Но мы не отступали от намерений доказать, что наш агитационный материал был арестован по надуманным причинам. Протестные письма заставляли следователей вновь и вновь возвращаться к теме законности ареста моего обращения к избирателям.

Руководитель СУ Следственного комитета по Ярославской области О. И. Липатов не забывал информировать меня о ходе расследования:

«Установлено, что в производстве следственного отдела по Заволжскому району г. Ярославля находится материал проверки № 583. К предмету проведения данной проверки относится, в том числе, разрешение вопроса о законности и обоснованности действий должностных лиц УМВД России по Ярославской области, изъявших 21.08.2013 г. из типографии Ваш агитационный материал.

До настоящего времени окончательное процессуальное решение по этому материалу не вынесено. Ход проверки находится на контроле».

После выборов, а точнее 27 сентября, я получил письмо от руководителя следственного отдела по Заволжскому району г. Ярославля, подполковника А. А. Морозова. В нем кратко сообщалось об отказе в возбуждении уголовного дела. И еще было интересное добавление: «Довожу до Вашего сведения, что по результатам проверки по факту выявленных нарушений со стороны сотрудников органов внутренних дел при проведении осмотра места происшествия и изъятия печатной продукции в адрес начальника УМВД России по г. Ярославлю направлена соответствующая информация с предложением, в том числе, рассмотреть вопрос о возврате изъятой печатной продукции ее собственнику».

Наши опасения, что никакого уголовного дела против полицейского Князькиной И. В. не будет возбуждено, конечно же, подтвердились.

Но сообщение подполковника А. А. Морозова о выявленных нарушениях при изъятии моей листовки меня насторожило. Видимо, эти нарушения так зримо бросались в глаза следователю, что их нельзя было не заметить. К тому же политика игнорирования аргументов, изложенных в депутатском запросе, порой оборачивалась наложением штрафом и лишением премий многих нерасторопных следователей со стороны вышестоящего московского начальства. Я решил внимательно изучить копию постановления на семи листах, приложенную к письму подполковника. Интересно было узнать, какие же нарушения законодательства при аресте листовок допустила борец за чистые мундиры прокуроров и судей, главный полицейский специалист по выявлению клеветников среди депутатов российского парламента следователь И. В. Князькина?

На шести страницах подполковник следственного комитета дотошно излагал, что в действиях сотрудников полиции не обнаружено признаков состава преступлений, предусмотренных уголовным кодексом. И лишь в конце постановления прочел то, что искал:

«Отмеченные по результатам проверки недостатки при проведении осмотра места происшествия и изъятия печатной продукции (в частности, неуведомление о признаках сообщения о преступлении, предусмотренного ст. 298.1 УК РФ сотрудников СК России по Ярославской области, а также содержащаяся в тексте листовки фраза о «продажных прокурорах и судьях», не носящая персонифицированный характер, как того требует толкование диспозиции ст. 298.1 УК РФ), информация о рассмотрении которых была направлена начальнику УМВД России по г. Ярославлю, очевидно, не могут быть признаны как превышение либо злоупотребление должностными полномочиями».

У следователя, писавшего постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, видимо, большие проблемы со знанием русского языка, так как я с трудом разобрался в изложенном им тексте, какие все-таки нарушения допустила полицейский И. Князькина. Хотя смысл фразы «уведомление о признаках сообщения о преступлении» мне по сей день непонятен. При аресте листовок она, оказывается, не злоупотребила служебными полномочиями, а просто-напросто не уведомила об аресте листовок сотрудников следственного комитета, а те, в свою очередь, не сообщили мне.

Каким образом развивались бы события, если бы полицейский И. Князькина сообщила о своем решении арестовать листовку и следователю следственного комитета, и депутату парламента, как собственнику печатной продукции?! А все просто. При получении подобной информации я бы выехал в типографию, попросил полицейского И. Князькину показать мне решение суда об аресте моей листовки, и, если бы она этого не сделала, забрал бы все листовки с собой. При этом я бы показал И. Князькиной закон о статусе депутата Госдумы, по которому мне гарантирована защита моей собственности. А если бы неугомонный борец с оппозиционными листовками попыталась бы мне помешать вывезти из типографии печатную продукцию, я бы предъявил ей статью закона о недопустимости воспрепятствования деятельности депутата. Вся эта история означала бы одно – полицейский И. Князькина была бы уличена в беззаконии и не смогла бы арестовать непонравившиеся ей листовки.

Именно так я поступил десять лет назад. Тогда такой же заангажированный полицейский во время выборов в областную Думу приехал с группой захвата в типографию и наложил арест на мою газету… О своем смелом поступке он проинформировал меня. Я приехал в типографию и вывез на своей машине весь тираж арестованной газеты. На вопрос начальника УМВД по Ярославской области, генерала Петра Крупени, кто из нас прав, я показал ему закон о статусе депутата Госдумы, закон о выборах, и тема была закрыта.

Совершенно очевидно, что в здании УМВД по Ярославской области помнили тот провальный для них инцидент. И я не исключаю того, что политтехнологи партии власти, как заказчика ареста агитационного материала, обсуждали ту ситуацию вместе с полицейскими и приняли решение не сообщать мне об аресте листовки. Иначе чем можно объяснить стремление полицейского И. Князькиной нарушить закон и не поставить следственный комитет и депутата Госдумы в известность об изъятии печатной продукции. Если это незнание законодательства – то это сущий непрофессионализм, и за него следует не просто наказывать, а увольнять. Иначе нет гарантий, что И. Князькина уже совершила несколько непоправимых ошибок и совершит их еще больше, ибо не знает законов, по которым работает. И где уверенность в том, что от непрофессионализма И. Князькиной, из-за ее игнорирования законов уже не пострадали невинные ярославцы?!

А если И. Князькина знала, что ей следует сообщить в следственный комитет о решении арестовать листовку депутата Госдумы, но не сделала этого, тогда она совершила еще более опасное правонарушение. И оно пахнет не каким-то превышением служебных полномочий, а мошенничеством.

Плохо, что следственный комитет не выявил мотивы нарушений И. Князькиной законодательства.

Второй момент в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела вызывает еще больше вопросов. В статье 298 Уголовного кодекса указывается на то, что клеветой не может являться критика, не носящая непосредственный персонифицированный характер. То есть, моя фраза о «продажных прокурорах и судьях», без указания таковых, не должна была вообще попадать в поле зрения следователя. Тогда почему И. Князькина посчитала сведения в листовке, не носящие непосредственный персонифицированный характер, клеветническими? Опять непрофессионализм, незнание законов? Но это слишком простое объяснение незаконным действиям полицейского И. Князькиной, повлекшим арест важного агитационного материала во время ответственных выборов. И не слишком ли много в одной спецоперации наслоилось ошибок? Может, она смелая суперменша, боец-одиночка, не замечающая никаких законов? Не похоже. В типографию пришла с подкреплением. Не забыла позвать понятых. Может, большие чиновники в погонах заверили ее, что если она арестует литовку оппозиционного политика и при этом совершит массу нарушений, то они все равно закроют на это глаза, лишь бы навредить ему на выборах?! Подобная версия больше всего имеет право на существование. Ведь арест листовки по надуманным причинам установлен, ошибки зафиксированы… Но за них никто И. Князькину не наказывает.