– А вы просто женитесь, и все тут, – сказал писатель.

– То есть как это?

– Проверьте прежде, подходит ли она вам. Узнайте, подходите ли вы ей. Можете вы так полюбить друг друга, чтобы пожениться и иметь детей и прожить всю жизнь вместе? Забудьте о начальстве. Скажите мне, что вы решили, и я что-нибудь придумаю.

– А что вы по-честному о ней думаете?

– По-моему, она изумительная. Из всего, что я понял в ней – это ваша жена. Вам обоим здорово повезло.

Конечно, это была моя девушка. Мы провели неделю в прогулках и разговорах, и все, что я себе позволял, это подержать иногда ее руку в своей. Ни разу я ее не поцеловал и не тронул, потому что был в нее влюблен так, как бывают влюблены друг в друга дети. Она познакомилась с Виктором Тоска и Джо Фоксхолом, и все хорошо понимали, как обстоят дела. Чтобы не усложнять положения, мы решили ничего не сообщать о ней персоналу Мэншна, так что ей приходилось вставать спозаранку, убирать с кушетки свою постель и не показываться, пока не подадут завтрак, а тогда мы все садились за стол, и она завтракала вместе с нами.

Однажды после обеда я поехал с Джиль к ней домой в Глостер, чтобы познакомиться с ее матерью.

Они жили в грязном ветхом домишке на грязной улице, и там было еще пятеро детей, из которых только один парнишка был старше Джиль – брат ее, приехавший в отпуск из армии.

Он был примерно одних лет со мной, немножко похож на сестру, но парень он был угрюмый. Нищета его угнетала.

– Что вам нужно от моей сестры? – спросил он.

– Я хочу на ней жениться.

Скоро из другой комнаты к нам вышла ее мать. Нельзя сказать, чтобы она была некрасива – просто это была бедная, усталая женщина, много пережившая в своей жизни.

– Вы кто будете? – спросила она.

– Меня зовут Весли Джексон.

– А дочка моя вам на что?

– Я приехал, чтобы просить у вас ее руки.

– А содержать ее вы сможете?

– Да, смогу.

Она предложила мне сесть. Мы все присели и поговорили, и она задала мне кучу вопросов о моей семье, и вероисповедании, и о всяких других вещах, о которых хотят знать матери, когда кто-нибудь хочет жениться на их дочери. Казалось, она проявляет больше любопытства ко мне, чем беспокойства о судьбе своей дочери, но она была совсем не плохая женщина, просто бедная и потерявшая надежду на какое-нибудь улучшение в жизни семьи. Все-таки было видно, что она была когда-то красивой женщиной и недурной матерью, но обстоятельства сложились слишком неудачно для нее. Парень, который был в отпуске, постепенно стал держаться куда приветливее, и мать Джиль наконец спросила:

– Когда вы собираетесь жениться?

– Да хоть сейчас.

– Ей еще нет семнадцати.

– Я думаю, вы могли бы написать мне какую-нибудь бумажку.

– Что вы хотите, чтобы я написала?

– Ну хотя бы так? «К сведению всех, кого это касается. Настоящим одобряю брак моей дочери Джиль, рожденной тогда-то и тогда-то, там-то и там-то, с Весли Джексоном, рожденным в Сан-Франциско 25 сентября 1924 года». И ваша подпись.

Она подошла к столу, достала семейную Библию, пачку линованной писчей бумаги, бутылочку чернил и перо. Открыла страницу Библии, где она записывала даты рождения и смерти членов своей семьи, написала нужную бумажку и подала мне.

«К сведению всех, кого это касается. Настоящим одобряю брак моей дочери Джиль, рожденной 11 сентября 1926 года в Глостере, Англия, с Весли Джексоном, рожденном в Сан-Франциско, Америка. Моя девичья фамилия – Скотт, место рождения – Данди. Мой муж Майкл был ирландец, но пресвитерианского вероисповедания. Он был рыбак, погиб в море шесть лет тому назад. Пэг Мур. Глостер, 17 марта 1944 г.».

После этого она протянула руки к своей дочери, и Джиль с плачем бросилась к ней, они расцеловались, мать слегка похныкала и высморкала нос, потом обняла меня, и мы с ней тоже нежно поцеловались. Потом Джиль поцеловала брата, который был в отпуске, и по очереди расцеловалась с двумя младшими сестрами и двумя младшими братьями, и тут мы с ними простились.

На обратном пути к вокзалу я в первый раз обнял свою невесту, и на глазах у меня выступили слезы, оттого что я увидел слезы на глазах у нее. Я поцеловал ее в глаза и в губы и понял, что нашел наконец свою девушку, потому что певец моей песни запел в моем сердце, запел во весь голос «Валенсию». Сердце мое взыграло, и я благодарил Бога за жену, за ее мать, и братьев, и сестер, и за ее отца, погибшего в море: особенно за него благодарил я Бога, за Майкла Мура, которого я не знал, ибо я был полон любви, обнимающей даже мертвых.

Сидя в поезде на обратном пути в Лондон, я чувствовал себя уже женатым, я знал, что у меня есть жена и будет когда-нибудь сын, потому что в кармане у меня лежала бумажка от матери моей невесты, а сама она сидела бок о бок со мной – о радость, о счастье! – мой собственный ангел бок о бок со мной. Я наслаждался ее прикосновением, ее запахом, ее нежностью и кротостью. Я был так счастлив, что почти благодарил Бога за то, что идет война, что меня призвали, перевезли через океан по воле его и высадили в Лондоне; за то, что я пошел на площадь Пиккадилли поглядеть на людей, – ведь если бы этого не случилось, я бы не встретил своей любимой.

Я молил Бога простить мне, что я прежде ненавидел тех людей в Америке. Я не мог их больше ненавидеть, ибо они послали меня в Лондон, где я нашел свою жену.

Скоро мы были уже дома. Писатель сидел в гостиной и читал мой рассказ, написанный по его заданию. Я протянул ему бумажку, которую получил от матери своей невесты. Когда он ее прочел, я сказал:

– Мы хотим пожениться сегодня же вечером.

– Правильно, – сказал писатель.

Тут как раз зашел Джо Фоксхол, и ему я тоже показал бумажку, а писатель спросил:

– Джо, вы понимаете что-нибудь в брачных обрядах?

– А что тут понимать? – говорит Джо.

– Ну вот и хорошо, – сказал писатель. – Надо устроить Джиль и Весли самый что ни на есть лучший обряд.

Джиль знала, как обстоит дело в армии, – обо всей этой волынке с получением разрешения от начальника гарнизона и прочей канцелярщине, – и поэтому мы решили совершить обряд по-своему. Библии у нас под рукой не оказалось, и Джо позвонил прислуге и попросил одолжить нам их Библию. Старый Дэн, который обслуживал весь дом, принес нам Библию, и Джо стал ее просматривать в поисках чего-нибудь подходящего к случаю. Потом пришел Виктор Тоска, ему я тоже показал свою бумажку, словом все уже было готово для предстоящей церемонии. Кольцо я купил еще утром, оно лежало у меня в кармане. Я весь дрожал от волнения, это был самый важный день в моей жизни – день, о котором я так мечтал, – и вот наконец я стою рядом с моей прекрасной Джиль, а она, бледная, с широко раскрытыми глазами, ждет, когда ей нужно будет свою роль в брачном обряде.