посреди деревни действительно происходила битва. Два огромных чудища, размером с мамонта, не нашли никакого иного более подходящего места для своих разборок.

– Это не драконы, а виверны. У них тело не так вытянуто и нет передних лап. Только задние.

Взгляд Никона говорил о том, что ему глубоко плевать на правильную классификацию. Его волновало совсем другое – как бы эти твари не разрушили его жалкий домишко! Собственно, на данный момент меня беспокоило тоже самое. И ещё любопытство.

– Ты сказал «опять». Давно виверны так далеко от Орлиной гряды залетать стали?

– Раньше только слухи о них ходили, но последние года три, нет-нет, а и пролетит над головой такая вот пакость. В позатом месяце так и вовсе мы подивились. Прилетели гады и стали также друг дружку мутузить. Только прям днём.

– А кому-либо об этом сообщалось? Если виверны активно расширяют пределы гнездовий, это может стать серьёзной проблемой.

– Да кому сообщать? Вы коли в рожу такую щедрую, что нас пожалеет, ткнуть сможете, тык я первый в милость любого из богов уверую, – грустно усмехаясь, развёл руками Никон. – Кому мы тут нужны? Шахта выработана, в селе всего девять домов осталось. Идти тоже некуда. Вон, отправили мы в Юдоль сообщения. И в Храм, и губернатору. И что? Даже гонца не прислали какого-либо удостовериться, что живы мы ещё.

«Зато и меня никакой гонец не догонит», – кисло подумал я.

Стоило мне заполучить коня, как я сразу увёл животное подальше с тракта. И гадать было нечего – рассерженный лорд Вислик обязательно пустит по моему следу каких‑нибудь неприятных ребят. Поэтому я свернул в сторону Орлиной гряды, рассчитывая так притупить нюх своих вероятных преследователей. Мне виделось, что небольшая заячья петля лишней не станет. Но именно намерение «как лучше» и привело меня в гиблое селение горняков.

… Хотя нет, до этого села было нисколько не лучше.

Если вернуться в самый первый день моего пути, то продолжать путешествие в Чёрную Обитель мне расхотелось уже к вечеру. Во-первых, малявка сильно раздражала. Во-вторых, я как никто другой начал понимать амейрисцев и их ненависть к комендантскому часу, который хочешь не хочешь, а не проигнорируешь.

Дело в том, что ночевать в деревушке, в которую я въехал ближе к закату, никак не хотелось. Эти покосившиеся избёнки если и выглядели как достойное пристанище, то только для какой‑либо моровой заразы. Я бы лучше расположился поодаль от такого счастья (да хотя бы под открытым небом!), но солнце было уже слишком низко, чтобы привередничать.

Естественно, на утро я проснулся не только со вшами в волосах. Всё моё тело искусали клопы, да и, глядя какими грязными руками готовит хозяюшка завтрак, аппетит у меня резко пропал. Мы выехали из деревеньки ни свет ни заря, и я дал себе зарок, что больше в таком мерзком селении ни за что не остановлюсь.

Зарок удалось исполнить. Дальше селения попадались только хуже.

– Здорове будь, путничек, – первым поприветствовал меня один из мужичков, когда я въехал в очередной райский уголок.

Я мрачно покосился на мужика. Не иначе его на приветствие вдохновило моё поведение. Я остановил Опала посреди деревенской хляби и принялся с подозрением вглядываться в каждый из домов – вдруг какой-либо из них взаправду чумной?

– Угу. А вы тут как, не хвораете?

– Не, – опешил мужик от моего вопроса, а затем подумал и добавил. – С чего нам хворать? Мы горняки. Народ крепкий.

Я бы мог объяснить ему, что осведомился не просто так, но сомневался, что моё объяснение поймут правильно. Поэтому перешёл сразу к делу.

– Мне бы переночевать. Будет место?

– А заплатить чем найдётся? – с надеждой воззрился на меня горняк.

– Если недорого, то будет.

– По шесть медяков с каждого. А с моей хаты и кров, и хлеб, и соль.

– Угу. Только какая из этих хат ваша? – придирчиво осведомился я.

– Вон та.

Не знаю, кому из нас двоих повезло. То ли мужику, который указал на дом, который мне больше всего понравился, то ли мне, что так оно совпало. Но я спешился и протянул ему деньги.

– По рукам. Половину сейчас держи, остальное утром.

– Ух! – искренне обрадовался горняк. – Идёмте, молодой сударь, покажу куда коня поставить. И меня Никоном кличут. А вас-то как величать значится?

Вот так и получилось, что я остался ночевать в деревеньке, облюбованной вивернами. Знал бы, так дальше поехал. Не стал бы останавливаться. Всё равно накормили нас неважно. Из еды была только каша на молоке. К ней даже обещанного хлеба не подали. Не иначе, хозяева его и сами давно не ели. Разместили нас тоже так себе. Кровати в доме ни одной не было, поэтому на пол положили два дополнительных тюфяка и только. Они неприятно пахли слежавшимся сеном и отдавали сыростью. Обстановка настолько испортила моё настроение, что мне захотелось во чтобы то ни стало не только не отдавать оставшуюся плату, но и потребовать сдачу с уже отданного.

Так вот, вернёмся к вивернам. Бучу они устроили ту ещё. Одна из них поднялась в воздух и села на соломенную крышу дома напротив. Балки затрещали, но вес твари кое-как выдержали. Дом был построен на совесть, раз, даже когда длинный шипастый хвост с зазубренным наконечником свесился по скату и принялся время от времени ритмично хлестать по нему, во все стороны полетела только солома. Но спокойнее от этого мне не стало. Зверюга выглядела пугающе и была раздражена. Её противник миролюбия тоже не проявлял. Он неторопливо двинулся вперёд, пригибаясь, как крадущаяся кошка, и зашипел. В приоткрытой пасти показались острые зубы.

– Чего они так, сударь? – тихо спросил Никон, судя по всему, решив, что по вивернам его гость непревзойдённый специалист.

Я задумался и предположил:

– Брачный период давно прошёл, так что, скорее всего, это трения за территорию.

– Какую ещё территорию? – шёпотом возмутился горняк и гневно округлил глаза. – Здесь ещё мой прадед жил, пусть убираются, нахер! Это моя земля, а не их.

– Так выйдите и сообщите им об этом, – съязвил я и снова принялся подсматривать через щель.

Виверны бросились друг на друга. Их тела сплелись тесно, как у любовников, но это были отнюдь не брачные игры. Они шипели и грызли друг друга. Острые когти задних лап наносили жуткие раны. Один такой удар был способен мгновенно убить человека. Вмешиваться в драку не рекомендовалось никому.

… но дураков всегда хватает. С крыльца одного из домов сбежал горняк. В руках он держал вилы, глаза его свирепо сверкали.

– Люди! – завопил он во всю