нее было достаточно времени в белом крохотном боксе.

– Я хочу вернуться к работе.

Лиза опустила голову и посмотрела на город-муравейник, дышавший на нее выхлопными газами.

– Ну я так и знал…

– Нет, к другому объекту, – поспешно ответила Лиза. – Я готова. Я хочу убраться из этой комнаты.

Лиза посмотрела на Сизифа почти с мольбой.

Он отвернулся.

– Что ж, я рад, что ты преодолела в себе эти человеческие штучки.

Конечно же, он даст ей дело. Возможно, не так уж он в ней и ошибся. Да, он поступил не так, как следовало по всем известным ему рекомендациям. Ему следовало выбрать кого угодно, только не ее.

И все-таки он получил свои баллы.

Он не хотел признаваться себе в этом, но он ей должен.

Все равно он по-прежнему ей должен.

Черт бы побрал все эти кармы.

Нет от нее покоя ни до смерти, ни после.

– Хорошо, я подыщу тебе новый объект… Та женщина, что я показывал тебе, уже убила мужа. Так что придется искать другой кейс.

Пусть иллюзии о жизни там, внизу, рушатся быстрее.

Он знал, что вот-вот оставит ее.

Оставит одну в этом неясном мире.

Лучше ей оставаться совсем без иллюзий: так меньше боли.

Лиза повернулась к Сизифу. Он с сомнением посмотрел на нее. Теперь он плохо понимал, что творится в ее голове и чего ждать от этой женщины:

– Я не сказала тебе спасибо за этот шанс, – сказала она, глядя ему в глаза.

Сизиф замер.

Этих слов он не ожидал.

– Я действительно тебе благодарна, – повторила Лиза. – Вот…

В ее руках вдруг появилась большая белая коробка.

Научилась-таки материализовывать предметы.

Прямо как он со своей кружкой кофейного пойла.

– С днем твоего последнего рождения, – сказала Лиза, протягивая коробку.

Сизиф ошарашенно посмотрел на Лизу, потом на коробку, и потом снова на Лизу.

Он ощутил иллюзию пота на своей несуществующей спине.

– Что?

– Сегодня был бы твой день рождения. В последнем воплощении. Тебе исполнилось бы сто семнадцать лет. Если бы ты до сих пор не умер.

Сизиф отпрянул и нахмурился:

– Как ты узнала? – напряженно спросил он.

– Местные души не лучше земных. Все могут выболтать…

Она лукаво улыбнулась. Впервые с того момента, как он вытащил ее из тела Елены.

– …если найти подход. Ты не единственный, кто заходил ко мне.

Она снова протянула коробку Сизифу, но тот не спешил брать подарок.

– Что еще ты узнала?

Лиза усмехнулась:

– Ничего. Хотела узнать твое имя, но никто его тут не знает. Ты человек-тайна. Как и вся твоя душа. Только дата рождения и смерти. Держи.

Лиза протянула коробку Сизифу.

Некоторое время он подозрительно, с волнением смотрел ей в глаза.

Его взгляд бегал по ее лицу, пытаясь понять, правду ли она говорит.

Она улыбалась: безмятежно и спокойно.

Кажется, его тайна, к сохранению которой он приложил столько сил и которую так ненавидел, осталась нетронутой.

Он наконец взял подарок.

– Не знала, что тебе подарить…

Сизиф открыл рот, чтобы что-то сказать, но Лиза перебила:

– Только без занудства, ладно? Просто открой. И прими.

Сизиф немного расслабился. Он смущенно открыл коробку – там оказался какой-то маленький куст в горшке.

Домашнее растение без дома.

Лиза пожала плечами.

– Будет не так одиноко. Может, возьмешь туда, куда собираешься. Это вроде как проекция из моего детства. Знаешь, он цветет. Один раз за всю жизнь. Символично, да?

Сизиф смущенно взял горшок с растением и покрутил его.

Он не нашелся, что сказать.

Лиза только улыбнулась – она видела его смущение.

– Спасибо, – наконец выдавил он, зная, что не возьмет с собой никакой куст, как не возьмет ничего из своего прошлого. – Как ты? Обвыкаешься снова?

Лиза пожала плечами. Улыбка потускнела.

– Хорошо, – это прозвучало совсем без энтузиазма. – Иногда бывает одиноко. Не хватает вкусов, запахов, прикосновений. Я бы сейчас не отказалась даже от вони ненавистной помойки, возле которой жила.

Сизиф невольно улыбнулся.

– Больше не хочешь назад? – осторожно спросил он.

Лицо Лизы стало совсем серьезным:

– Нет. Слишком больно уходить… Когда я вернусь к работе?

Прямо сейчас

– И что же было потом? – интересуется Начальник в черном.

Сизиф отвечает не сразу.

– Чтобы ее отвлечь, я дал ей задание. Простенькое. С ним бы и ребенок справился.

За 4 дня до конца

– Есть одно непростое задание, – сказал Сизиф спустя земную неделю.

Вот уже третий раз они встречались на крыше, пока он заканчивал свое последнее дело с доктором и готовился к переходу.

Странно…

До появления Лизы он ни разу не сидел на крыше, свесив ноги. Теперь же иногда ему даже казалось, что он ощущает дуновение прохладного ветерка на своих голых мозолистых ступнях.

– Но ты с твоим опытом справишься. Я уверен.

– Хорошо, – тихо ответила Лиза.

В голосе ее было меньше радости, чем он ожидал.

Прямо сейчас

– Смена лиц, мест, историй… – говорит Сизиф, теребя ремешок часов, содержащих все его богатство, – все это должно было отвлечь ее от воспоминаний.

– Продолжайте, – подгоняет Начальник в черном.

За 4 дня до конца

– Сизиф… – проговорила Лиза, будто пробуя его имя на вкус. – Это ведь никогда не было твоим именем?

– Нет, – ответил он, наконец. – Я сам его выбрал.

– Почему?

Наивный вопрос…

Почему?

Прямо сейчас

– Как вы проверяли ее состояние? – спрашивает Начальник в черном, буравя Сизифа своими темными глазами.

Сизиф выдерживает его напор, не отводя взгляд.

– Как бы смешно в нашем случае это ни звучало, – отвечает он, криво усмехнувшись, – я вел с ней задушевные разговоры.

За 4 дня до конца

– В мифе Сизиф должен был закатывать тяжелый камень на гору, с которой тот скатывался, едва достигнув вершины, – после долгой паузы сказал Сизиф. Он впервые говорил об этом. – Закатить его было невозможно.

– Да уж… то еще заданьице, – Лиза усмехнулась. – Бессмысленное.

– Еще как, – он тоже усмехнулся.

Они сидели рядом на самом краю крыши. Смотрели вниз. Болтали.

Немыслимо.

Совсем как живые.

Совсем как близкие.

– Так же бессмысленно, как пытаться сделать человека лучше, – заключил Сизиф. – Сколько ни старайся.

Лиза повернулась к Сизифу и пристально посмотрела на него:

– Что такое ты пережил в своей последней жизни? Кого ты не можешь простить?

Он промолчал, и она задала другой вопрос. Слишком болезненный. – Может, себя? Что же ты сделал?

Она смотрела на него так пристально, что ее взгляд, казалось, причинял ему почти физическую боль.

В то мгновение Сизиф захотел рассказать ей все.

Все свое прошлое.

Весь свой груз, который он помнил так точно, что