Для обсуждения двух любопытных распечаток я собрал «тайную вечерю». Пригласил к разговору специалистов и по юридическим, и по лингвистическим делам. Каждый заметил, что схожесть в языковой манере есть, в стилистике речи тоже есть. Совпадает постановка резких глаголов, наличие слов-паразитов. Однако никто из экспертов, сравнивая распечатку двух бесед, не взялся со стопроцентной уверенностью гарантировать, что это не подделка. Наоборот, у них были и сомнения, ведь при современной технике тот, кто хорошо знает Кидяева, запомнил манеру его разговора, кто имеет на него зуб, тот легко может смонтировать подобный диалог. За подтверждением достоверности «убойных» распечаток следовало идти либо в специализированную лабораторию, либо в суд.

Можно было и остановиться. Ведь наличие подобной беседы никоим образом не может ни отменить выборы, ни изменить их результат. Если распечатки окажутся с подлинным текстом, то кроме морального и нравственного вреда они для виновных ничего больше не принесут. А кто сегодня боится сторонних упреков, и кто страдает от угрызений совести? В политике это редкое явление. Но желая докопаться до истины, я все же отдал обе распечатки на экспертизу.

Пока специалисты изучали сомнительные бумаги, мне захотелось рассказать о них самому Виктору Кидяеву. Вдруг распечатки окажутся правдивыми? Тогда московский специалист по избирательным технологиям умерит свой пыл, побоится повлиять на искажение итогов голосования. Ежели это выдуманный компромат на Кидяева, то он объяснит, кто его заказал, возможно, попросит назвать фамилии тех, кто мне его передал, чтобы потом найти злопыхателя.

К моему удивлению, Кидяев не проявил никакого живого интереса к представленным ему материалам распечаток телефонных переговоров. Даже не взял их в руки. Лишь посмотрел на первые страницы. Когда я предложил переговорить с моим знакомым депутатом из Тамбова, он сразу отказался. Сказал, что вся эта история в прошлом. При этом добавил, что в курсе тамбовского скандала и читал перепечатку обнародованного телефонного диалога. Все это, якобы, происки недругов. На предложение прочитать новую ярославскую распечатку, также дискредитирующую его, он ответил, что прочитает ее тогда, когда я представлю по ней заключение экспертизы. Доказательств того, что он командовал на выборах полицией, не существует, так как он ею не командовал.

Это была наша последняя встреча. Мы договорились продолжить этот неприятный разговор после выборов уже в стенах Государственной Думы России. Перед тем как уйти, я вспомнил, что в тамбовской распечатке меня задела одна немаловажная деталь. Она свидетельствовала о том, как депутату В. Кидяеву удается добиться получения высокой должности для одного чиновника и лишить работы другого. Он даже кичился своими возможностями. И мне пришла в голову мысль поговорить с коллегой на эту тему. Только я развернул разговор о коррупции в рядах партии «Единая Россия», как собеседник сразу предложил привести примеры. У меня, как специально, были с собой газетные статьи, экспертные записки, результаты прокурорских проверок. Они касались известных в области политиков-единоросов Блохина, Осипова, Круглова, Лебедева, Малютина, Окладникова, Шмелева, Авдоляна. Весь этот компромат я передал Кидяеву, сопроводив его комментариями. Он тут же начал отбирать интересующие его бумаги. По ходу чтения передавал их секретарю для ксерокопирования. Я заметил, что особый интерес вызвали статьи из газет про депутата И. Осипова. Через месяц я понял, чем обусловлен был интерес к этой фигуре. Случайно или не случайно, но он не был переизбран на должность председателя областной Думы.

Перед самым окончанием выборов мне вдруг неожиданно предложили воспользоваться большими возможностями Виктора Кидяева.

– Сходи к нему, – сказал знакомый депутат Государственной Думы России. – Договорись. Он поможет получить твоей партии 17 процентов.

– Ты о чем говоришь?! – возмутился я. – По всем опросам и экспертным оценкам мы возьмем больше 25 процентов.

– Если ты не согласишься на 17 процентов, то получишь 10. В таких противоречивых и крамольных ситуациях я привык советоваться. Коллеги по партии и в Москве, и в Ярославле запретили идти к Кидяеву. А у меня и у самого желания не было.

Я знал, что «голоса» воруют, не верил лишь в масштабы…

На выборах нам «нарисовали» 10 процентов.

Такая возмутительная подтасовка отбила у меня всякое желание общаться с депутатом Кидяевым. Мы встречались в Думе глазами, проходили рядом друг с другом, обменивались настороженными взглядами, но в разговор не вступали. Я старательно обходил его стороной. Украденные выборы, которые не признали в области сразу пять основных оппозиционных партий, не давали мне покоя. К тому же и полученная экспертиза распечатки телефонных разговоров Кидяева оказалась без окончательного вывода. Лингвисты запутались в оценках и советовали идти в суд.

Кидяев более полгода был молчаливым депутатом. Не выступал, не спорил и потому не подставлялся, не давал мне повода вступить с ним в публичную дискуссию.

Но однажды он появился на трибуне Государственной Думы. Докладывал проект закона о внесении изменений и дополнений в существующий закон о местном самоуправлении. Инициативу единоросов перекроить власть на местах, изменить схему формирования представительных органов власти в районах и городах я считал вредной. У меня появился шанс высказать критику в адрес реформы единоросов, а значит, и Кидяева. Я им воспользовался и сказал:

«Уважаемый Виктор Борисович, когда вы справедливо говорили о том, что сегодня на местах нужно власть приблизить к народу, я полагал, что вы скажете, что те огромные полномочия, которые переданы местному самоуправлению, не обеспечены финансами. Но вы настаиваете на том, чтобы отменить выборы мэров в крупных городах, ввести институт сити-менеджеров. У нас в Ростове Великом, вы там были, в течение небольшого количества времени трех сити-менеджеров сняли, потому что двоевластие мешало. Скажите, пожалуйста, зачем нужно перекраивать местное самоуправление в неправильном направлении, отменять выборы? Это же не просто вызов демократическому устройству, – это вызов народовластию, это похороны демократии, это похороны всей нашей демократической партийной системы. Не лучше ли все-таки пойти по пути обеспечения местного самоуправления хорошими налогами, хорошими акцизами, с тем, чтобы власть действительно управляла своей экономикой, а не кроить под одну партию систему выборов?!».

Кидяев сказал в ответ, что выборы руководителей исполнительной власти на местах не отменяются. Этой неправдой Кидяев выдал себя: система прямых и открытых выборов не для него. Многие депутаты это поняли. Они читали закон, потому, как и я, следом резко выступили против отмены выборов…

Работала себе тихо и спокойно молодая сотрудница полиции И. Князькина, не мечтая ни о какой славе и известности. Но тут начались выборы, и она в один миг стала «звездой», из газет и радио о ней узнали жители всех городов и районов области. Нет, она не сковала наручниками опасного рецидивиста, не задержала педофила. Ее подвиг заключался в другом: она арестовала листовку депутата Государственной Думы, его обращение к избирателям.