— Представляю, какой переполох поднимется в городе, когда мы проведем хотя бы часть этих ваших упреждающих мер, — нахмурился губернатор.

— В городе и так уже неспокойно, господин губернатор, — заметил Адриан Андреевич. — Разве вице-губернатор вам об этом не говорил? Ведь я ему не далее как третьего дня делал о положении в городе обстоятельный доклад.

— Батенька, я об этом впервые слышу, — удивленно вскинул брови Козлянинов.

— Странно, — кинув взгляд на Михаила, сказал Артемий Платонович.

— И что такое происходит в моем городе? — строго посмотрел на полицмейстера Козлянинов.

— Болтают всякое, — ответил полковник. — Будем пресекать.

— Да что болтают-то? — развел руками губернатор.

— Слухи самые разнообразные, господин губернатор, — опередил дядю Михаил. — Говорят, к примеру, что из Москвы инкогнито приехала какая-то таинственная личность, будто бы большой жандармский чин, которая вознамерена заняться арестованием всех офицеров польского происхождения, служащих в средневолжском гарнизоне. Ходят также слухи и о том, что его высокопреосвященство получил некое письмо, в котором говорится, чтобы он был готов отслужить панихиду о негодяях, что вскорости будут убиты, и что будто бы в Петербурге поймали одного из главных заводчиков предстоящего мятежа с бумагами на груди, а в Твери в одну ночь вырезали весь гарнизон…

— Ну и наговорили вы, батенька… А под негодяями подразумеваемся я, генерал-лейтенант Львов и полковники Ларионов и Дагер? — прищурился губернатор.

— Получается, что так, — пришел на помощь молодому барону Артемий Платонович. — Вследствие этого я вам настоятельно рекомендую усилить охрану дворца. Вот, к примеру, дивизионный генерал Скалон. Его нет в числе лиц, которых, по мнению заговорщиков, надлежит ликвидировать тотчас по взятии ими Средневолжска, но однако он возле своего дома уже поставил круглосуточный караул из восьми нижних чинов при полной амуниции, барабанщике и горнисте.

— Это действительно так? — обратился к полицмейстеру Козлянинов.

— Точно так, господин губернатор, — твердо ответил полковник. — Я тоже считаю меры, предлагаемые господином Аристовым, необходимыми и своевременными.

— Но ведь все это требует согласования с министерством. И я просто обязан доложить господину министру внутренних дел о проведении предложенных мне вами мер и о ситуации в городе и губернии.

— То, что будет знать министр, станет известно и государю, — заметил архиепископ. — Составится комиссия, люди понаедут разные. И чем все закончится, одному богу известно.

— Честь, а тем более государственная безопасность для меня дороже чинов и карьеры, — сдержанно отвечал Козлянинов. — Да и по долгу службы мне положено обо всем докладывать по своему ведомству. А ваши меры, — обратился он к Артемию Платоновичу, — мы, пожалуй, примем к исполнению. Благодарю вас, господа.

Продолжение секретного совещания состоялось в кабинете старшего чиновника особых поручений. Аристов бывал в нем редко, предпочитая действовать самому, нежели высиживать в креслах, подтверждая доставшуюся ему должность. Да и раздумывать он предпочитал у себя дома, на кушетке, с неизменной трубкой в зубах.

— У меня есть к вам, господин полковник, одна просьба, — начал Артемий Платонович, обратившись к полицмейстеру. — В городе в данный момент находится одна приезжая личность. Это высокий худощавый человек лет тридцати. У него аккуратная черная бородка, одет он в английское пальто ольстер с поясом и бобровым воротником и бобровую шапку-пирожок. Носит пенсне с синими стеклами. Он крайне опасен. Прошлогоднее убийство в поезде чиновника особых поручений Макарова его рук дело. Так же как и нынешние убийства поручика Пушкарева и студента университета Умновского. Вполне вероятно, что это не единственные его жертвы в нашем городе. Возможно, он был в Средневолжске два года назад, и именно с его пребыванием здесь связаны скоропостижные кончины прежнего вице-губернатора статского советника Михаила Ивановича Калинова и губернского прокурора Ивана Федоровича Нечаева. Очень прошу вас тихо и незаметно, как вы это можете, навести справки обо всех приехавших в наш город в этом году, доколе еще остающихся в нем.

— А где они проживают, вас тоже будет интересовать?

— Ну конечно же, дядя! — не удержался от возгласа Михаил.

— Да, будет, — подтвердил Артемий Платонович. — Предупреждаю еще раз, он очень опасен и владеет весьма необычными техниками убийства.

— Что вы имеете в виду? — удивленно посмотрел полицмейстер на Аристова.

— То есть без огнестрельного, холодного и прочих орудий убиения.

— Как это? — удивился полицмейстер.

— Он магнетизер, — снова не удержался Михаил. — Вводит человека в сомнамбулическое состояние и убивает своим касанием.

— То, что говорит мой несдержанный племянник, — правда? — спросил Адриан Андреевич.

— Правда, — подтвердил Аристов. — Один раз нам удалось с ним справиться, так что шансы сладить с ним у нас есть.

— Хорошо, — согласился полковник, не вернув, однако, на место свои удивленно вскинутые брови. — Я поручу это дело лучшему своему агенту. Он пронырлив, как ящерица, и незаметен, как человек-невидимка.

— Здесь важно еще одно качество, — сказал Аристов.

— Вот как? И какое же?

— Желательно, чтобы ваш человек был трудно внушаем, — добавил Аристов.

— Что ж… — задумчиво произнес полковник. Коротко рассмеявшись, добавил: — Да, он как раз весьма трудно внушаем. Что ему ни говори, как об стенку горох. Все равно сделает по-своему.

— Ну что ж, — рассмеялся следом Артемий Платонович, — этот ваш человек нас вполне устраивает. — Еще условие. Надо, чтобы ваш агент докладывал о своих результатах непосредственно кому-либо из нас. Ну, разумеется, после доклада вам.

— Принято, — улыбнулся Адриан Андреевич и не без доли ехидства добавил: — Еще какие будут условия?

— Дядя, надо чтобы никто больше не знал…

— Это лишнее, — перебил племянника полковник. — Этот человек — мой личный агент. А у нас в полиции личными агентами или осведомителями никто не делится. У городовых свои люди, у квартальных — свои, у приставов частей тоже свои осведомители имеются. Но мне они о них не расскажут, даже если я о том и попрошу. Ибо тайна, которую знают трое, уже есть не тайна, дорогой мой племянничек.

— Это верно, — согласился Аристов. — Что ж, господин полковник, благодарю вас. Меня ваш человек может беспокоить в любое время дня и ночи. Мой адрес…

— Это тоже лишнее, — махнул рукой Адриан Андреевич с лукавой усмешечкой.

— Да, конечно.

После приведения в исполнение аристовских рекомендаций, а тем более после перестрелки средь бела дня в Батуринских нумерах, что в Адмиралтейской слободе, и убиении там пятерых приезжих и трех нижних полицейских чинов, город впал в настоящую панику. Кто-то стал запасаться провизией и укреплять заборы и двери на случай большого переполоха, а кто-то принялся собираться в дорогу и укладывать свои пожитки, надеясь пережить смуту в отдалении.