– Нет. Я предлагал, но она мне отказала. Не знаешь, почему? – Она не ответила, и он продолжал: – Я думаю, это потому, что она знает о нас.

Широко отрыв глаза, Лилит недоверчиво смотрела на него, и впервые с тех пор, как она села за его столик, взгляд ее смягчился.

– Значит, она знала. Растет девушка. И она ответила «нет», не так ли? Боже праведный, тебе от всех ворот дали поворот. Сперва я. Потом Аманда.

– Так что, видишь, Лилит, тебе не придется лицезреть нас вместе.

– Да. Стало быть, у тебя будет время для того домика, что находится вблизи Уимпоул-стрит, верно?

– Я люблю тебя, Лилит. Я ни о чем, кроме этого, не могу думать. Я пришел сюда сегодня...

– Это ужасно мило с твоей стороны – прийти в такое место, как это. Ты ведь... джентльмен!

– Сегодня вечером я заберу тебя с собой.

– Нет, не заберешь.

– Да, заберу. Если надо, я буду ждать, пока это заведение не закроется.

– У Сэма есть очень хороший вышибала, бывший борец... чемпион.

– Не думай, что ты можешь от меня отделаться.

– Я должна теперь с тобой попрощаться. Мне нельзя слишком долго задерживаться с одним посетителем, Сэму это не нравится.

– Ты думаешь, что я соглашусь с твоим «нет»? Я тебя в покое не оставлю.

– Вероятно, – ответила она, – закончились денечки, когда ты мог нарушать мой покой.

– Даже ты не можешь измениться так быстро.

– Когда я меняюсь, то бесповоротно.

Фрит начал ее убеждать тихим и страстным голосом, напоминая ей пережитые вместе радости, ее тоску по нему и постоянные мысли о встрече с ним.

Она подняла бокал и отпила из него, улыбаясь; никогда прежде не видел он Лилит такой отчужденной и гордой; он привык видеть ее покладистой любовницей, всегда готовой отозваться ла его желания.

Она слушала вполуха, не глядя на него, кивками приветствуя знакомых посетителей ресторана или отвечая на их приветствия.

– Я буду приходить снова и снова, – заявил он. – Я уговорю тебя.

Тут она поднялась и перешла к другому столику, но он все еще был уверен, что все будет так, как он хочет. Фрит понимал, что она не могла сидеть с ним дольше, боясь поддаться на его уговоры.

Когда Лилит вернулась в свою уборную, чтобы переодеть красное платье с розами и блестками, Сэм был там.

– Все еще здесь? – спросила она.

– Но я видел, как ты говорила с ним.

– Что в этом плохого? Он купил бутылку шампанского.

– Ты не собираешься опять учудить одну из своих штучек, а? – задал вопрос Сэм.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под штучками, Сэм Марпит.

– Никаких уходов больше.

Она молчала, а он, потеряв вдруг самообладание от страха потерять ее – именно ее, а не ее способность «заманивать их», подошел к ней, взял ее за плечи и тряхнул.

Роза выпала из ее волос, а она сказала:

– Ты слишком груб, Сэм Марпит. Неудивительно, что я не хочу идти за тебя замуж.

Он поднял розу.

– Я? – удивился он. – Я грубый? – Тут он начал от возбуждения смеяться и хлопать себя по бедру – на этот раз просто от робости, а не от удовольствия. – Ты же понимаешь, – продолжал он говорить громче обычного, – ты же понимаешь, что я не был бы груб. Я был бы, как надо... я полагаю.

– Ну что ж, – ответила она, – в этом случае, возможно, я бы могла согласиться.

Тут он обнял ее и поцеловал. Она не шевельнулась – мягкая и спокойная, подумал он. А он любил ее, Лилит, просто любил, и просто ее саму.

* * *

Аманда одевалась к обеду. Она выбрала платье из черного бархата, самое подходящее для вдовы, как сказал Фрит, одолживший ей деньги на покупку этого платья.

– Ты можешь вернуть их мне, если ты так щепетильна, когда начнешь зарабатывать, а это будет скоро. Сегодняшний вечер очень важен. Это твое первое деловое свидание.

Он вел себя загадочно.

– Я не хочу, чтобы ты вышла к обеду, как юная девушка – хотя, как ты знаешь, на вдову ты не похожа, – юная девушка, старавшаяся понравиться своему будущему работодателю. Вспомни скучную мисс Робинсон! Всегда пытавшуюся угодить! Чтo может быть неприятнее человека, чрезмерно старающегося понравиться? Нет. Я хочу, чтобы ты встретила моих гостей... и если кто-нибудь из них решит предложить тебе какую-нибудь работу, ты можешь милостиво согласиться.

В последнее время Фрит вел себя странно – бывал задумчив, даже меланхоличен, что было для него непривычно; а то вдруг безудержно веселился, как тот юноша, каким она его помнила.

Сама она, раздумывая о своем будущем, чувствовала себя неуверенно, все больше вспоминая бедную мисс Робинсон; беспокоила ее и Лилит. Однажды утром она побывала в ресторанчике – будучи леди, она не могла бы пойти туда вечером, – и Лилит приняла ее в большой комнате со сдвинутыми столами и перевернутыми стульями, где пол был усыпан опилками, как в день первого посещения Лилит. Они тепло обнялись; это был один из тех редких случаев, когда Аманда видела Лилит по-настоящему растроганной.

– Ты должна познакомиться с Сэмом, – сказала Лилит. – Знаешь, мы женимся. Я бы хотела, чтобы ты была на свадьбе. Это будет настоящая свадьба. Сэм на этом настаивает, потому что это должно способствовать бизнесу. Придет много посетителей, но тебе нечего волноваться. Я за тобой пригляжу.

– Лилит... это хорошо, как ты думаешь?

– О чем ты?

– О твоем замужестве с Сэмом.

– Я лучше других знаю, что для меня хорошо, Аманда, и ты ведь не думаешь, что я бы согласилась на плохое, верно?

– Не думаю.

– А ты все-таки не выходишь замуж?

– Нет.

– Аманда, что ты собираешься делать? Вот что меня заботит. Наполеон устроен. Я... я буду миссис Сэм Марпит. А ты?

– Я думаю, что найду какую-нибудь работу. Фрит собирается мне помочь. Пойду в гувернантки, компаньонки или что-то в этом духе. Это все, что я могу делать, кроме шитья сорочек, в действительности меня поддерживала ты. Я это понимаю. Я не такая способная, как ты, Лилит. Ты сильная. Без тебя я бы не выжила.

Лилит кивнула.

– Считаю, что ты права. Ну, у меня все складывается хорошо. Сэм – человек не бедный, и я позабочусь, чтобы он стал еще богаче.

– У тебя всегда все будет хорошо, Лилит. Что-то есть в такое, что позволяет мне так говорить.

– У тебя тоже все наладится. Я об этом позабочусь. Помнишь, как я приносила тебе наверх из кухни еду, когда они запирали тебя в твоей комнате? Я тогда приглядывала за тобой и теперь буду это делать. Если в гувернантках будет невыносимо, приходи ко мне. Ты можешь жить здесь.