— Признайся, ты просто сбежал из столицы, — услышал он голос Эши.

— Я уже забыл, как выглядит мир вне Тоноля…

— Представь себе, столицей он не ограничивается, — едко заметила она, — есть еще вся империя, хаанат и Эстерфар!

— Государственные дела не дают мне забыть о них. Но одно дело — видеть названия в бумагах, а совсем другое сидеть здесь и понимать, что меньше чем в сутках пути отсюда живут колдуны.

Столица осталась где-то далеко-далеко позади, и кардинал знал, что по возвращению его ждет страшный аврал из бумаг, обязанностей и вестей, но пока так хотелось верить, что его люди не подведут, что справятся с большим количеством дел сами… Неужели за все эти годы он не заслужил иллюзии на одну ночь?

— Ты пропах чернилами, — заметила Эши, поправляя на ногах плед. — Запах неволи.

— А ты всё такая же свободная, как птица в клетке, — отозвался в том же насмешливом тоне кардинал.

— Моей клеткой стал весь мир, да только крылья перестали крепко держать…

И снова тишина, только теплый ветер, только гул степи и очаровательный запах цветов, которым хотелось дышать и дышать.

— Что с тобой будет, когда Киоре казнят?

— Казнят? Поймайте сначала!

Хотела княжна рассмеяться, только замерла, едва заметно сжала под пледом подлокотники, повернувшись лицом к кардиналу, задумчивому и серьезному. Плохое предчувствие упало в ее сердце, как тяжелая осенняя роса на усталую траву, пощекотало холодком затылок.

— Я уже многое о ней узнал. Я же сказал: слишком наглая и заметная.

— Уходи. Проваливай! Чтоб глаза мои тебя не видели! Переночуешь в кухне, но с рассветом уберешься отсюда! Проваливай! Душегуб! Мучитель!

Эши закричала, встала, и плед упал к ее ногам. Прибежала служанка, усадила княжну в кресло и насильно укрыла, вручив стакан с лекарством — характерный запах лекарства быстро заполнил террасу, а кардинал покинул уютное убежище, скрылся за живой стеной, а после спустился в кухню.

— Ты подслушивала? — спросил он спокойную служанку.

— Я прибежала только на крик княжны. Не беспокойтесь, господин, если бы я подслушивала, госпожа давно бы меня выгнала.

— Хорошо, — кивнул кардинал, которому перепала тарелку овощного рагу. — Что с ней?

— Госпожа больна. Обычно ее разум светел, но порой случаются припадки, и тогда она считает себя кем-то другим. То уличной оборванкой, то герцогиней, то монахиней… И рассказывает мне историю каждой, от начала и до конца жизни, да так искренне, что мне порой дурно становится… Прошу прощения, господин, но мне надо быть при княжне.

— Ступай.

Кардинал снова сидел у огня в просторной кухне, грел протянутые руки и хмурился: последние выкрики Эши озадачили его. Но было ли то умелое притворство или она в самом деле запуталась во всех жизнях, которые сыграла за свою жизнь? Сожаление заворочалось в душе, но кардинал его задушил: это могло быть и очередным обманным маневром, чтобы выгнать его.

***

У Эртора на коленях сидела роскошная брюнетка, прислуга в игорном доме, готовая за деньги на всё, но он упорно смотрел на дальний карточный стол, где пламенела знакомая голова, то и дело клонившаяся на плечо какого-то усатого недоразумения. И вот на это его променяли?! Его, племянника кардинала и красавчика?!

…Выбравшись прошлой ночью из кареты, Эртор зачем-то стал искать ключи от особняка по карманам и, конечно же, не находил их, ведь связка лежала на тумбочке при входе. Зато он сразу заметил, как его поманила пальчиком за угол прекрасная незнакомка. С чего он взял, что прекрасная? Так в темноте все бабы хороши, а там главное, чтоб излишне костлявой не оказалась.

