– Я так понимаю, – говорит Мигель, – должно случиться нечто настолько сильное, что это невозможно забыть?

Доктор Вулф смотрит на каждого из нас, прежде чем ответить:

– Да, и это событие должно быть настолько сильным, что буквально изменило ваш мир навсегда.

* * *

Поскольку у Мигеля есть внедорожник и полный бак бензина, он отвез нас в Лексингтон, а затем в Луисвилль. Они с Сильвией сидели на переднем сиденье, а мы с Сойером – сзади.

Я в основном молчала, слушая их легкое подшучивание друг над другом. Они были похожи на нас с Назаретом, Джесси и Лео до того, как Лео уехал в колледж. Их дразнилки, шутки – новые и личные, – смех, то, как они спорят, но не обижают друг друга, заставляет меня скучать по моим друзьям.

Это не значит, что я с ними не вижусь. Мы встречаемся, но не так часто, так как они заняты своей жизнью. И потом, я так и не ответила Лео. Даже несмотря на то, что он по-прежнему ежедневно пишет мне, умоляя снова стать друзьями.

Сойер сжимает мою руку, и я улыбаюсь ему, чтобы дать понять, что я в порядке. Нужно отдать ему и его друзьям должное: они пытаются вписать меня в свою компанию, но сами дружат уже бесконечно долго. Я новенькая и к тому же та самая странная девушка, о которой они сплетничают. Я официально очень ценю и уважаю, что Скарлетт была достаточно храброй, чтобы связаться с Джесси.

– Расскажи нам больше об этом месте. – Мигель поворачивает налево, когда светофор загорается зеленым, и смотрит на меня в зеркало заднего вида. – За каким призраком мы сегодня охотимся?

– В пятидесятых годах одна пара ехала на танцы, и они разбились на своей машине, когда пропустили поворот на Митчелл-Хилл-роуд. Легенда гласит, что люди видят девушку, идущую по обочине дороги в выпускном платье. Ее еще видели гуляющей на кладбище на вершине холма.

– Почему так много историй о подростках, погибших в автокатастрофах, а теперь еще девушка, идущая по обочине дороги? – спрашивает Мигель.

– Вероятно, потому, что они разбились из-за глупости парня. Он был слишком ленив, чтобы пойти за помощью, поэтому ей пришлось сделать это самой, а затем она умерла от разочарования, – говорит Сильвия.

– Лучшее объяснение, – смеюсь я.

– Спасибо. Я спросила своих родителей об этом месте, так как папа вырос в Луисвилле. Он сказал, что когда был подростком, то слышал: если увидишь девушку и остановишься, она сядет на заднее сиденье машины и исчезнет, когда ты доберешься до кладбища.

– Твой отец знает об этом?

Сильвия резко оборачивается, и ее длинные светлые волосы падают на плечи.

– Да. Он был странно доволен, что я занимаюсь этим проектом. Сказал, что однажды в старших классах школы он и четверо его приятелей ехали по дороге, пытаясь увидеть призрак, и надеялись подбросить ее.

– А если бы они ее нашли, то куда бы она села?

– Папа сказал, что вызвался посадить ее к себе на колени.

Смеяться вместе с ними приятно. Как будто я стала частью их компании, и они рады этому.

– Мой папа рассказывал, что он и его друзья однажды поехали к эстакаде Поп-Лик в Луисвилле, чтобы попытаться найти человека-козла. – Мигель следует инструкциям своего навигатора, сворачивает на Митчелл-Хилл-роуд, и мы начинаем подъем на холм. – Я слышал всякие безумные вещи об этой эстакаде. Почему бы нам не проверить и это место?

– Потому что человек-козел – это не призрак, а человек, который наполовину козел, – говорит Сойер. – Мы пытаемся доказать, что реальны призраки, а не люди-козлы.

– Верно, верно, – добавляет Мигель, и мы замолкаем, когда мотор слегка напрягается, пока мы продолжаем подниматься по извилистому и крутому холму. Приветливые фонари на крылечках домов закончились несколько километров назад. С подъемом вверх листва густеет, и ветви деревьев, отяжелевшие от осенней листвы, склоняются над дорогой, словно угрожая обрушиться и раздавить нас.

Небо темное, густые облака несутся по ветреной ночи. Во внезапном просвете деревьев открывается вид на горизонт Луисвилла вдалеке и на многие километры вокруг. Впереди возникает крутой скалистый обрыв, и Мигель резко направляет машину к центру дороги, а Сильвия, задыхаясь, вцепляется в подлокотник дверцы.

– Будь осторожен, – шепчет она, – какая-нибудь машина может выскочить из-за поворота и врезаться в нас лоб в лоб. И столкнуть нас со скалы.

Мигель хватается за руль двумя руками.

Скала. Сойера тянет к обрыву, он уперся головой в стекло, поэтому я сжимаю его руку, и, когда он смотрит на меня, замечаю проблеск его внутренней войны. Я снова сжимаю его пальцы, чтобы он знал, что не один и не должен справляться в одиночку, пусть я и не понимаю, что имено происходит в его голове в такие моменты.

Он отворачивается от окна ко мне, и мы садимся плечом к плечу. Его губы нежно касаются моего виска, когда он сжимает мою руку в ответ.

– Можете себе представить, каково было той паре? – говорит Сильвия. – Вот они собираются на танцы. Она проводит весь этот день в возбуждении, тратит часы на выбор платья. Нескончаемое ожидание волшебства, которое должно произойти, а затем страх, который они, должно быть, почувствовали, когда поняли, что потеряли управление.

– Не будь слишком серьезной, – говорит Мигель, – все это ненастоящее.

– Вот тут ты ошибаешься, – говорю я, осматривая обочину дороги в поисках девушки, – эта пара и несчастный случай были настоящими. В окружных архивах есть документы. Сара существовала, и ее парень – тоже. Они действительно погибли в автокатастрофе на этой дороге. Ее семья владеет кладбищем на вершине холма. И она, и ее парень похоронены там.

В машине повисает тяжелая тишина. Сильвия с Мигелем быстро переглядываются, и их взгляды говорят, что это больше, чем то, на что они подписались. Их страх был осязаем.

– И что же мы будем делать? – голос Мигеля звучит очень серьезно.

– Кладбище на вершине холма, – говорю я. – Припаркуйся поблизости, и мы осмотримся.

Мы поворачиваем, и большая белая тень мелькает перед машиной. Мигель ругается, Сильвия кричит, а тормоза внедорожника визжат, когда мы резко останавливаемся. Сильная рука появляется передо мной, надежно удерживая на сиденье.

– Что это было, черт возьми? – кричит Мигель.

В это же время Сойер спрашивает:

– Все в порядке?

Никто не отвечает ни на один вопрос, так как мы все ошеломлены. Потому что, что бы это ни было, оно двигалось быстро, незаметно и так же быстро, как появилось, исчезло. И никто не хочет признавать фантастическую очевидность – мы только что видели призрака.

– Все в порядке? – снова спрашиваю я, чувствуя, как стучит в ушах мой пульс. Глаза Вероники вспыхивают от возбуждения.