– Бежим в лес! – выкрикнула она, и все трое пустились наутек, кроша подошвами своих бесчисленных врагов.

Они проделали половину пути, когда земля перед ними исчезла, полностью закрытая членистоногими, каждое из которых было размером с ладонь и имело пару клешней. Щелкая этими клешнями, шевеля усами, твари надвигались на Лорелею.

«Святое Небо! Мы окружены!»

Лорелея оглянулась. Позади тоже не видно было земли из-за насекомых. Вместе с Кэлем и Габрилем она стояла на крохотном пятачке, меж двух лавин отвратительных тварей.

То был излюбленный Иринин прием – завоевать сердца мелких и многочисленных существ, напустить их на противника, рассеять его внимание.

Нечто ползло по сапогу. Лорелея задергала ногой, Габриль с проклятиями давил и топтал насекомых вокруг себя. Кэль следовал его примеру, но на смену каждому раздавленному жуку или пауку являлись десять живехоньких. Саша пронзительно кричала, бросалась на тварей сверху, однако не могла уничтожить за раз больше полудюжины.

Паук взобрался на ногу Лорелее, она прихлопнула его, но сапоги были уже облеплены бесчисленными многоножками, пауками всех размеров и расцветок, а также огромными клешнястыми жуками, что запросто могли бы рассечь надвое любого обычного жука.

Лорелее требовалось оружие против этой армии – сердце живого существа, способного справиться с тварями, или валун, чтобы раздавить их, или мощная струя воды, чтобы смыть. Или огненный шар…

«Используй мой огонь».

Кэль взял ее за руку, и драконье сердце – жестокое, мощное, кровожадное – замерло в ожидании всплеска магии.

«А ты сможешь контролировать себя, если мы задействуем твое драконье сердце?»

Лорелея спросила просто на всякий случай. Ответ был ей известен. Она уже выбирала заклинание, стряхивая многоножек, щекотавших обнаженную руку. Пятку пронзила боль – клешнястый жук прорезал сапог и впился в плоть.

«Я постараюсь. Если я потеряю контроль, ты мне его вернешь. Поторопись, не то нас сожрут заживо!»

– Лорелея!

Габриль стряхнул с ее спины очередного маленького монстра, бросив его в общую кишащую массу.

Земля задрожала, заставив всех троих упасть на колени. Количество тварей резко увеличилось, и через миг Лорелея, Кэль и Габриль оказались по пояс в их массе.

Лорелея разжала пальцы, потеряла руку Кэля. Теперь она обеими руками сгоняла насекомых, подбиравшихся к лицу. Очередная живая кишащая волна поднялась с земли, и новые полчища поползли по телу.

Боль была не резкой, о нет. Но укусы, покалывания, щекотания ощущались во всех местах сразу. Взор помутился. Габриль что-то кричал, голос заглушало шуршание бесчисленных лапок. Гадливость пересилила все эмоции, все мысли.

Твари добрались до волос Лорелеи. Твари шествовали по ее животу. Лезли выше, норовя проникнуть в рот.

Лорелея плотно сжала губы. Она пыталась встать, но всё время оскальзывалась на массе своих врагов.

«Держись».

Кэль нащупал ее руку, и вместе, поддерживая друг друга, они поднялись на ноги. Габриль, по пояс в насекомых, стряхивал с шеи многоножек.

Из-за насекомых уже не видно было земли. Если Лорелея ничего не предпримет сию же секунду, им, всем троим, нечего и рассчитывать на спасение.

Кэль крепче стиснул ее руку, и магическая мощь прилила к пальцам.

– Каз жех. Пусть его пламя вольется в меня и покарает тех, кто желает нам зла.

Мощь, исполненная драконьей жестокости, вливалась в ее жилы, стремилась к сердцу. Когда обжигающая волна достигла сердца, Лорелея издала вопль, извергла из груди ярость, и жажду разрушений, и бешенство, которые едва не выпарили ее кровь и не искрошили кости в пыль.

«Сожги их!» – телепатировал Кэль, взмахивая рукой, увлекая вверх руку Лорелеи. Лучи ее магии приобрели оранжевый оттенок, сформировали огненный шар, который был брошен на землю. Лорелея взмахнула свободной рукой, сделала вдох – воздух показался острым, как множество лезвий – и снова выкрикнула:

– Каз жех! Да покарает их пламя!

Ее ладони продолжали извергать огонь, который стелился по земле, пожирая остатки травы. Поток был оранжевый по краям и ослепительно белый в середине. Жар разрывал Лорелею изнутри, и она, дрожа, полагалась лишь на силу драконьего сердца. Они стояли, окруженные огнем со всех сторон.

Насекомые обратились в бегство; огонь настигал их и сжигал без остатка. Распространился горький, терпкий запах паленого хитина. Дым выедал глаза.

Лорелея дрожала и клацала зубами. Натиск драконьего огня оказался сильнее, чем она ожидала. В груди бился жар, дышать было почти невозможно. Сейчас ее кожа растрескается и обуглится, кости обратятся в пепел… Лорелея пыталась удерживать руки поднятыми, но в глазах замелькали пестрые хвостатые точки, и мышцы ослабли.

Кэль отпустил ее руку, осторожно уложил Лорелею на землю. Смутно ей слышался шепот ошейника: «Убей. Разорви. Уничтожь». Драконье сердце алкало крови.

– Ты смогла, – прошептал Габриль, сбрасывая с сапога последнюю полудохлую тварь.

Пустошь чернела хитиновым пеплом, едко дымилась. Огонь, покончив с заданием, что дала ему Лорелея, унялся, погас сам собой. Бешеный, невыносимый жар драконьего сердца покидал Лорелею, и она жадно вдыхала пропитанный гарью воздух.

Боль ушла. Лорелея не лишилась чувств, не впала в сон. Кэль не потерял контроль над собой. А Ирина, проиграв битву, стала еще слабее.

«Ты цела?» – телепатировал Кэль, склоняясь над Лорелеей.

Она не просто цела. Она победила. Эта мысль вызвала пьянящий восторг. Лорелея обняла Кэля за шею и засмеялась.

«Мы это сделали. Ирина снова в проигрыше. Она ослабела, она лишилась стратегического объекта! Мы еще на один шаг ближе к победе».

Кэль обнял Лорелею в ответ, на секунду привлек ее к себе. Его сердце оглушительно колотилось.

«Мы отлично справляемся, когда действуем вместе».

С этими словами Лорелее передалась волна столь теплая, столь дивная, что она внезапно осознала: она, принцесса Рэйвенспира, лежа на пепелище, прижимается всем телом к юному дракониту. Она его обнимает. Ее сердце колотится столь же сильно, как и его сердце.

Мигом разомкнув объятие, Лорелея поднялась на ноги. Ее пошатывало.

«Ой… Извини. Да. В смысле, я не это имела в виду. То есть это было бесподобно. Правда».

Что она бормочет? Неужели в ходе битвы лишилась разума?.. Лорелея взглянула Габрилю в лицо, отметила удивленно поднятую бровь, скепсис в глазах. Кэль тоже поднялся на ноги. Хвала Небесам, что они сейчас темны; звездный свет не дает полного представления о том, сколь густой румянец покрыл щеки Лорелеи!

«Ладно, притворюсь, что ничего не понял», – усмехнулся Кэль.

«Это всё потому, что… Короче, я не хочу это обсуждать, и точка».