16 часов 47 минут. Получен доклад от экипажей вертолетов: «По данным Ил-38 произведен допоиск плавающих предметов. Результат отрицательный».

17 часов 22 минуты. АС-36 начал очередную посадку на комингс-площадку затонувшей подводной лодки.

17 часов 45 минут АС-36 отошел от комингс-площадки и прошел вдоль борта К-141. За время работы предпринято 5 попыток сесть на комингс-площадку. Три раза происходил даже первичный присос, но ни одна из попыток АС-36 присосаться к комингс-площадке так положительных результатов и не дала.

17 часов 47 минут. АС-36 всплыл в надводное положение с полностью разряженными аккумуляторными батареями.

18 часов 07 минут. АС-34 выгружен в воду с «Михаила Рудницкого». Начато приготовление к погружению.

19 часов 00 минут. Рабочая техническая группа ВМФ РФ прибыла вертолетом на норвежское спасательное судно «Морской Орел». Произведено планирование предстоящей работы, проведены технические консультации. В район спасательных работ прибыло норвежское спасательное судно «Норман Пионер».

Вертолетом англичане прилетели на «Петр Великий», чтобы согласовать рабочие вопросы. Беседовал с ними командующий флотом. Разговор был деловой и конкретный. Адмирал Попов считал, что сверхоперативность английской стороны в развертывании своих спасательных сил далеко не случайна. Когда англичане улетали, он сухо попрощался и, не подавая руки, сказал, пристально глядя в глаза британскому офицеру:

— Я благодарен за ваше стремление помочь нам, но при этом надеюсь, что командиры ваших подводных лодок будут столь же благородны, как и ваше стремление помочь нам!

Вместо ответа англичанин опустил глаза и поспешил к вертолету. Провожать гостей на вертолетную площадку, как обычно принято, Попов не пошел…

Так нужно ли было прибытие международной помощи? Теперь, когда многое из событий тех трагических дней видится по-иному, совершенно ясно, то ни английская, ни норвежская помощь была абсолютно не нужна, ибо трагический исход ситуации с «Курском» профессионалам был уже совершенно ясен. Решение о приглашении «варягов» было решением больше политическим, чем продиктованным реальной необходимостью.

— Иностранцы мне нужны не были! Решение по ним принималось без меня. Я все время находился в море, и мне было не до них! — так ответил мне на этот вопрос адмирал Вячеслав Попов.

Однако здесь, как никогда ранее, проявился массовый психоз, нагнетаемый в первую очередь средствами массовой информации. С телевизионных экранов с утра до вечера яростно кричали об отсутствии отечественных средств спасения, о необходимости немедленной расправы с руководством Министерства обороны и ВМФ. Никому даже в голову не приходило то, что с глубины в сто с лишним метров водолазы, какими бы опытными они ни были, никогда не смогут самостоятельно спасти ни одного человека. При первой же их попытке открыть люк в 9-й отсек все находящиеся там люди тут же погибнут, если не от выхода воздуха (с его выходом пропала бы воздушная подушка, в которой люди могли еще дышать), то от перепада давления, которое мгновенно бы составило более 10 атмосфер. Спасать подводников с такой глубины можно только «сухим» путем, то есть в результате присоса подводного аппарата. Факт затопления шлюзовой камеры и деформации комингс-площадки говорил же о том, что присосаться к ее зеркалу не сможет уже ни один аппарат, ни наш, ни иностранный.

Тогда, в августе 2000 года, было много разговоров о «преступной несвоевременности обращения за помощью к всесильному мировому сообществу». В чем только в связи с этим не обвиняли руководство ВМФ! Договаривались до того, что срыв спасательной операции делается сознательно и преднамеренно, дабы скрыть от общественности истинную причину трагедии и обезопасить себя от нежелательных свидетелей. Большего кощунства представить себе невозможно. Однако пока политики и журналисты изощрялись в обвинениях, наши ребята делали все от них зависящее для спасения своих товарищей. Они обязательно спасли бы их, будь у них хотя бы один шанс из тысячи. Увы, у них не было даже этого шанса…

20 часов 13 минут. АС-34 готов к продолжению спасательных работ. Отошел от борта «Михаила Рудницкого». Следует в точку погружения.

20 часов 25 минут. АС-34 исполнил команду «Грунт».

21 час 00 минут. АС-36 загружен на борт «Михаила Рудницкого».

21 час 02 минуты. АС-34 визуально обнаружил затонувшую подводную лодку. Начал работу по посадке и присосу к комингс-площадке затонувшей подводной лодки.

22 часа 17 минут. АС-34 доложил, что сделано несколько заходов на аварийно-спасательный люк, но присос к комингс-площадке не получается.

22 часа 20 минут. АС-34 всплыл в надводное положение.

22 часа 35 минут. Командующий СФ утвердил состав группы консультантов для решения технических и организационных вопросов.

22 часа 40 минут. АС-34 подошел к борту «Михаила Рудницкого» для погрузки в трюм.

22 часа 45 минут. Начата буксировка спасательным буксиром СБ-523 — АС-32 и морским буксиром МБ-100 — плавкрана ПК-7500 в точку проведения работ по перегрузке на рейд губы Порчниха.

23 часа 10 минут. ГИСУ «Марс» поднял с поверхности моря кусок рыболовной сети.

ГАРНИЗОН ВИДЯЕВО. ИЗ ДНЕВНИКА ИНСТРУКТОРА

7-Й ДИВИЗИИ АЛЬБИНЫ КОНОВАЛОВОЙ

«19 августа. Прибыло 167 человек. Едва успеваем записывать. Света Байгарина сидит на диване. Молчит, оцепенела. Как не похожа на прежнюю неугомонную Светлану, художницу нашего женсовета!

Я вспомнила, как встретились мы на мостике, что перекинут через речку в центре гарнизона. Он разделяет две улицы — Центральную и Заречную. А здесь и всего-то две улицы. И два образа жизни. Психотерапевты и психологи уже наизусть знают расположение домов. К вечеру — повальная “облава” этого неутомимого отряда. Нам с Владимиром Владимировичем достался район “слева за речкой”.

Семья матроса Коркина приехала из Архангельска. Родители на богослужении. Дома один Андрей, старший брат Алексея.

— Ну как мама себя чувствует?

— Пока ничего. Но она не очень здорова.

Мы беседуем о пустяках. Андрей рисует схемку. Это к вопросу о версиях. Он все понимает, закончил институт, где была военная кафедра.

— Смотрите, высота лодки 27 метров. Общая глубина погружения 108 метров. Значит, остаточная глубина около 80 метров, — он делает паузу. Мы понимаем, какой следует вывод. И опускаем глаза. — Они не сделали ни одной попытки спастись! Значит, они погибли сразу? Или отрезаны? А это одно и то же.

В гостинице многих нет. Вечер. Половина — в церкви, половина — в бане. Мы встречаем последних. Распаренные, с полотенцами на голове выходят из автобуса. Теперь всюду родителей сопровождает автобус этого экипажа с красной надписью “Курск”.

Время… Оно всемогуще, когда рвется вперед, оно слабо и беспомощно, когда надо залечивать раны. Хронограф трагедии живет в другом измерении. До 17-го — дни надежды, затем, до 22-го, — дни бессильной ярости».