Не преувеличивает ли Д. Меткалф размеры средств, находившихся в распоряжении ордена Храма в Иерусалиме? Добыча, дань и выкупы не были «улицей с односторонним движением». Можно даже полагать, что военно-политическая конъюнктура становилась все более неблагоприятной для латинских государств: им чаще приходилось платить выкупы и дани, чем получать.

С другой стороны, документы, по-видимому, доказывают, что на Востоке орден Храма не обладал головокружительными суммами и, для того чтобы предоставлять ссуды, ему самому приходилось брать в долг, в первую очередь у итальянских банкиров. Так, в апреле 1244 г. на Кипре Иоланта де Бурбон заняла у ордена Храма десять тысяч сирийских безантов, обещав выплатить равноценную сумму, или три тысячи семьсот пятьдесят турских ливров, парижскому дому ордена. Однако 12 мая нотариус в Лимассоле заверил обязательство ордена Храма уплатить итальянцам, к которым он вынужден был обратиться, чтобы раздобыть эти десять тысяч безантов, на ближайшей ярмарке в Ланьи (т. е. в январе). Таким образом, будучи далеки от того, чтобы соперничать, тамплиеры и итальянские банкиры дополняли друг друга. Итальянцы не всегда представляли себе финансовое положение своих клиентов на Святой земле; они искали гарантий от ордена, пользовавшегося превосходной репутацией. Вероятно, они предоставляли тамплиерам ссудный процент, когда те обращались к ним, чтобы удовлетворить запросы своего клиента. Во всяком случае, ясно, что орден Храма не мог действовать себе в убыток.[308]

Аргументация Д. Меткалфа ведет к тому, чтобы усмотреть своего рода расхождение в развитии ордена на Востоке и на Западе и свести к минимуму контакты между этими двумя аренами его деятельности.

Однако, опровергая доводы Д. Меткалфа, можно доказать, что деньги тамплиеров Запада перетекали в Палестину.

Коммерческая экономика того времени страдала от нехватки наличности, компенсировать которую могло быстрое обращение наличных денег. Однако циркуляция происходила медленно. Чтобы исправить положение, требовалось избегать транспортировки реальных денег, чтобы ограничить трансферты («перекачку» денег) и увеличить количество фиктивных трансфертов: брали заем на Западе и расходовали или выплачивали его на Востоке, и наоборот. Тем не менее необходимы были коррективы, так как платежный баланс, в значительной мере зависевший от торгового баланса, еще не пришел в равновесие. И опять необходимо выяснить, в каком смысле.

Возможно, латинские государства извлекали прибыль из своих отношений с Западом: тогда последний покрывал их дефицит, присылая драгоценные металлы, особенно серебро, которого так недоставало Востоку, в виде денег. Такова традиционная версия.

Или же, напротив, согласно предположению Д. Меткалфа, латинские государства терпели убыток в своем торговом обмене. Если же этот дефицит не обнаруживается в расчетном балансе, то лишь благодаря непрерывному притоку пилигримов, ввозивших вместе с собой наличные средства. Фактически Д. Меткалф полагает, что паломники были главной движущей силой в перемещении денег. Но откуда же они брали столь значительные суммы, если не занимали их, в том числе у домов Храма?

В июне 1270 г. Гильом де Пужоль подтвердил получение от командора дома Св. Марии в Палау-Солита, в Каталонии, двух тысяч шестисот ливров, которые он отдал на хранение дому воинства за морем.[309] Орден Храма перевозил немалое количество наличных денег для собственных нужд. Между орденскими домами Запада и Востока существовала ярко выраженная экономическая солидарность с единственным исключением, которое составляла Португалия.[310]

Однако вдобавок к этому орден Храма и вообще военные ордены осуществляли «денежные переводы» в интересах мирских и церковных лиц. Именно на корабле ордена Храма из Англии на континент была переправлена казна Генриха III, а папа поручил орденам тамплиеров и госпитальеров заботу о доставке на Восток налога, собранного с духовных лиц Запада в размере двадцатой части дохода.[311] Подобные услуги тамплиеры оказывали и частным лицам, как показывает текст Жуанвиля, упоминавшийся в предыдущей главе. Добавим еще один пример: герцог Бургундии отправил через них пятьсот марок стерлингов своему сыну Эду, в то время участвовавшему в крестовом походе — «Святом путешествии августа 1266 г.».[312]

Каково бы ни было значение перевозки денег, она представляла собой лишь одно из направлений деятельности ордена Храма в Средиземноморье.

Поставки продуктов на Святую землю

Перед началом крестовых походов итальянские купцы Амальфи и Венеции часто наведывались в Восточное Средиземноморье: прежде всего в Византию, а во вторую очередь в фатимидский Египет. Вопреки папскому запрету они поставляли последнему стратегические товары — дерево и оружие. Крестовые походы и основание латинских государств внесли некоторые изменения: коммерческие отношения между прибрежными городами Сирии-Палестины, находившимися в руках латинян, и мусульманскими внутренними районами хотя и не прервались, но стали более трудными, и латинским государствам приходилось искать другие источники товаров, которые перестали регулярно поступать с мусульманского Востока. Что касается международной торговли Восток-Запад, то, совершенно не пострадав в результате крестового похода, она пережила необычайный расцвет. Дерево, лошади, оружие и зерно, необходимые для выживания латинских государств, поступали с Запада. При этом другие товары европейского производства, вроде тканей, проникали и на мусульманский рынок, в то время как специи, квасцы и хлопок устремлялись в западном направлении.

Распространение крестового похода на Византию в XIII в. создало новые условия для торговли в Эгейском и Черном морях. В конце столетия господство Анжуйской династии над Южной Италией и Пелопоннесом благоприятствовало чрезвычайно активному движению товаров по каналу из Отранто.

Военные ордены участвовали в этой торговле; их европейские дома поставляли в Святую землю излишки своего производства. Из Иерусалима, а впоследствии из Акры магистры орденов тамплиеров и госпитальеров внимательно следили за поступлением responsiones. Эти средства сосредотачивались в штаб-квартире каждой провинции к моменту созыва ежегодного капитула. В Монзоне, месте сбора капитула Арагона, каждый прецептор докладывал о состоянии своего командорства, предоставляя список имущества, доходов и наличных ресурсов. Затем шла опись резервов хлеба, мяса, мулов и лошадей. Испанские кони, пользовавшиеся очень хорошей репутацией, вывозились на Восток.[313]