26 июля 1280 г. великий магистр госпитальеров Никола Ле Лорнь написал английскому королю Эдуарду I; его письмо немногим отличается от простого рапорта о состоянии дел на Святой земле: «Я охотно сообщу вам о положении дел в Святой земле. В названной земле все очень непрочно, и ощущается сильная нехватка в вооруженных людях. От засухи уже начался мор и весь хлеб попорчен; одна мина сыра стоит четыре безанта, а порой и больше». И Никола Ле Лорнь просит у Запада хлеба, чтобы «поддержать наших больных сеньоров и наших братьев».[336]

Поскольку великие магистры орденов предоставляли самую надежную информацию Западу, то именно с ними папа или светские государи консультировались касательно всего, что имело отношение к крестовым походам. И как раз для того, чтобы узнать мнение квалифицированного специалиста, Климент V и вызвал во Францию в 1306 г. магистра ордена Храма, Жака де Моле, который тогда находился на Кипре.

Обеднение тамплиеров в XIII в.?

Для многих растущая непопулярность ордена Храма в XIII в. — вещь сама по себе разумеющаяся. Я исследую этот вопрос на материале текстов современников в другой части книги. Здесь же я просто хотел указать — в завершение этого длительного анализа «тылов» ордена — на интерес, который могут представлять исследования процесса передачи дарений, с одной стороны, и принесение орденских обетов — с другой, для выяснения причин этой непопулярности. Для этого требуется проведение систематических сравнительных работ (между регионами, монашескими орденами). Я же приведу только несколько примеров.

Передачи дарений не были непрерывными: наоборот, прослеживается волнообразный ритм — 1130–1140 гг., 1180–1190 гг., 1210–1220 гг. Явный спад наблюдается во второй половине XIII в.: не более десяти пожертвований за пятьдесят лет в командорстве Провена; резкое уменьшение числа дарений в Боне; оформление земельного комплекса тамплиеров в Йонне ок. 1250 г.; семьдесят четыре дарения и продажи в XIII в. в Руэге по сравнению с двухсот восемнадцатью в XII в.; сорок четыре пожертвования в Хуэске до 1220 г. и только четырнадцать с 1220 до 1274 г.; двадцать три дарения в Тортосе (Арагон) с 1160 по 1220 г. и только одно за последующие годы. Кажется, вывод очевиден.[337]

Однако орден по-прежнему получал дарения: например, сеньор из Барруа пожертвовал тамплиерам свой феод Докур-о-Буа в 1306 г. И как расценивать это замедление, иногда даже прекращение, процесса дарения? А. Дж. Форей заметил, что в Арагоне начинается одновременное приостановление покупки земель (а это свидетельствует о сознательном выборе тамплиеров). В Тулузе и тулузском регионе количество дарений традиционным монашеским общинам на-чинает падать в XIII в. — а количество таких же пожертвований орденам тамплиеров и госпитальеров уменьшается только в конце этого столетия.[338] Таким образом, чтобы корректно прочертить кривую дарений, нужно не упускать из виду все, что происходило в то время рядом: конкуренцию новых — нищенствующих — орденов; эволюцию всего общества и установление пристального контроля за дарениями; давление со стороны королевской власти, требовавшей все больше и больше денег от своих подданных; последствия кризиса идеи крестового похода, который вовсе не сводится к одному ордену Храма. Прежде чем приступить к изучению непопулярности ордена тамплиеров, процесс дарения приглашает нас сначала рассмотреть проблему непопулярности всех монашеских общин.

Нельзя забывать и другие моменты. Имел ли место кризис принесения обетов и вступления в орден? А. Дж. Форей указывает на совпадение падения количества дарений и земельных покупок, с одной стороны, и уменьшение числа соглашений о вступлении в собратство ордена Храма — с другой. Допустим. Но ведь даже накануне ареста тамплиеров в орден все еще принимали новичков. Красноречивым свидетельством может служить средний возраст братьев из Лериды, которых допрашивали в 1310 г.: восемнадцати сержантам исполнилось примерно по двадцать семь лет, а восьмерым рыцарям — меньше двадцати. В Париже среди схваченных и допрошенных в 1307 г. тамплиеров одному было семнадцать лет, а другой надел орденский плащ 16 августа 1307 г.

Эти примеры слишком разрозненны, чтобы можно было сделать какой-либо вывод. За исключением одного — будем осторожны, прежде чем показывать пальцем на тамплиеров. Без сомнения, они были непопулярны — но не больше, чем все остальные.

В XIII в. положение латинских государств стало критическим: королевская власть показала себя несостоятельной; все сильнее ощущалось засилье государств Западной Европы, что, однако, мало способствовало разрешению проблем Святой земли. Соперничающие группировки: итальянские общины, бароны, агенты западноевропейских королей, духовенство и военные ордены, — безнаказанно ссорились и нападали друг на друга, утрачивая общность перед лицом мусульманского мира, которому, к счастью для латинян, не удалось надолго сохранить свое единство. Латинские государства утратили инициативу.

Военные ордены оставались единственной организованной силой, но и их положение было незавидным. Хранители идеалов крестового похода в то самое время, когда он утратил популярность в Западной Европе, ордены не могли позволить себе разочаровать полных воинственного пыла крестоносцев, прибывавших с Запада, но были вынуждены постоянно их сдерживать, чтобы не нарушить соотношение сил на Востоке. Могущество рыцарей-монахов росло; они оставляли на полях сражений свои лучшие войска и тратили колоссальные суммы на оборону границ. Тем не менее они служили мишенью для всех критиков. На Западе их без всякой последовательности упрекали за надменность и осторожность, непомерные богатства (кому они предназначались?) и корыстолюбие, суровость и предательство. Я говорю именно «ордены», а не только орден Храма. Сложные отношения между орденами еще увеличивали сумятицу.

Я не собираюсь пересказывать историю крестовых походов и латинских государств в XIII в.,[339] а лишь на нескольких примерах покажу, как тамплиеры (и прочие) пользовались своей властью.