Мастер имел почти неограниченную власть; он держал общую казну и раздавал добычу по своему усмотрению. Он также присуждал награды или повышение и назначал наказание. Воровство у профанов, как назывались посторонние, было основным законом и поддержкой общества; но воровство у брата наказывалось в первый раз пеней в три раза дороже стоимости украденного. При повторении пеня была больше, а иногда вора убивали. Каждый брат был обязан помогать другому в опасности; честь жен членов строго уважалась; наложничество и распутство были запрещены и строго наказывались. Суд был скорый. Обвиняемого приводили в общее собрание членов, предуведомленных об обвинении, ставили на очную ставку со свидетелями и, если находили невинным, оправдывали, если виновным, он должен был тотчас заплатить положенную пеню, получить число определенных ударов или быть повешенным на ближайшем дереве, сообразно приговору.

Религиозные и гражданские обряды

Религия шоффёров была пародией на церковь. Проповеди их проповедников главным образом были направлены на поучение, как выгоднее заниматься своей профессией и как избегать преследований непосвященных. По праздникам патеры служили обедню и призывали небесное благословение на цель и замыслы общества. Английские моряки, по-видимому, заимствовали у шоффёров главную черту брачного обряда, которая состояла в следующем: в день свадьбы жених и невеста в сопровождении шафера и подруги невесты являлись к патеру, который, прочтя какой-то вздор из грязной старой книги, брал палку, окроплял ее святой водой и, подав свидетелям, которые держали ее, приглашал жениха перепрыгнуть через нее, между тем как невеста ждала его по другую сторону. Она принимала его в свои объятия и держала несколько минут прежде, чем ставила наземь. Потом невеста перепрыгивала через палку в объятия жениха, гордость которого состояла в том, чтобы продержать невесту на воздухе как можно долее, прежде чем поставить ее на землю. Предзнаменования о будущем счастье и плодородии брака извлекались из того, сколько времени невеста могла продержать на воздухе жениха, потом оба садились на палку и патер надевал на палец невесты обручальное кольцо. Следовательно, обычай английских моряков прыгать через метловище – изобретение не новое.

Разводы дозволялись не только по доказательству или подозрению в неверности, но также и по несходству характеров; это доказывает, что шоффёры, по крайней мере в этом отношении, были люди умные. После того как патер испробует все средства к примирению, развод провозглашался публично, и главной чертой его было то, что над головой жены ломали палку, на которой венчали чету. После этого оба супруга могли вступить в новый брак.

Великий мастер

Эта секта была распространена в большей части Северо-Западной Франции, употребляла особенное наречие, понимаемое только посвященными, имела свои знаки, особенное пожатие руки и лозунги, как все другие тайные общества. Членов было несколько тысяч. Существование и история общества сделались известны по судебным преследованиям Шартрского суда во время последнего десятилетия прошлого столетия. Во многих таинственных воровствах, пожарах и убийствах были уличены шоффёры. В то время великим мастером был Франциск Прекрасный, так прозванный за свою необыкновенную красоту. До посвящения он был заключен в тюрьму за воровство с насилием, но успел бежать; орден отыскал его и завербовал в свои члены, а после смерти начальника, Жана Кровельщика, единогласно был выбран на его место. Взятый в плен за вышеупомянутый период, он опять успел ускользнуть от своих шартрских тюремщиков – вероятно, при их сообщничестве, – и о нем ничего более не было слышно. Ходили слухи, что он присоединился к шуанам и погиб жертвой своего распутства. Несколько сот шоффёров было казнено в Шартре, но целая масса их убежала и увеличила ряды вышеупомянутых шуанов.

Шоффёры производили свои главные грабежи во время Террора. По ночам большие шайки их нападали на уединенные дома и дворянские замки, грабили равно и богатых и бедных. Днем дети и старухи в разных костюмах и под различными предлогами входили в дома, где предполагалось ценное имущество, и по их известиям общество располагало свои планы. Иногда переодетые национальными гвардейцами, они требовали, чтобы их впускали именем закона. Если им сопротивлялись, они употребляли насилие, а если нет, то довольствовались грабежом. Но иногда, подозревая, что хозяева скрывают ценные вещи, они завязывали им руки за спиной, бросали на пол и жгли ноги – от этого и произошло их название шоффёры, топильщики, – пока жертвы их не скажут, где спрятаны их сокровища, или не умрут в страшных мучениях.

Кто не умирал, оставался калекой на всю жизнь.

