— Ты не лучше. Живешь, как нищий, а дела свои поправили только благодаря небывалому везению в карты, — в тон отозвался тот.

Эртор понимал, что это был глупый фарс, но его так просила душа! Он — беспутный повеса и транжира? Так получите доказательства и распишитесь!

— Ноарике, дуэли не будет в том случае, если вы согласитесь стать моей женой..

Тихий вздох девушки сменился громким, раскатистым смехом Кеэрела:

— А уважаемый господин Ситфо всё о тебе знает, а? Боюсь, кардинал такого родства не одобрит! И вы опоздали, Эртор, ночью я сделал предложение этой очаровательной даме…

— Но я не отвечала взаимностью никому из вас! Эртор, отдайте мне пистолеты. Вы не в себе! — и она протянула руку.

— Барон, вы поступитесь честью, приняв заступничество женщины?

У того отхлынула кровь от лица, и рука сама потянулась за оружием. Эртор победно улыбнулся, а девушка сжала кулаки и выбежала из дома.

С местом мудрить не стали — вышли во внутренний двор дома. Солнце едва поднялось, дул холодный ветер, и двое мужчин стояли друг напротив друга. Один усмехался в усы, лениво отставив вбок ствол пистолета, второй хмурился, смотрел с ненавистью, как будто готовился убить по меньше мере кровного врага.

— Интересно, чьей победе будет больше рада Ноарике? — язвительно спросил Эртор.

— Сходимся, — лаконично отозвался барон и сделал первый шаг.

Жар в голове. Бешеный пульс, но твердая рука, которая готова поразить соперника. В дуэлях Эртор не проигрывал никогда!

— Вот они! — раздался крик, и через распахнувшиеся двери во двор выбежали патрульные, за которыми пламенела любимая голова.

— Дуэли запрещены законом, — озвучили им очевидное.

Эртор опустил пистолет и, запрокинув голову, рассмеялся: именно такого окончания этого фарса и не хватало.

«Она будет моей», — шепнул Кеэрелу, пока их уводили, и ответом ему стало короткое междометие, выражавшее сомнения барона.

— Я по-прежнему не понимаю, чего вы ждете от меня, — Доран вертел в руках перьевую ручку, а в кресле напротив сидела и плакала юная девушка с остреньким, бледным лицом, с чахоточным румянцем на щеках.

Герцог несколько раз успел осмотреть кабинет, пока она вздыхала и театрально прижимала к глазам кружевной платочек.

— Ваше сиятельство, все в Тоноле знают, что вы всегда принимаете справедливые решения. К кому еще я могла обратиться, как не к вам?

Лесть текла патокой, обволакивала, вонзалась в мозг иглами, и виски заломило с самого начала разговора. Доран украдкой морщился, но выставить за порог баронету не имел права.

— Понимаете, это же скандал! Преступление против морали! Эта выскочка с окраины посмела оболгать моего отца, и теперь он обязан жениться на ней, якобы опороченной!

— Это не карается законом. Приходите, если вашего отца убьют, — вынес окончательный приговор герцог и поднялся, навис над столом, намекая, что терпение его не безгранично.

— Да как вы смеете заявлять такое! Жестокий, немилосердный человек! — и в слезах она вылетела из кабинета, оглушающее хлопнув дверью.

Тут же заглянул обеспокоенный помощник, а Доран рухнул в кресло, приказав его не беспокоить полчаса никому и ни по какому делу. Дернул воротник рубашки, провел рукой по волосам; закрыл глаза и глубоко вдохнул. Весть была неожиданной и в самом деле скандальной: на минувшем бале баронету Нииру Таргери застали полуобнаженной (в этом слухи расходились в сведениях) в объятиях барона Ар-Фондес, старого вдовца, обремененного дочерью, пороками и солидным капиталом. И теперь дочь барона пришла с обвинением в коварном соблазнении ее отца и, надо думать, не откажется от букета слухов, который подкрепит собственными слезами. В борьбе за капитал все средства хороши!

Доран сжал подлокотник. Он помнил, как обреченно говорила о муже Ниира, тогда, на кухне, когда смотрел на нее снизу вверх, хрупкую и кутавшуюся в халат. Помнил, с каким достоинством она вошла в его кабинет, полностью промокнув под дождем. И, к сожалению, также отчетливо помнил, как баронета пряталась в буфете и как вовремя в комнату вошел пьяный, а после — старая графиня. Доран покатал по столу ручку, скрипнул зубами с досады: с каких пор его волнуют проблемы каких-то нечестных девиц?! Его это вообще не касалось! Только вот всё равно не понимал он, зачем столь спешно ей выходить замуж, да еще такими методами…

Всё сильнее и сильнее Доран ощущал, как летела под откос его жизнь и его карьера. Странные трупы, туманные чудовища — всё больше походило на сказку или чью-то больную фантазию, но никак на жизнь. Герцог кликнул помощника и приказал позвать Вайрела, на что ему сказали, будто тот и вовсе второй день не появлялся в управлении. И не успел он задать следующего вопроса, как дверь распахнулась, явив могучую фигуру виконта Оленского.

По природе своей он одевался щеголевато, с налетом вызова, оттого ярко сверкал надраенный серебряный набалдашник трости, а в нагрудном кармашке торчали часы. Обвисшие щеки хлопали, стоило ему повернуть голову, но никому не приходило в голову рассмеяться над столь надменным и самоуверенным господином: казалось, он пронзит любого тростью, если только уловит неподобающую мысль о себе.

— Ваше сиятельство, разрешите переговорить с вами наедине, — лились скрипучие слова, пока виконт становился точно по центру кабинета.

Помощник ушел в те несколько секунд, пока виконт Оленский выставлял показательно вперед свою трость, опираясь на нее сразу двумя руками.

— Прошу вас, присаживайтесь, — Доран убрал в ящик стола фотокарточки и нахмурился, увидев, что его просьбе не вняли и даже пренебрегли ей с легким оттенком презрения на лице. — Вы нездоровы?

От резкого тона виконт болезненно покраснел, но положения своего не сменил.

— Ваше сиятельство, мы довольно долго уживаемся с вами в этом большом здании. Когда-то Тайный сыск всеми силами помогал Особому управлению раскрывать преступления, и все служащие были уверены в своем будущем. Однако, после того как вы стали главой, мои люди лишались этой уверенности. И теперь, наконец, они стали роптать. Да, ваше сиятельство! Я не буду жонглировать словами! Я прямо заявляю, что вы имеете излишнюю наглость присваивать себе работу моих людей и дела моего ведомства! Я пришел спросить, не считаете ли вы, что слишком много на себя берете?

— А вы уверены, что много? Смогли бы лучше справиться? Смею напомнить, что мне удалось схватить Киоре, а не вам.

— Однако от вас она сбежала, — торжествующе усмехнулся виконт, гордо приосаниваясь.

— А вам не удалось ее даже поймать. И поверьте, ходить с оружием у горла несколько неудобно.

Доран усмехнулся, а виконт побледнел, однако быстро взял себя в руки.

— Но всё-таки трупы девушек, Киоре, как и еще множество дел до этих не были в вашем ведении, ваше сиятельство! Вы просто приказали моим людям передать их Тайному сыску! Притом вы даже не подумали это обсудить со мной!