– Звучит…

– Стой, еще салаты! Салат из манго с йогуртом, салат из бамии с йогуртом и самый обыкновенный салат из свежих огурцов. А на сладкое – миндальный паясам и молочный паясам, оладьи с пальмовым сахаром, арахисовые тоффи и кокосовое бурфи, а еще – ванильное мороженое с горячим, густым шоколадным соусом.

– И все?

– А запил бы я все это десятью литрами свежей, чистой, прохладной воды со льдом и чашечкой кофе.

– Звучит очень недурно.

– Ну да.

– А скажи мне, что такое куту с кокосом и ямсом?

– Неземное наслаждение, вот что это такое. Берешь ямс, тертую мякоть кокоса, зеленые бананы, порошок чили, молотый черный перец, молотую куркуму, семена кмина, семена китайской горчицы и чуточку кокосового масла. Поджариваешь кокос до золотистого цвета…

– Можно спросить?

– Что?

– Почему именно куту с кокосом и ямсом? Почему не вареный говяжий язык под горчичным соусом?

– Это же мясное!

– Ну да. А потом – требуха.

– Требуха?! Только что сожрал язык бедной скотины, а теперь хочешь и желудок!?

– Именно! Просто мечтаю о tripes a la mode de Caen…[21]тепленькой… со сладким мясом…

– Сладкое мясо? А это еще что такое?

– Сладкое мясо – это поджелудочная железа теленка.

– Поджелудочная железа?!

– Если ее обжарить да протушить с грибным соусом – просто объедение!

И откуда только брались эти отвратительные, святотатственные рецепты? До чего же я докатился, если размышляю о корове с теленком как о еде? Что на меня нашло? Может, встречный ветер отнес шлюпку обратно, к той плавучей помойке?

– Ну, и какую еще гадость ты придумаешь?

– Телячьи мозги под коричневым масляным соусом.

– Что, назад к голове?

– Суфле из мозгов!

– Мне уже дурно. Есть на свете хоть что-нибудь, чего бы ты не съел?

– Чего бы я только не отдал за суп из бычьих хвостов! За жареного молочного поросенка, фаршированного рисом, колбасками, абрикосами и изюмом. За телячьи почки под соусом из сливочного масла, горчицы и петрушки. За маринованного кролика, тушенного в красном вине. За колбаски из куриной печени. За паштет из свинины и печенки с телятиной. И лягушек. Ах, до чего же лягушек хочется!

– Меня сейчас стошнит.

Голос умолк. Я дрожал от омерзения. Безумие в голове – еще куда ни шло, но в желудке?! Это уже нечестно. И вдруг меня осенило.

– А стал бы ты есть сырую говядину с кровью? – спросил я.

– Еще бы! Обожаю мясо по-татарски.

– А свернувшуюся кровь мертвой свиньи?

– Да хоть каждый день, только с яблочным соусом!

– Хочешь сказать, ты съел бы любую часть животного? Все до последнего?

– Студень из свиных обрезков с сосисками! Целую тарелку!

– А как насчет морковки? Съел бы ты обычную сырую морковь?

Ответа не последовало.

– Ты что, не слышишь? Морковку ты съел бы?

– Слышу, слышу. Если честно… Будь у меня выбор – нет. Не про меня такая еда. Невкусно.

Я расхохотался. Ну, так я и знал! Это не голоса в голове. И ничего я не спятил. Это Ричард Паркер со мной разговаривает. Кровожадный негодяй! Столько дней прожили бок о бок, а он, подлец, все отмалчивался, только перед смертью язык развязал. Побеседовать с тигром – вот это здорово! Меня тут же разобрало пошлое любопытство, вроде того, которым поклонники донимают кинозвезд.

– Слушай, а вот мне любопытно… скажи, ты убивал когда-нибудь человека?

Сам-то я думал, что едва ли. Людоеды среди животных – такая же редкость, как убийцы среди людей, а Ричарда Паркера отловили еще тигренком. Но как знать, не случалось ли его матери сцапать человека, пока ее саму не сцапал Водохлеб?

– Ну и вопрос, – возмутился Ричард Паркер.

– А что такого? Резонный вопрос.

– Да ну?

– Конечно.

– Интересно, почему это?

– Ну, такая уж у тебя репутация.

– Да ну?

– А ты что, не знал?

– Нет.

– Ну, раз ты сам не видишь, скажу тебе прямо: да, именно такая у тебя репутация. Так что? Случалось тебе людей убивать?

Молчание.

– Ну же? Скажи правду.

– Да.

– О-о-о! Прямо мороз по коже. И скольких ты?…

– Двоих.

– Ты убил двух человек?

– Мужчину и женщину.

– Сразу?

– Нет. Сначала мужчину, потом женщину.

– Чудовище! Ну и весело небось тебе было. Небось позабавился, слушая их вопли.

– Ничего подобного.

– Ну, и как они тебе?

– Как они мне!

– Да не будь же ты таким тупым. Пришлись они тебе по вкусу?

– Нет.

– Так я и думал. Говорят, животному надо время, чтобы к этому пристраститься. Так зачем же ты их убил?

– Нужда заставила.

– Вот они каковы, нужды чудовища. Хоть раскаиваешься?

– Все было просто: или они, или я.

– Вот они, нужды чудовища во всей своей аморальной простоте. Но хоть теперь-то ты раскаиваешься?

– Я это сделал под влиянием момента. Это была случайность.

– Инстинкт, вот как это называется. Инстинкт. Но все-таки, ты ответь мне: теперь ты раскаиваешься?

– Я об этом не думаю.

– Ну вот, животное, как оно есть. По определению. В этом весь ты.

– А ты кто?

– Я – человек, да будет тебе известно.

– Надо же, сколько спеси.

– Это просто факт.

– Значит ты бросил первый камень?

– А ты когда-нибудь пробовал утхаппам?

– Нет. Но ты расскажи. Что это – утхаппам?

– О, это такая вкусная штука!

– Звучит превосходно. Расскажи еще.

– Утхаппам обычно делают из обрезков теста, но редко когда остатки кулинарной роскоши оставляют по себе такие роскошные воспоминания, как…

– Так и чувствую его вкус!

Должно быть, я спал. Вернее, бредил в предсмертном забытье.

Но что-то меня беспокоило. Что именно? Я и сам не понимал. Но умереть спокойно оно не давало.

Ага. Все ясно. Я сообразил, в чем загвоздка.