Стоило завернуть за угол, как незнакомка схватила его за руку, но не в порыве великолепной страсти, и пьяные мозги племянника кардинала дали сбой, заставив его замереть от непонимания ситуации. А незнакомка сбросила капюшон, и дальний фонарь подсветил пламенно-рыжую прядь.

— Ноарике!.. — восторженно выдохнул он, обнимая тонкий и желанный стан.

— Эртор! Послушай меня! — она безуспешно вырывалась из объятий, упиралась ладошками в грудь, но Эртору было все равно, ведь он так давно ее не видел! — Эртор! Мне угрожают, так что видеться какое-то время мы не сможем, мне надо спрятаться, переждать… помнишь, я говорила, что боюсь гнева кардинала? Так вот, за мной шпионят!

Голос прелестницы дрогнул, но до Эртора всё доходило медленно. Он еще блаженно улыбался, когда услышанные слова оказались осознаны, и сквозь хмель до него достучалась тревога пополам со страхом за судьбу девушки.

— Кто посмел?! — чуть не закричал он, но Ноарике вовремя закрыла ему рот ладошкой, превратив слова в нечленораздельную кашу.

— Тс-с-с! Я боюсь, Эртор, очень боюсь! Некоторое время мы не сможем видеться, хорошо? Только не ищи меня, прошу, пусть твой дядя думает, что ты меня забыл!

— Что? Ты не думаешь, что я правда так поступлю? — засопел он, и руки сами опустились девушке ниже спины, заявляя намерения. — Между прочим, я просил благословения для нас! И это была не шутка!

— Об этом мы еще поговорим, но когда ты не будешь пьян. А пока запомни: мы друг друга не знаем, не видели, не слышали. Хорошо?

Он мотнул головой.

— Эртор, не будь ребенком. Я не хочу сгнить в монастыре, и ты, думаю, этого для меня не хочешь! Лучше всего поступить, как я сказала.

И Ноарике, вывернувшись из его рук одним движением, ушла, растворилась в дымке ночи прежде, чем он сказал: «Мы поженимся. Тайно… Не уходи!»

И теперь он видел его Ноарике в компании какого-то прохвоста! И тот ее обнимал, шептал что-то на ушко, а она смела улыбаться в ответ! Что-то дернуло Эртора последовать за парой, когда те решили покинуть игорный дом под звон выигранных монет. Он сбросил девицу с колен, всучил ей золотой и сбежал в туман ночи, совершенно забыв о чудовищах, о необходимой предосторожности. Поймал экипаж, приказал ехать за тем, в который села Ноарике с каким-то… гадом!

Он надеялся, ждал и верил, что в какой-то момент транспорт остановится, что она выйдет одна и скроется в каком-нибудь домике, но нет, они доехали до особняков знати, где его Ноарике вышла вместе с усачом, в котором по дому Эртор опознал барона Гештада. Двери хлопнули, и ярость вспышкой взорвалась в его голове.

— Гони, — и он назвал новый адрес кучеру.

Вместе с рассветом Эртор оказался снова у дома Кеэрела и, не утруждая себя приличиями, зашел. Барон в кресле и одиночестве спал в кухне у погасшего огня.

— Я вызываю вас на дуэль! — провозгласил, громко щелкнув крышкой от шкатулки с пистолетами, и Кеэрел подхватился, сонно хлопая глазами.

— Эртор, что ты здесь делаешь? — в кухню вошла Ноарике, укутанная в старую шаль. — Пистолеты? Эртор, объяснись!

— Он вызвал меня на дуэль. Я так понимаю, из-за тебя? — Кеэрел прищурился, поднимаясь и потягиваясь, и с презрением разглядывал соперника. — Эртор Ситфо, беспутный племянник кардинала, способный лишь проматывать деньги, вызывает меня на дуэль из-за женщины? Что, не каждая готова пасть к твоим ногам?