Ветер сегодня ночью упал.

Воскресенье, 21 мая. По обыкновению занимался наблюдениями. Утром ветер с севера. Думал сходить на мыс Ройдса, но мне сказали, что открытая вода доходит до глетчера Барни, а прошлой ночью мои собственные наблюдения как будто подтвердили это. Я отправился туда и нашел лед крепким. Впереди все время видел темную полосу, указывавшую, что до края льда очень близко. Такое упорное присутствие открытой воды к северу чрезвычайно замечательно и даже необъяснимо.

Был очень интересный спор с Уилсоном, Райтом и Тэйлором относительно образования льда в западной части пролива. Как объяснить присутствие морских организмов в ледниковом льду к северу от глетчера Кётлица? Мы выработали теорию, согласно которой когда‑то лед, благодаря наличию моренного материала сверху и на нижних слоях ледяной массы, был погружен в воду; когда же большая часть этого материала выветрилась — лед всплыл.

Завтра схожу на мыс Ройдса.

Температура в этом году упорно понижалась. Сначала она долго держалась около 0° [‑17 °C], потом продолжительное время была около ‑10° [‑23 °C], теперь же редко отклоняется от ‑20° [‑29 °C] и даже еще понижается. Сегодня, например, — 24° [‑31 °C].

Забавы ради мы назвали метеорологические станции Боуэрса — Арчибальдом, Бертрамом и Кларенсом. В записях их обозначают начальными буквами, но в разговоре их называют полным именем.

Сегодня вечером на небе разыгралось такое чудное сияние, какого я еще не видал. Одно время небо от NNW до SSE и до самого зенита представляло сплошную массу арок, полос и завес, находившихся в постоянном быстром движении. Особенно восхитительны были колеблющиеся завесы. Вот у одного конца поднимается волна яркого света и бежит к другому или возникает сверкающее пятно и быстро расходится, как бы в подкрепление бледнеющему свету завесы.

З а м е т к и о с и я н и и

Преобладающий цвет сияния — бледновато‑зеленый, но движению любой сверкающей части его явно предшествует алая вспышка. В этом явлении — бесконечная прелесть, прелесть жизни, краски, движения, таинственно вспыхивающих и не менее таинственно исчезающих, чего‑то неуловимого, далекого от действительности. Это — язык мистических знаков и предзнаменований, вдохновение богов, чудесная, чисто духовная сигнализация. Зрелище, напоминающее нам языческие ритуалы и возбуждающее воображение. Может быть, обитатели какого‑нибудь другого мира (Марса), повелевающие могущественными силами, окружают нашу планету этими огненными символами, этими золотыми письменами, ключом для расшифровки которых мы не обладаем?

Признание Понтинга, что он не в состоянии фотографировать сияние, возбуждает у нас много толков. Норвежцу, профессору Штёрмеру, это как будто удавалось. Симпсон записал его способ, состоящий, по‑видимому, просто в быстроте, с какою действуют объектив и чувствительная пластинка. Понтинг уверяет, что он достиг еще большей быстроты, однако у него ничего не выходит, даже при продолжительной экспозиции. Дело не в одном сиянии: звезды точно так же не удаются ему. Даже при пятисекундной экспозиции звезды являются короткими светлыми черточками. У Штёрмера же звезды выходят точками, что указывает на краткость экспозиции, но вместе с тем на некоторых его фотографиях есть детали, которые как будто не могли бы получиться при короткой экспозиции. Все это очень странно.

Понедельник, 22 мая. Уилсон, Боуэрс, Аткинсон, Э. Эванс, Клиссолд и я отправились на мыс Ройдса с тележкой, нагруженной нашими спальными мешками, походной печкой и кое‑какой провизией. Тележка эта представляет собой раму, изготовленную из стальных трубок и поставленную на четыре велосипедных колеса.

Поверхность льда на 2–3 дюйма засыпана снегом, едва покрывающим «цветы» соленого льда. Для подобных условий пути тележка — изобретение Дэя — отлично подходит, особенно там, где на соляных кристаллах деревянные полозья подвергаются слишком сильному трению. Я склоняюсь к мнению, что в очень многих случаях колеса на морском льду служили бы лучше полозьев.

Мы в 2 ч 30 м дошли до мыса Ройдса. По пути, в бухте за мысом Барни, убили императорского пингвина. Птица отличалась удивительным оперением: грудь ее отражала тусклый северный свет не хуже зеркала.

Почти стемнело, когда мы, спотыкаясь, перебрались через скалы и наткнулись на дом, оставленный Шеклтоном. [69] Клиссолд пустил в ход печку, а я и Уилсон отправились к Черному берегу и вернулись обратно, обойдя кругом Голубого озера. Температура снаружи доходила до ‑31° [‑35 °C], и в доме было страшно холодно.

Вторник, 23 мая. После холодной ночи, проведенной очень уютно в спальных мешках, утро мы потратили на проверку припасов, оставленных внутри и вне дома.

Нашли порядочное количество муки и датского коровьего масла, довольно много парафина и небольшой запас хорошо подобранной провизии. Всего было достаточно, чтобы при надлежащей бережливости такую компанию, как наша, содержать в течение шести — восьми месяцев. В случае надобности было бы, несомненно, весьма полезно иметь в своем распоряжении подобный склад. Припасы несколько разбросаны, да и сам дом вследствие необитаемости представляет обветшалый, безотрадный вид, почему‑то несравненно более неприветливый, чем наш старый дом на мысе Армитедж, поставленный участниками экспедиции на «Дискавери».

Напившись какао, мы не имели повода долее тут мешкать и пустились в обратный путь. Единственными полезными предметами, которыми мы здесь попользовались, были два‑три лоскута кожи и пять книжек гимнов. До сих пор у нас было всего семь экземпляров. Это пополнение улучшит наши воскресные богослужения.

Среда, 24 мая. Происшествий никаких. Северный ветер. Температура постепенно поднялась до 0° [‑18 °C]. Так как мне предстояло ночное дежурство, то я не выходил. Луны нет, на дворе мало привлекательного.

Аткинсон прочитал нам интересную маленькую лекцию по паразитологии, сделав краткий обзор жизненного цикла экто— и эндопаразитов [70] — нематод, трематод. [71] Он отметил, что почти всегда имеется промежуточный хозяин, что в одних случаях паразиты вызывают заболевание, а в других присутствие их даже может оказаться полезным. [72] Аткинсон указал, что в изучении этих явлений удалось добиться лишь незначительных успехов. Он упомянул анкилостомид — глистов, паразитирующих в кровяных сосудах, бильгарции (трематоды), поражающие мочевой пузырь (Египет), филярию (круглые, нитевидные черви), трихины (у свиньи) и других паразитов; перечислил вызываемые ими заболевания.