только память народная. Дескать, были такие в изначальном мире, да померли. Причем ругательства в языке сохранились, слово «сука» считается страшным оскорблением.

Таким образом, из развлечений у нас игра в зернь, то есть кости, учеба и петушиные бои. Последние — удовольствие сильно на любителя. Ах да, ещё кулачные бои, к которым в воинской среде относятся с пренебрежением. Совершенно правильно делают. То, что меня кулаки пару раз выручали, не более чем везение в сочетании с особыми обстоятельствами.

Ещё можно спиваться потихоньку. Так себе перспектива.

Всё свободное время я проводил или в учебных классах, или на ристалище. В воинских навыках меня натаскивал дед, кажется, воспринимавший избиения внука в качестве релаксации. Что-то у него не получалось, а что именно, он не говорил. Поэтому каждый вечер он возвращался из города, призывно махал рукой и шел на небольшую площадку в глубине подворья, где выбивал из меня пыль, заставляя выкладываться на полную. Я бы давно взвыл и попытался увильнуть от оказываемой чести, если б не понимал, насколько ценный опыт мне передают. К своим семидесяти годам дед подошел к черте, отделяющей шестую ступень от седьмой, переступить её мешали отсутствие толковых наставников и денежный вопрос. Стимуляторы для роста сформированного божьего сплетения стоят дорого, а без них оно развивается на данном этапе медленно.

С утра меня ждала Обитель. В основном слушал лекции старцев, хотя периодически приходилось выполнять те или иных их необременительные поручения или просто занимался в одиночестве. Кстати, мой рассказ об Обители Отверзающего и практикуемых в ней методах Весела Желановна выслушала с большим интересом. Информация в слухах и пересказах до неё доходила и раньше, я оказался первым её знакомым, кто лично посетил Отверзающего и беседовал с его служителем.

А потом меня настиг быт. Постепенно начала заканчиваться денежка.

Опоясанный значит взрослый, взрослый должен содержать себя сам. Тот факт, что я живу в доме отца и матери, значения не имеет, потому что я не женат. Нормой в таких случаях считается выполнять тяжелую мужскую работу и давать какую-то сумму матери на пропитание. Можно, в принципе, не давать, просто если узнают соседи, относиться начнут чуть хуже. Это не позор, а легкое пятнышко на репутации.

Проживание в Березове стоит денег. Все приезжающие в столицу представители сотни и их семей скидываются и оплачивают услуги поварихи, скотника и другой обслуги. Выходит дешево, однако траты постоянные. Плюс расходы на снаряжение, на оплату лекций, какие-то мелкие покупки — и в итоге оказывается, что пузатый недавно кошелек постепенно становится всё легче и легче.

— Никто в охрану лишний меч не ищет? — спросил я Завида вечерком. — Мне бы наняться куда.

— Не, не слышал, — порылся в памяти друг. — Сейчас много кто из гридней наняться хочет, мигом прибегают, едва о свободной вакансии узнают. Границы с тьмой ведь почистили.

После локальных геноцидов, устроенных боярскими дружинами чудищам, рядом с темными лесами стало намного спокойнее. Как следствие, высвободилось большое число профессиональных воинов, отправившихся в столицу на заработки. В городе образовался избыток боевой силы, ищущей, куда бы себя применить.

— Зря с Остромиром не поехал, — с умным видом сказал Завид. — С ним бы заработал.

— В Булгарии я уже был. Хочется чего-то нового.

— Можешь подождать, пока кто-то из наших в Бело Озеро отправится. Вроде, Твердята собирался, — он поскреб затылок и внезапно выдал. — А вообще, поговаривают, Огнеяр Путятич ватагу собирает, роднинцев пощипать. Не хочешь в поход сходить?

Хороший вопрос.

Стычки на границах разных княжеств — обычное дело. Соберется сотня-другая бойцов и идёт в набег, разорять селения и угонять холопов. С той стороны, соответственно, набег пытаются отразить, а через пару месяцев организуют ответный визит. Занимаются этим все. На мелкие столкновения центральная власть не обращает внимания, только в особых случаях отправляя грамотку с предупреждением, что, мол, у нас с теми-то отныне мир, так что от драк воздержитесь. На какое-то время предупреждение действует, потом кровавая круговерть начинается заново.

Иногда в сопредельные (или не очень сопредельные, всякое бывает) земли организуются серьёзные походы. Ядром их выступают дружины крупных бояр. К примеру, обидел князь Берестья боярина из Мстиславля, разорил обоз, людишек побил, товар себе под благовидным предлогом забрал. Войну ему объявлять не станут, а просто боярин кликнет клич, соберет небольшую армию и пройдётся огнем и мечом по княжеским владениям. Причем, что характерно, только по княжеским, не затрагивая по возможности деревни и городки, принадлежащие иным собственникам. Тогда претензий ему никто выставлять не станет, потому что ну вот так между собой спорят два хозяйствующих субъекта…

Неохота убивать людей. Моральные догмы прошлой жизни дают себя знать. Вместе с тем, со своим уставом в чужой монастырь не суются, а здесь схватки насмерть между соседями являются нормой. Когда-нибудь и мне придётся. Да и на роднинцев у меня зуб.

— Если только со знакомым десятником или сотником.

— Вот не знаю даже, кого вспомнить. Званко Беспалый идет, так ведь он нам не друг. Я поспрашиваю, ладно?

Беспалый, хоть и принадлежит к Заозерской сотне, в симпатиях к нашему роду замечен не был. В поход надо идти под командованием того, кому доверяешь, кто точно не кинет и поможет на первых порах. Жаль, никто из родни не пойдёт. У деда Пересвета свои дела, дед Самбор остался на хозяйстве, дядя Милорад в срединной крепости служит, остальные старшие родственники тоже заняты. Отец остался дома и не хочет уезжать, пока самому младшему моему брату не исполнится хотя бы год. Похоже, не идти мне в поход, или идти не сейчас. Надо искать заработка и славы в другом месте.

Может, в Обители спросить? У Синеокого много интересов в самых разных областях, даром, что формально старцы никаким бизнесом не занимаются.

— Работы много, только не для тебя она, — хмыкнул Ростих, к которому я подошел с разговором. — На Семигрязевке болото осушают, мастера земли нужны. Пойдёшь?

Я молча покачал головой. Конечно, не пойду — чтобы стать спецом по работе с почвой, нужно лет десять только с ней заниматься. Расспрашивал людей после битвы с великой ордой, очень уж меня впечатлили на глазах возникшие стены крепости.

— Дорожное строительство всегда где-нибудь ведется, там тоже либо земельщиков, либо древесников не хватает. Постоянно. Только ты воин, а стало быть, либо не годишься, либо вовсе — иную работу тебе урон чести предлагать!

Поворчав, Ростих смягчился и обещал сообщить, если подвернётся нечто выгодное.

Темы старец коснулся сложной. Фиксированного на бумаге или в памяти народной деления на допустимые и недопустимые для воина занятия нет,