично мобилизовать себя, когда им нужно, – ответил Ноа с уверенной улыбкой на губах. – В пятницу вечером они будут спать как убитые.

– Но на пятницу у нас назначены тренировки перед выступлением в субботу.

Ноа утвердительно кивнул.

– Правильно, и ребята постараются не распускаться. Вот почему я хочу, чтобы все вы находились в хорошей форме и показали ребятам личный пример. Ну, подбадривали, если нужно, и все такое прочее. Они способны взобраться на Катадин и потом принять участие и в тренировках, и в субботних играх. Уверен, что они почувствуют себя настоящими победителями. Главное, чтобы они ощутили себя людьми, способными кое-чего достигнуть в жизни.

Эбби Куки, преподавательница истории, присвистнула, и на ее лице отразилось сомнение.

– Ну что еще? – спросил Ноа.

– Ничего, – последовал ответ.

– Нет, под вашим «ничего» кроется нечто. У вас что, есть какие-нибудь замечания по плану?

Она заколебалась, но потом решила говорить.

– Если мне будет дозволено, то да, есть. У этих ребят нет ни малейшего опыта передвижения в горной местности, никаких навыков альпинизма. Похоже, им вообще наплевать, куда и зачем их ведут. Так что я не уверена, что они смогут ощутить себя победителями в каком бы то ни было смысле этого слова.

– Может быть, и нет, – согласился Ноа, – а может, и да. Я ведь не просто хочу попытаться привить им страсть к альпинизму. Мне хочется, чтобы они на собственном опыте поняли, что такое успех. Мне уже приходилось путешествовать с такими вот группами. Даже самые непробиваемые из ребят после наших походов начинали ощущать нечто вроде эмоционального подъема.

В комнате установилось молчание, а потом кто-то спросил:

– А какой прогноз погоды?

Ноа пожал плечами.

– Как всегда, неопределенный.

Снова установилось молчание, прерванное, как и раньше, вопросом:

– Когда мы поставим в известность ребят?

– Они получат специальное уведомление в конце учебного дня с распоряжением зайти в комнату для преподавателей. Вы четверо и я будем находиться там и объясним ребятам наш план, а также выдадим каждому список вещей, которые им необходимо взять с собой. У них будет в запасе полчала, чтобы все упаковать и подготовиться к отъезду, после чего мы отправляемся. Я уже заручился согласием их родителей. Еще вопросы есть?

– Только один, – сказал Гордон Макленнан, преподаватель латинского языка, – а мы можем отказаться?

Ноа отрицательно покачал головой. Гордон окинул взглядом собравшихся.

– Но почему именно мы?

«Потому что вы четверо ленивые и измученные скукой люди, – подумал он. Потому что я готов биться об заклад, что ничего подобного ранее в своей жизни вы даже не пытались осуществить. Потому, наконец, что все вы, сами того не желая, ставили мне палки в колеса, как только я принял на себя все неблагодарные обязанности, связанные с директорством в этой школе. Ну а кроме того, всем вам физические нагрузки пойдут только на пользу».

Впрочем, дипломатично он сказал совсем другое:

– Потому что у вас установились неплохие отношения с ребятами, которых мы берем с собой. Они вас любят и уважают больше, чем многих других. Вы совершенно правы в одном – это все трудные ребята и они не переносят, когда им что-то указывают. Они не имеют привычки заниматься исследованиями в какой бы то ни было области и стараются держаться особняком. У них нет ни малейшего опыта в плане выживания в экстремальных ситуациях, вот почему я привлек к работе в нашей группе двух специалистов, чтобы помочь научить их хоть немного. Им не угрожает никакая опасность, особенно если они будут внимательны и будут прислушиваться к советам моим или профессиональных альпинистов. С другой стороны, Катадин – не простой орешек, и им придется попыхтеть. Нашим оперативным паролем станет слово «вызов». Собственно, в нем и заключается весь смысл этого предприятия.

Примерно то же самое Ноа заявил ученикам, которые собрались в комнате для преподавателей на следующий день после занятий. Учителя выглядели совершенно обескураженными от подобной перспективы и придумывали любые предлоги, что как-нибудь увильнуть от поездки, пока Ноа твердым голосом не заявил, что поездка – обязательное мероприятие и никаких отказов он не принимает. Тут он посмотрел на часы.

– У вас в запасе ровно тридцать минут, чтобы упаковать вещи. Мы собираемся у автобуса.

– А что будет, если мы не придем? – осведомился один из мальчиков. Ноа прекрасно знал этого парня. Он допустил уже достаточно нарушений школьных правил и в наказание должен был посещать дополнительные занятия в учебной аудитории по вечерам в течение месяца.

Тут уже улыбнулся Ноа.

– И это говоришь мне ты, Брайан, – проговорил он. – Ведь твои родители уверили меня, что ты непременно согласишься. В противном случае, – сказали они мне, – следующий конец недели Брайану придется провести вместе с семьей. – Это было самым худшим, что мог желать Брайан, так как часто ссорился с родителями. Ноа грозно оглядел остальных.

– Я заручился подобными обещаниями всех ваших родителей. – Он потер руки. – Вопросы есть?

Через тридцать минут они выехали. Ноа восседал в одиночестве за креслом водителя. Первый ряд кресел рядом и последующие четыре за его спиной пустовали. Дальше, до самого конца салона, восседали парами мрачные молчаливые участники похода.

Они добрались до базового лагеря в соответствии с расписанием. Там они встретились с инструкторами по альпинизму – Джейн и Стивом. «Как раз вовремя», – подумал Ноа. Никто из собравшихся – ни преподаватели, отправившиеся в поход с большой неохотой, ни тем более ученики, настроенные с неменьшим пессимизмом, не имели ни малейшего представления о том, как готовить пищу на крохотной плите, имевшейся в лагере. Точно так же они не знали, как выкопать отхожее место и как установить палатку по всем правилам.

Работая в соответствии с составленным ранее списком, который отделял друзей и школьных сорванцов друг от друга, Ноа разбил тридцать человек на группы по пять человек и поставил одного взрослого во главе каждой такой группки. Затем он начал прохаживаться от одной группы к другой, поручая каждой определенное задание. Джейн и Стив поддерживали его, обговаривая и обсуждая каждое задание с ребятами, у которых возникали вопросы, в то время как Ноа ходил по лагерю кругами. Со стонами, недовольными возгласами и невнятными ругательствами, ученики кое-как объединились в свои маленькие команды. Они, казалось, стали понимать, что еды никто из них не получит до тех пор, пока пища не будет готова, и чем больше каждый из них потрудится на общее благо, тем раньше они усядутся за вожделенный обед.

Обед состоял из консервированного мяса с картофелем, привезенных в жестяных банках из Маунт-Корта, булочек, испеченных на кухне школы, и горячего яблочного пирога. Ноа переходил от одной маленькой группы обедающих к другой, отвечая на вопросы и выслушивая жалобы. Больше всего жаловались девочки. Все им было плохо – и обед, и наличие насекомых, мелких древесных жучков, и отсутствие ванной комнаты и так далее. Они беспрерывно болтали о тяжестях похода и о том, как им хотелось бы снова оказаться в Маунт-Корте, словно это был рай земной. Мальчики жаловались меньше, но на их лицах демонстративно застыло тоскливое выражение, будто поход, едва успев начаться, уже казался им самым унылым мероприятием на свете.