– На работу. Похожие, да?

– Да не похожие они, солнышко. Одинаковые. По телефону вообще не отличишь.

– Понимаешь… Я сначала решила, что это ты звонишь, чтобы меня разыграть. А он сказал, что он твой отец…

Тим, заложив руки за спину, глядел в окно. Солнце ушло за горизонт, но Тим и сквозь толщу земли прекрасно видел его белый плоский диск.

– Значит, папочка… – вздохнул Тим. – И что он сказал? Чтобы я шел сдаваться? Да?

– Тима… – прошептала Ольга. – Иди ко мне, пожалуйста. Обними меня. Мне страшно, Тим.

Тим сел рядом и прижал девушку к себе, чувствуя, как сильно бьется у нее сердце.

– А я ведь тебе не верила… – услышал он. – Да… Тебя ждут завтра. Он не сказал так прямо «сдаваться». Он только сказал, что если ты не хочешь за решетку, то должен прийти… Знаешь, Тим, он был ужасно злой. Я думала, он меня просто съест. Из трубки выскочит и загрызет. Но он только прорычал – Битцевский лесопарк, верхняя аллея, тринадцать часов. Ты должен войти в лес и идти по аллее прямо, а тебя встретят. И будет серьезный разговор. Вот так он сказал. Тим… Я не понимаю, извини, а при чем тут «за решетку»? За что?

– Ой, придумают, за что, – скривился Тим. – Вспомни, пожалуйста, он ничего больше не говорил?

– Да ничего, какие-то общие слова. Что это твой последний шанс. Еще какая-то ерунда…

– Ну-ка, милая, вспоминай все до буковки. Это может быть важно.

– Но я уже все сказала. Понимаешь, мне так страшно было… Ну, он сказал – передай Тиму, что если не хочет за решетку, должен прийти тогда-то и туда-то. С ним будет серьезный разговор. Это его последний шанс. Я хотела переспросить насчет места, ну, чтобы не перепутать, а он сказал – не бойся, Тимка место знает лучше всех, не застрянет…

– Есть! – воскликнул Тим.

– Что? – обескураженно пробормотала Ольга.

– Путь отхода! Не-ет, папуля мой, конечно, сука кагэбэшная, но что-то человеческое в нем еще осталось. Хотя бы за доброе намерение спасибо тебе, папочка! – Тим возбужденно потер ладони.

– Он тебе как-то может помочь?

– Думаю, попытается. Ты понимаешь, какая штука… У меня в этом лесу все детство прошло. Я там до сих пор каждое дерево помню. А из одной траншеи меня отец когда-то за уши вытаскивал, я там за какую-то хреновину зацепился и вылезти не мог. Теперь-то не застряну, конечно.

– Траншеи? – Ольга по-прежнему ничего не понимала.

– Извини, ты просто выросла в центре… Там ведь проходила юго-западная линия обороны в войну. И многое сохранилось до наших дней. Траншеи, ходы сообщения, огневые точки. Они просто оплыли, потеряли форму, но ямы и канавы такие, что хоть сейчас воевать. Ладно, ничего больше не скажу. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Я не засну сегодня вообще, наверное. Тимка…

– Заснешь как миленькая. Что?

– Ты что, пойдешь?

– Обязательно!

– Тим!!! – крикнула Ольга, судорожно прижимая руки к груди.

– Цыц! – рявкнул Тим, хватая ее за плечи и встряхивая.

– Тимка… – Рот у Ольги страдальчески искривился.

– Ничего они мне не сделают, – твердо сказал Тим. – Ну перестань, милая. Оленька, счастье мое, перестань… Не надо. Я тебе говорю, ничего не будет. Клянусь. Им со мной так просто не справиться.

– Да… они… тебя… там… застрелят… – выдавила Ольга. – Они нарочно… чтобы лес… без свидетелей…

– Ничего подобного. Как раз в городе я более уязвим. Много посторонних сигналов, тяжело «унюхать» нужного человека на большом расстоянии. А в лесу они все у меня будут как на ладони. И время идеальное – пенсионеры и мамаши с детенышами обедать уйдут. Все правильно. Они блокируют аллею, по кустам залягут, а на границе леса, рядом с электроподстанцией, где фон большой, спрячут пушку… Ну перестань, Оленька! Хватит! – Он протянул ей носовой платок.

– Какая же я была идиотка… – прошептала Ольга.

– Я вернусь оттуда живой и невредимый, – сказал Тим. – К тебе. И буду тебя очень-очень любить. Хорошо?

Ольга кивнула, высморкалась и отвернулась.

– Не смотри на меня, – попросила она.

– Нет, буду. – Тим придвинулся к ней и, как она ни загораживала лицо руками, ухитрился дважды поцеловать мокрые от слез глаза. – Ты мне веришь или нет?

– Верю, – прошептала она.

– Ну и отлично. – Тим принялся искать сигареты. Вспомнил, что они на веранде, и вышел. Когда он вернулся и встал в дверях, опираясь плечом о косяк и выпуская колечками дым, Ольга уже ушла наверх, приводить себя в порядок.

– Но каков отец! – восхищенно сказал Тим.

– Почему? – глухо раздалось сверху.

– Да понимаешь… – Тим глубоко затянулся. – В принципе, как отца, я его люто ненавижу. Все мои беды от него. То, что я сенс, – наследственное. То, что в «Программу Детей» меня включили, – тоже папина заслуга, на все сто. Если бы папуля остался рядовым чиновником, на меня бы никто внимания не обратил. А так его жизнь была вся на просвет исследована. И выяснилось, что сын у него с паранормальными способностями. Ну, меня и окучили вместе с остальными. Хотя, с другой стороны, если бы не наследственность, я бы вообще сдох…

– Перестань, Тим, – попросила Ольга.

– А что поделаешь? Вот, и помимо всего прочего, он мне еще и жизни не давал в последние годы. Наезжал постоянно – учись, в партию вступай, и все такое… Я же из дома фактически сбежал. От него сбежал. Но понимаешь, если бы я не был его сын… Я бы, наверное, его обожал. Он хороший человек, вот в чем загвоздка. Просто когда он обо мне думает, он теряет рассудок и делает мне больно. Хотя желает мне только добра.

– Прямо как мой… – заметила Ольга.

– Поколение такое, – вздохнул Тим. – Сплошь инфантильные личности. Поэтому у них и система ценностей детская. Лишь бы побольше власти захапать да об подчиненных ноги вытирать. Ну что, моя госпожа, к вам уже можно зайти?

– Сейчас… Успеешь.

– Своего не упущу, – пообещал Тим. Он был доволен развитием событий и чувствовал себя вполне уверенно. Ему снова не нужно было ничего решать, все уже решили за него. И оставалось только прийти в нужное время в нужное место и поотшибать рога всем желающим. – Эй! – крикнул он. – Готовься, я иду! Сейчас мы тебя будем любить. И много.

– Напугал! – рассмеялась Ольга. Стоя перед зеркалом, она глядела себе прямо в глаза и пыталась унять дрожь в руках. Она не верила, что Тим вернется. И не знала, что теперь делать. Она до сих пор не составила для себя четкого мнения, кто такой Тим Костенко. Но как много он значит для нее, она уже хорошо поняла.

Это случилось буквально на днях, когда она рассказывала Тиму, каким видит свое будущее. Будущее, в котором для Тима, человека, с которым происходит что-то запредельное, совершенно не было места.