— И что же это за навыки?

— Расторопность, сообразительность, умение…

— Бросьте, комиссар. Признайте. Вам приглянулся этот юный, чистый мальчишка, и вы…

В закрытом помещении каюты пощечина оказалась весьма звонкой. Лилит даже не поморщилась. Отвер­нувшись, она рассмеялась:

— Очень хорошо. Очень честно. Значит, можно от­бросить всю эту чепуху, так? У меня есть информа­ция, что мальчишка уличен в колдовстве. Что скажете на это?

— Это неправда, — сглотнул Гаунт. — От колдов­ства варпа меня выворачивает наизнанку. Неужто вы думаете, что я стал бы хоть на мгновение якшаться с тем, кто с ним связан? — Комиссар сделал паузу. — За исключением вас, конечно.

Лилит продолжала ходить кругами.

— Но ведь он такой полезный. Я провела рассле­дование, Гаунт. Он предсказывает события, точно уга­дывает их до того, как они произойдут… нападения врага, несчастные случаи или то, какие бумаги потре­буются комиссару. Что комиссар пожелает съесть на завтрак…

— Это не колдовство. Он просто внимательный, смышленый парень.

— Была тут игра… небольшое мошенничество в ба­раках. Ваш мальчишка произвел впечатление. Он знал, как выиграть. Ни разу не ошибся. Что можете ответить?

— Я лучше спрошу: кто вам об этом рассказал?

— Это важно?

— Штурм, так ведь? И его ручной бык Жильбер. У них есть свои мотивы. Как вы можете им верить?

Лилит остановилась и внимательно посмотрела на Гаунта.

— Конечно, у них есть мотив. Они неспособны скрыть это от меня. Штурм и Жильбер ненавидят и презирают вас и ваших Призраков. Они уже пытались уничтожить вас на Вольтеманде, но потерпели неуда­чу. И теперь они пытаются погубить вас любыми сред­ствами. Гаунт едва не потерял дар речи.

— Вы все это знаете и тем не менее идете у них на поводу?

— Я же инквизитор, Ибрам, — с улыбкой ответила Лилит. — Штурм и его подчиненные грубы и бесхит­ростны. Мне нет никакого дела до их мелких обид на вас и ваших людей. Но лорд-милитант генерал Булле­дин запросил моей помощи в оценке колдовской угро­зы во время освобождения Монтакса. Вражеского кол­довства… и того, что скрыто в наших собственных ря­дах, словно опухоль. Мальчишка попал в поле моего зрения, и долг обязывает меня изучить улики. У меня есть информация, что он ведьмак. Меня не интересует, кто и чего хочет добиться этим обвинением. Но если они правы… Вот почему я здесь. Так что же, Майло проклят? Он псайкер? Не нужно защищать его, Гаунт. Вы только серьезно навредите себе.

— Вы ошибаетесь. Все это не более чем подковер­ная грызня. Аристократы нащупали нашу слабину.

— Увидим. А теперь я хочу пообщаться с этим Май­ло. Сейчас.

Вызовы посреди ночи были для Брина Майло не в новинку. Всегда находились какие-то срочные пору­чения, которые требовалось исполнить немедленно. Но еще на подходе к каюте Гаунта он понял, что в этот раз случилось неладное. Комиссар был одет по всей форме, включая китель и фуражку. Его лицо помрачнело. Ря­дом с ним стояла необычно высокая женщина в черном, от которой веяло чем-то неприятным, даже угрозой.

— Эта служительница Императора хочет погово­рить с тобой, — пояснил Гаунт, сознательно уходя от пугающего слова «инквизитор». — Отвечай ей прямо и искренне.

Не проронив ни слова, Лилит повела их по длин­ному коридору к стыковочному шлюзу. Вскоре они оказались в самом гексоборе. Майло начал беспоко­иться. Никогда прежде он не ступал на палубу орби­тальной станции. Сам воздух здесь был иным — хо­лодным и пропитанным священными таинствами. Он был так непохож на удушливую жару транспортного корабля. Масштабы отсеков, которые они проходили, поражали воображение. На пути они встречали только священнослужителей в длинных рясах, одетых в ко­ричневую броню солдат и небольшие группы старших офицеров. Майло словно попал в другой мир.

Лилит вела их не менее двадцати минут, миновав несколько основных пределов и отсеков, включая и Планетарий. Гаунт быстро понял ее тактику. Весь этот путь был нарочито длинным, с расчетом на то, что все эти грандиозные картины поразят и обескуражат парня, ослабив его психологическую защиту. Хитрость инквизитора граничила с жестокостью.

Коридор наконец уперся в радужную переборку, окруженную витражами. Повинуясь легкому движению руки Лилит, створки люка спиралью разошлись в сто­роны. Жестом велев Майло войти, она снова закрыла переборку, чтобы поговорить с Гаунтом.

— Вы можете присутствовать при допросе, но не вмешивайтесь. Гаунт, вы ценный офицер. Если маль­чишка окажется тронут порчей, я могу сделать так, что вы получите лишь незначительное взыскание за то, что пребывали в неведении о его истинной сущ­ности.

— Щедрое предложение. И каковы же условия?

— Мы с вами — взаимодополняющие инструмен­ты, Гаунт, вы и я, — улыбнулась Лилит. — Моя задача в том, чтобы выискивать скверну, ваша же — в том, чтобы карать ее. Если Майло окажется проклят, вы очистите себя, лично исполнив приговор. Это покажет, насколько вас разгневало это обстоятельство и как вы полны решимости очистить свой полк.

Гаунт молчал. Даже мысль о таком развитии собы­тий была невыносима.

— Другого способа спасти вашу репутацию, карье­ру и звание просто нет. Более того, ваша жизнь мо­жет оказаться на кону, если выяснится, что вы укры­вали отродье Тьмы. Слышите, что я вам говорю, Га­унт?

— Я слышу, что вы угрожаете моей жизни и моему будущему. Сражаться с такими угрозами — моя про­фессия.

— Тогда я скажу проще. Штурм дал толчок этому расследованию, так как он считает это лучшим спосо­бом погубить вас и ваших Призраков. Если Майло тро­нут порчей и вы не дистанцируетесь от него, не посту­пите, как подобает комиссару, ваши дни будут сочтены. А Призраков немедленно распустят — об этом Штурм позаботится. Он уже подал Булледину идею: если один из Призраков испорчен, то и все остальные могут ока­заться такими же. Первый Танитский будет взят под стражу Инквизицией, после чего все до единого бой­цы полка пройдут процедуру экстремального дознания. Большинство погибнет. Выживших вышвырнут, как не­способных продолжать службу в Имперской Гвардии. Долг обязывает меня проводить расследование по на­водке Штурма. Я не хочу помогать ему в его мести Танитскому Первому, но мне придется делать это незави­симо от моего желания, если вы не будете содействовать мне по собственной воле.

— Понимаю. Благодарю за прямоту.

— Хаос — это величайший враг человечества, Га­унт. Мы не можем позволить психической силе угнез­диться в неподготовленном разуме. Если парень про­клят, его следует уничтожить.

— То есть ему не нужно проходить оценку на Чер­ном Корабле… как вам?

Лилит резко посмотрела на него и сдвинула брови.

— Не в этот раз. Политическая ситуация очень не­проста. Если Майло окажется ведьмаком, его следует умертвить, чтобы удовлетворить все стороны.

— Понимаю.