Открытие общества

Один молодой человек, пострадавший таким образом, решился им отомстить, предав их в руки правосудия. Он открыл свой план шартрским властям и принялся за его исполнение. Днем на рынке в Шартре он вытащил деньги из кармана жандарма. Жандарм, получивший инструкции, разумеется, сделал вид, будто не видел ничего, но один шоффёр – они вечно рыскали повсюду – приметил смелый поступок и передал своим товарищам и начальнику. Показалось неестественным, что такой искусный и смелый вор не принадлежит к их братству; его скоро отыскали и сделали весьма выгодное предложение, если он хочет присоединиться к ним. Сначала он притворялся, будто не хочет, но потом уступил и выказал свое усердие, свойственное неофитам. Он бывал на всех собраниях общества, скоро ознакомился со всеми их тайнами, знаками, паролями, способами действия, местами убежищ и прочим. Самое надежное их пристанище, где пряталась добыча, был дикий лес в окрестностях Шартра. Когда ложный брат сделал эти открытия, а также узнал, в какой день почти все члены общества соберутся, чтобы устроить экспедицию, он успел обмануть их бдительность, поспешил в Шартр и сообщил необходимые сведения властям, у которых отряд солдат был наготове на всякий случай. Его тотчас послали в местность, указанную проводником, лес был окружен, и шоффёры, попавшись врасплох, или были убиты, или взяты в плен. Некоторые успели убежать, распространили тревогу между членами в других частях страны, и общество рушилось.

Происхождение общества

Когда суеверный ханжа и тиран Фердинанд, король Испанский, считавший себя искусным дипломатом, но бывший всю жизнь орудием алчного и кровожадного духовенства, тот самый, который сделал инквизицию всемогущей в Испании и заставил привезти Колумба в цепях из света, открытого им и присоединенного к владениям этого чудовища, когда он решился истребить в своем королевстве мавров и жидов, – хотя первые были самые образованные, а последние – самые трудолюбивые из его подданных, – все испанские бродяги и мошенники приглашались принять участие в этой священной войне, начатой единственно для уничтожения ереси и распространения чистой веры – по крайней мере, таков был предлог. Конечно, задолго до Фердинанда на всей испанской территории существовали шайки злодеев, которые с помощью римско-католического духовенства, разделявшего добычу, совершали грабежи в домах мавров и евреев, иногда сжигая сопротивляющегося еретика в пожаре его собственного дома, как дело богоугодное. Мавры были врагами их страны, хотя цивилизовали ее, а жиды принадлежали к проклятому роду; сражаться с ними и уничтожать их было делом похвальным, вполне одобряемым Римско-католической церковью. В царствование Фердинанда разбойники охотно присоединялись к крестовому походу против мавров; очевидно, девиз короля был: «Только дураки гнушаются дурными орудиями»; из разбойников могут выйти хорошие солдаты. Разбойники, сверх того, были вообще хорошо расположены к церкви и покорны патерам; это расположение, так хорошо согласовавшееся с расположением Фердинанда, не могло не благоприятствовать разбойникам в его глазах. Но когда была достигнута цель священной войны Фердинанда и власть мавров уничтожена, он предоставил вольных копьеносцев им самим, что они и сделали по-своему, вернувшись к своему прежнему занятию – разбою. Но хотя во время достохвального царствования Фердинанда Католика, как его называли лживые и раболепные писатели, и Изабеллы, находившейся под влиянием демонов в духовной одежде и, следовательно, делавшей все возможное, чтобы увеличить власть инквизиции, около двух миллионов подданных – мавров и жидов – были изгнаны из королевства, однако осталось еще много, принадлежавших к той и другой нации, которые, чтобы получить позволение остаться на родине, приняли христианскую веру. Но настоящие испанцы смотрели на них с таким презрением, что называли их не иначе как marranos, свиньями, хотя многие были главами богатых и влиятельных фамилий или принадлежали к ним. Король и его сатанинская шайка инквизиторов всегда старались уличить этих людей в возвращении к ереси, для того чтобы сжечь их на костре и конфисковать их имение. Разбойники, хорошо зная это, выбирали дома этих свиней местом своих действий, и, как только хорошая часть добычи переходила в руки патеров, инквизиторов и королевского казначея, суд потворствовал этому. Но когда разбойникам надоело это тяжелое лихоимство и они отказались платить дань, правосудие вдруг проснулось и решило истребить разбойников, удерживавших добычу, законно принадлежавшую королю и инквизиции, в награду за добродетель, с какой они строго уничтожали ересь. Когда жандармы и солдаты были разосланы по всем направлениям ловить или истреблять шайки разбойников, опустошавших страну, эти шайки, до сих пор действовавшие независимо одна от другой, решились для большей безопасности соединиться и составить одно большое тайное общество. Таким образом возникла Гардуна, скоро присвоившая себе всю обстановку тайных знаков, лозунгов, обрядов посвящения и других театральных принадлежностей, необходимых в подобных случаях. Ее связь со священной инквизицией не была разорвана, а установилась на деловой ноге, хотя, разумеется, оставалась тайной, нечто вроде бездейственного товарищества. С таким высоким покровительством при дворе и церкви неудивительно, что общество считало членов тысячами. Главной квартирой была Севилья, где задумывались и приготовлялись все большие грабежи, поджигательства и убийства.