От девушки, которая закончила школу год назад: «Это твой номер, да? Мой брат был там? Он с тобой? Ты видела его тело? Никто нам ничего не говорит».

С незнакомого номера: «Ты должна была сдохнуть вместе с остальными».

С другого: «Мы бы хотели получить эксклюзивное интервью с вами и/или вашим другом Эйданом. Пять тысяч долларов, если вы не будете говорить с другими журналистами».

Тана снова открыла кран, чтобы шум воды заглушил ее голос, и позвонила Джеймсону. Опять голосовая почта… Может быть, он потерял телефон? Она закрыла глаза, надавила пальцами на веки и попыталась сосредоточиться.

Потом позвонила Полине и, услышав знакомую мелодию, почувствовала, как защемило сердце.

«Пожалуйста, пусть телефон будет у тебя с собой, – беззвучно шептала она, – пожалуйста».

В следующее мгновение в трубке раздался щелчок.

– Я убью тебя, если ты еще не труп, – сказала Полина. Услышав голос подруги, Тана улыбнулась. – У тебя все в порядке? Скажи мне, что все в порядке!

– Вроде того, – шепотом ответила Тана. – Прости, что не позвонила. Столько всего случилось, и я забыла зарядить телефон.

– Столько всего случилось? – закричала Полина. – Ну да, можно и так сказать! Я видела трансляцию прошлой ночью. Та вампирша укусила тебя и… Господи, Тана! Не могу поверить, что ты мне позвонила, а я на тебя кричу!

– Я облажалась, – сказала Тана, глядя на свое чисто отмытое лицо в зеркале. В чудовищах плохо то, что иногда они похожи на людей. Но с кожей творилось что-то странное, ее стянуло, как после солнечного ожога. – Слушай, я действительно облажалась, и теперь…

– Ты не облажалась, – возразила Полина. – Послушай, ты выжила! Ты сделала то, что требовалось для выживания. Просто скажи, ты стала вампиром?

– Нет, – ответила Тана, опираясь на мраморный подзеркальник. – То есть пока нет.

– Так ты инфицирована? А говоришь так, как будто с тобой все в порядке.

– Сейчас я заперта в шикарной ванной в особняке Люсьена Моро и мне надо отсюда выбраться. Поэтому я и звоню. Ты должна передать кое-кому сообщение.

– Что? – спросила окончательно сбитая с толку Полина.

– Есть один парень, его зовут Джеймсон. Его девушка, вампирша, живет у Люсьена. Не знаю, как ее зовут, но мне не помешала бы ее помощь, да и его помощь тоже. Я отправлю тебе номер. Можешь звонить, пока не дозвонишься? Пожалуйста. Рано или поздно он должен взять трубку. Скажи ему, что Валентина у них и ее заперли в…

– Погоди, – сказала Полина, – мне нужно найти ручку.

Тана задержала дыхание, слушая шорохи на другом конце линии. Это было… так обычно! Она так часто просила Полину о какой-нибудь глупости – позвонить парню или вдохновить ее на что-то, – что сейчас это казалось нереальным. Тана взглянула на свое отражение, но теперь она как будто смотрела в кривое зеркало, искажавшее черты и заставлявшее их расплываться. Она не сразу поняла, что в глазах у нее стоят слезы.

– Так, ручку я нашла, – раздался голос Полины. – Давай.

Тана продиктовала номер:

– Его зовут Джеймсон. Скажи, что Валентину заперли в подвале у Люсьена. Я постараюсь вытащить ее сегодня, когда стемнеет. Если он сможет в течение дня принести к ограде пару болторезов, будет здорово. Если не получится, скажи, чтобы не волновался. Мы как-нибудь справимся.

– Чтобы он не волновался? – переспросила Полина.

Из-за стены послышался голос Марисоль:

– Люсьен ждет. Пора одеваться.

– Мне нужно идти, – прошептала Тана. – Передай Перл, что я люблю ее.

– Я тебя тоже люблю, – ответила Полина. – Береги себя, ладно?

– Погоди, так что там у вас с Дэвидом? – спросила Тана.

– Отстань, – рассмеялась Полина. – Постарайся не умереть, и я тебе все расскажу.

Улыбнувшись, Тана отключила телефон и положила обратно на подоконник, потом снова посмотрела на себя в зеркало. И с ужасом увидела, что ее зубы были окрашены алым. Она провела языком по деснам и почувствовала вкус собственной крови.

Может быть, она прикусила язык? Наклонившись над раковиной, она набрала воды в ладони, прополоскала рот и сплюнула; вода окрасилась алым. Тана оскалила зубы перед зеркалом и увидела, что десны кровоточат из-за выросших клыков. Они еще не стали тонкими и острыми, как у вампиров, но и на человеческие уже не были похожи.

– Марисоль! – позвала она высоким, испуганным голосом, который сама не узнала.

Эйдан пил кровь Габриэля, но с ним ничего такого не случилось. Что же происходит с ней? Вампирша вошла в ванную, ее ноздри раздулись от запаха крови, красные глаза посмотрели на отражение Таны в зеркале:

– Что на этот раз?

– Посмотри на мои зубы, – дрожащим голосом проговорила Тана, плотнее заматываясь в полотенце.

Вампирша запрокинула ей голову назад и сунула палец в рот, чтобы ощупать зубы. Потом отступила на шаг и покачала головой:

– Похоже, тебе дали досыта напиться крови вампира. Все будет в порядке. Так обращали до того, как старый мир пал. Новичков кормили кровью вампира до тех пор, пока они не были готовы. У некоторых уходили недели на то, чтобы дойти до этой стадии, но ты, должно быть, выпила очень много.

Так и было.

– Но что это значит? – спросила Тана, ощупывая свои зубы. – Я умру? Я обращусь?

– Нет, – ответила Марисоль, – это значит только, что ты готова умереть. И будешь сильнее, когда воскреснешь.

Тана кивнула, пытаясь успокоиться. Все в порядке, ничего не случилось. Она не проснется вампиром. Не сегодня, во всяком случае. Это просто симптом болезни, о котором она раньше не слышала. «В организме накапливается отрава», – вспомнила она лекцию, которую читали в школе.

– Хорошо, – сказала она, проходя мимо Марисоль в спальню. – Забудь об этом. Все в порядке. Пойдем покажем мои новые зубы Люсьену Моро.

Через несколько минут, отвергнув все предложенные Марисоль варианты, Тана надела самое простое из висевших в шкафу платьев – темно-красное кожаное без рукавов, – и последовала за вампиршей по лабиринту коридоров. Ни одни из туфель Элизабет ей не подошли, и Тана была этому рада. Ей и так было не по себе от того, что одежда оказалась по размеру. Кожаное платье плотно облегало фигуру, обтягивало бедра. Черные волосы были собраны в хвост высоко на затылке, ожерелье Габриэля сверкало на шее. Тана то и дело проводила языком по своим длинным клыкам.

Марисоль повернула ручку двери, покрытой черным лаком, и жестом велела Тане войти, но сама за ней не последовала. Дверь закрылась за спиной у Таны, старавшейся не шлепать босыми ногами по полу.

Окна были завешены тяжелыми шторами. Люсьен вышел ей навстречу, двигаясь свободно, как будто он хорошо видел даже в полумраке. Из мебели в комнате были только два больших черных кожаных кресла и письменный стол с фигурками грифонов. Тана заметила на столе три ключа на костяном кольце, украшенном изображением, которое она не могла разглядеть.