5

Хоронили Сергея в субботу на Южном кладбище.

День выдался серый.

Начинал накрапывать мелкий дождишко, и тут же прекращался, но небо по-прежнему оставалось серым…

Откуда-то издалека доносился Верин голос:

— Понимаешь, у меня такое ощущение, будто я все позабыла и только сейчас вспомнила. Все-все… Даже самые обыкновенные вещи. А, может, я и не знала их? Нет, конечно, знала… Просто позабыла, а сейчас вспомнила…

Вера сидела, схватившись за край открытого гроба, и невозможно было разжать ее пальцы, как невозможно было и остановить поток ее слов.

Зато бабушка Сергея, Иринина мать, вся была в делах.

Она уже рассказала Ирине, какой поставят памятник на могиле Сергея, и сейчас рассказывала, что следователь оказался очень толковым и расторопным. Убийца уже задержан, дело скоро будет передано в суд.

— Как ты думаешь? — спросила она. — Коробку конфет ему подарить или, может, торт снести?

— Кому ему? — спросила Ирина. — Убийце?!

— Следователю! — Мать так посмотрела на Ирину, что та поспешила отойти.

6

В зале прощаний лежали и другие покойники — морг работал как конвейер…

Попятившись, Ирина чуть не задела другой гроб. Обернулась и испуганно вздрогнула. Из гроба смотрел на нее знакомый кавказец, учинивший над собою хачапури-харакири.

Лицо кавказца было нарумянено, и казалось, что он вполне доволен своей участью. Вероятно, уже успел и тут «за всэ» заплатить.

Ирина подумала так и поежилась. Потом виновато посмотрела на кавказца и отошла.

Началась панихида.

Помахивая кадилом, священник деловито читал молитвы, снаряжая Сергея в последний путь.

Какое-то забытье охватило Ирину…

Она очнулась уже на кладбище, когда ей сказали, дескать, пора идти.

— Нет-нет… — она помотала головой. — Я приеду на такси… Я должна немного побыть одна… Я скоро приеду…

7

И она осталась, сидела на скамеечке и смотрела, как устанавливают могильщики памятник на соседней могиле. С гранитной плиты смотрело на нее лицо кавказца, сделавшего себе хачапури-харакири.

Потом могильщики достали бутылку водки и устроились рядом с Ириной.

Предложили и ей выпить.

Она выпила. Чуть захмелела и начала рассказывать, что вообще, наверное, она — ведьма.

— Почему?

— Ну, просто, кто ее обманет, сразу у этого человека неприятности начинаются…

— Это вы насчет вашего памятника? — спросил один из могильщиков. — Ну, что вы… Не волнуйтесь. Все сделаем как надо…

— Вы не обижайтесь, пожалуйста! — сказала Ирина. — Я это так болтаю. Я ведь знаю, что вы все, как надо, сделаете… Неужели я не понимаю? У вас же работа такая…

— Обычная работа… — успокоившись, сказал могильщик. — И со жмуриками работаем, и с живыми…

— Нет-нет! Что вы! Тут же — неужели вы это не чувствуете? — души кругом летают. Если вы что не так сделаете, они вам обязательно отомстят. У вас очень ответственная работа…

И снова посерьезнели могильщики.

— Сделаем, хозяйка… — поднимаясь, сказал старший. — За что заплочено, то и сделаем…

— Да-да… — закивали его товарищи. — Чего же не сделать, если заплочено.

4 июля 1999 года. Санкт-Петербург

Ночь была неспокойной.

Вначале болело ухо, потом крутило ноги, а к утру Никита стал бомжом и кто-то надел ему ведро на голову, и так и проснулся он, замерзший, голодный и как будто больной…

Станцию, где паломники кантовались в ожидании утреннего автобуса на монастырь, только если смотреть на нее из окна проносящегося мимо скорого поезда, можно было назвать вокзалом.

Тем не менее под этим навесом стояли скамейки, на которых и пытался скоротать ночь Никита.

Рядом с ним похрапывал носатый мужчина, в стороне от него свернулась в клубочек женщина, закутанная в огромный пуховый платок.

Было зябко, как и в горестном сне, хотелось завернуться во что-нибудь и снова задремать, но дальше Никита не стал испытывать судьбу, стащил натянутый на голову капюшон и встал.

Потянулся и только тут увидел, что не один он проснулся…

Подружки-врачихи, под болтовню которых и засыпал Никита, тоже уже не спали.

— Не спится? — ехидно осведомилась одна. — Отель не понравился?

— Отчего же… — сказал Никита. — Отлично отдохнул. Просто знаете, как Эдисон говорил: мало есть всем полезно, а мало спать никому не вредило.

— Этот Эдисон, наверно, совсем больной на голову был?

— Нет… Даже наоборот, пожалуй… Эдисон — знаменитый американский изобретатель.

— А… У нас на «неотложке» тоже изобретают все. Я вот рассказывала тут, у нас заведующий придумал, как бомжей возить. Ведро на голову надевают…

— А зачем это? — вспоминая свой сон, спросил Никита.

— Чтобы вши по машине не разбежались…

— Понятно, — сказал Никита. — Однако жестоко…

— А куда денешься? Не будешь же каждый раз дезинфекцию в машине делать!

Разговор разбудил и носатого мужчину.

— А зачем бомжей вообще в больницу возить? — сказал он. — Пускай бы так помирали…

— Хорошие у вас перед монастырем мысли! — похвалил его Никита. — Человеколюбивые очень.

— Да ладно уж! — обиженно сказал мужчина. — Очень человеколюбиво зато подлечить человека и снова на помойку выкинуть! Или знаете, как это у нас в администрации придумали? Выловить бомжей, дать продуктов на дорогу и вывезти куда-нибудь подальше от города.

— Это не нам решать, — сказала врачиха, рассказывавшая про ведро. — У нас если есть показания везти человека в больницу, везем, несмотря на то, кто это — бизнесмен или бомж…

— А никакой разницы и нет, — сказал носатый мужчина. — Тут ведь разобраться надо, откуда у нас бомжей столько развелось. Между прочим, проблему эту проще простого решить… Надо просто поднять материалы на каждого бомжа, пробить: где жил и как судьба его квартиры сложилась! Вот тут и выплывут все эти бизнесмены-мошенники, и нотариусы, которые их обслуживали, и участковые, которые им помогали, и работники жилконтор, и паспортные столы. И вот и надо будет всех этих господ переселить в места не столь отдаленные, а бомжам их жилплощадь вернуть…

— Как-то легко у вас получается… — усмехнулся Никита. — Только ведь бомжи снова жилплощадь свою пропьют и снова бомжами станут.

— Ну а вот это не надо… Не надо сказочек этих. Мало кто из бомжей добровольно жилплощадь свою пропивал, как вы изволили выразиться. Многие из них и алкоголиками стали, только когда в бомжей превратились. Да и тем, которые пропивали, тоже сильно помочь надо было в этом. И помогали! Тем более что и законы у нас не для того, чтобы человека защитить, написаны, а для того, чтобы ограбить его можно было!