Двигаясь так, чтобы из комнат Бланкеншипа его не увидели, он прислонился к стене у его двери и прислушался.

— Колин, заберись сюда и пройди — может, ты разберешь, где именно ее держат!

«Что? Что он должен прочесть и где?»

— Будь проклят этот Уиттакер! Почему бы нам просто не найти его и не выбить из него правду?

«Проклятие! Откуда они узнали?»

— Это можно сделать и потом. Сейчас нужно найти Мэдлин. Куда ведет шахта этого лифта?

— Наверное, в подвал. А может быть, наверх — на чердак?

«Трижды проклятая сука! Лживая, изворотливая шлюха!»

Вильгельм пришел в бешеную ярость. Он превратит это прекрасное подлое личико в кровавую кашу!

Резко повернувшись, Уиттакер бросился бежать обратно на чердак…

Позади него стояла девочка, державшая во рту пальчик, и смотрела на него громадными голубыми глазами.

У себя в темнице Мэдлин обеими руками утирала слезы. Они душили ее, но она не смела дать им волю.

Она ощутила присутствие Вильгельма у двери как раз в тот момент, когда заглядывала в шахту лифта, пытаясь оценить свои шансы на спасение. Испугавшись, что он все поймет, решила отвлечь его фальшивыми слезами.

К несчастью, тайная паника, которая жила в ней за тонкой преградой самообладания, прокралась наружу вместе с этими слезами и быстро сделала их очень даже настоящими. Несмотря на все свои усилия, Мэдлин не в состоянии была остановиться, приглушить рыдания, вырывавшиеся из ее груди, остановить поток слез, лившихся из ее глаз.

К тому моменту, когда они иссякли, Мэдлин поняла, что Вильгельм снова ушел.

«Надеюсь, ты насладился ими, извращенный шакал, чтоб ты поскорее оказался в аду!»

Что до нее, то эта вспышка эмоций ее только утомила, не принеся облегчения. Однако сейчас не время было поддаваться слабости. Она снова открыла дверцу лифта.

Странный новый звук заставил ее стремительно повернуться. Вильгельм возвращается! Было слышно, как он поднимается по лестнице, громко топая от ярости и больше не скрываясь. Ей хорошо была знакома эта гневная поступь, преследовавшая ее в кошмарных снах и наяву.

Она поняла, что за этим последует.

Он ее раскусил!

Мэдлин инстинктивно попятилась от двери, хотя прятаться было негде. Выхода не существовало. Второй путь из этого помещения лежал через окно, прыгнув в которое она разбилась бы о булыжник мостовой. Закрыв глаза, она набрала полную грудь воздуха. Да поможет ей Бог: она предпочтет этот быстрый способ умереть!

Вильгельм уже был у двери — поворачивал ключ в замке. Холодное стекло было у нее за спиной, она невольно прижалась к нему. Волна ярости, Проникающая через дверь, заставила ее кровь похолодеть: у замка хватило наглости сопротивляться ключу Вильгельма! Злобно взвыв, он ударил кулаком в дверь, заставив Мэдлин резко отшатнуться назад.

Затрещав, стекло у нее за спиной разлетелось на куски.

Эйдан не мог сказать, что заставило его обернуться. Может быть, он что-то услышал? Какой-то тихий звук позади — шорох или щелчок? Непонятно.

Успокоившись, он снова повернулся к Колину, который почти по пояс залез в узкую шахту лифта, прихватив зажженную свечу.

— Не могу разобрать. — Колин высунул голову обратно: он даже чуть подпалил себе брови. — Предлагаю просто проверить все в верхней и нижней части шахты. Мэдлин где-то в клубе, это ясно. Мы сможем быстро ее найти.

Эйдан моргнул, удивляясь собственной недогадливости.

— Конечно. Идем!

Колин посмотрел ему за спину:

— Погоди. А где Мелоди?

— Она осталась у Олдрича.

Приятель решительно покачал головой:

— Мне показалось, что девочка побежала прямо за нами.

Эйдан похолодел. Тот шум у него за спиной — он мог донестись только из коридора!

— У меня очень дурное предчувствие…

Он бросился в комнату Олдрича. Колин — за ним. Ворвавшись к старику, они увидели, что тот ковыляет по комнате, приводя ее в порядок после устроенного Мелоди чаепития. Он поднял голову, явно удивленный их вторжением:

— Вы уже нашли вашу даму?

— Мелоди здесь?

Олдрич нахмурился:

— Нет, она ушла с вами.

Колин встревоженно нахмурился:

— Неужели она снова спряталась?

— Не думаю. Пошли скорее.

Они бегом вернулись к дверям комнат Эйдана.

— Мгновение назад я что-то слышал…

Он нагнулся и подобрал с пола камушек в форме сердечка. Он упал рядом с потайной дверью на чердак.

— Мелоди ее открыть не могла! — запротестовал Колин. — Задвижка расположена слишком высоко!

— Нельзя терять ни минуты!

В считанные секунды они достигли чердака — и перед ними предстала странная темница, о существовании которой они даже не подозревали.

Однако Мэдлин там не оказалось. Была только распахнутая дверца лифта и открытая створка окна, повисшая на одной петле.

Эйдан без слов толкнул Колина к лифту, а сам бросился к окну. Колин заглянул в шахту лифта, но там ничего не оказалось — только слабый свет, падавший из дверцы, которая осталась открытой в комнате у Эйдана. Дальше все перекрывал поддон лифта.

Обернувшись, он успел увидеть, как его друг выпрыгивает в окно.

…Выбраться из дальнего окна на ту часть крыши, где она стояла с Эйданом — неужели это было всего четыре дня назад? — одной оказалось гораздо страшнее. К несчастью для Мэдлин, она обладала очень живым воображением. Оно нарисовало ей жуткие картины того, как ее тело разбивается о землю далеко внизу.

Она усилием воли отогнала эти пугающие образы и решительно полезла по крыше. Без сильной руки Эйдана, поддерживавшей ее, и из-за слабости после двух дней голода каменный парапет показался ей длиной в несколько миль.

«Я упаду. Я обязательно упаду и разобьюсь — и Эйдан так никогда и не узнает, как сильно я его люблю!»

Возможно, ей сейчас следовало бы беспокоиться вовсе не об этом. Однако эти слова, которые она повторяла себе снова и снова, стали заклинанием, которое придало ей сил и направило ее дрожащие ступни и подгибающиеся ноги к тому месту, где покатая крыша мансарды подходила к слуховому окну, которое в тот раз ей показал Эйдан.

Вильгельм уже догонял ее. Она слышала, как он осыпает ее страшными проклятиями. Ее подошва скользнула по влажному камню, загаженному голубями. На секунду Мэдлин почувствовала, как ее Вес смещается не в ту сторону, и ощутила приступ головокружения.

«Держись!»

Она восстановила равновесие, прижавшись к краю окна. Так! Секунда отдыха — и вперед!