- Я приветствую вас, дочери Фермоскиры! - сильным и чистым голосом произнесла Мелета, и ее услышали далеко за краями площади. Амазонки все, как одна, склонили свои копья к земле и снова трижды крикнули «Хайре!».

- Дорогие мои! - Мелета подняла над головой руку.— Только вчера я лежала на пыльном полу наоса в старой Фермоскире. Только вчера ночью я в стенаниях и слезах молилась опустевшему месту, где стоял Кумир Девы. Горе мое было беспредельно.

Амазонки слушали затаив дыхание.

- Омочив слезами прах богини, я уснула, и ко мне снова явилась всеблагая Ипполита и сказала: «Отныне, Священная Мелета, я буду жить в новом доме у вод Синдики и ты по-прежнему будешь служить мне». «Прости меня, всемогущая Ипполита,— сказала я,— могу ли я оставить родной город, мою мать Лоту, моего отца Ликопа и многих моих сестер в городе, терзаемом засухой, бедностью».- «О них не беспокойся, дочь моя, все они пойдут за тобой в Синдику, чтобы помочь бедному люду на берегах Меотиды и Боспора сбросить гнет недостойных царей».- «Синдика далеко, я была там, и мне не понять, как...» - «Тебе не надо понимать деяний богов и богинь, иди домой, одень священные одежды». Далее разум мой помутился и я, наверное, уснула. Очнулась здесь, передо мной в блеске золота и алмазов сверкал Кумир Девы, а на ее бедрах возлежал волшебный пояс, у ее ног лежал меч Ипполиты. И вот я стою перед вами, покорная Великой наезднице...

В этот момент где-то справа за площадью зазвучали боевые трубы, раздался глухой цокот конских копыт и в проходе появилась Лота верхом на вороном коне. За нею ехали Аргос, Ликоп и Бакид. А далее, в конном строю, пошли сотни - одна за другой. Узнав Лоту и своих бывших подруг, амазонки, стоящие на площади, очнулись, бросились к наездницам с возгласами «Хайре, Лота!», «Хайре, Кинея!», «Хайре, Лебея!». Люди на площади смешались, а сотни справа и слева все шли и шли. Все в какой-то момент забыли про Мелету, про богиню. И, наверное, потому Левкону удалось без помех выбраться из толпы, перебежать к пристани и вскочить по трапу на палубу. Гребцы были наготове, фелюга рванулась в морские просторы.

Левкои, раньше не веривший в проделки своих жрецов, здесь всему поверил. И в то, что Мелета волшебной силой перенесена за многие стадии через горы и море в Горгип, и в то, что многотысячное войско по мановению Ипполиты очутилось на площади. Он не видел Кумира Девы, но был уверен, что она там, в храме, несмотря на многовесомость. И все это испугало его. Ведь война Боспору, в сущности, уже объявлена словами Мелеты. Опомнись вовремя царица Тиргатао, его, как тирана, могли бы схватить у храма, и он верно сделал, что ринулся к берегу. Только сейчас он подумал, хорошо бы было захватить с собой Агнессу - несмотря на ее греховодность и неверность, Левкон любил ее. Иначе зачем бы было ее ревновать. Потом пришла мысль - Агнесса законная хозяйка флота и, будь она сейчас с ним, может быть, можно было бы привести триеры в Пантикапей или хотя бы в приграничный порт Киммерик. Но он, перетрусив, забыл и про Агнессу, и про ее мать. Теперь их судьба будет печальной. Подумав о флоте, он вспомнил про брата. Но почему среди прибывших не было Митродора? Вот об этом надо было узнать в первую очередь. Но что не сделано, то не сделано. И еще пришло на ум - Перисад был не прав, он не учел амазонок, пришедших с Лотой. Они не знают ужасов качки и морской болезни - они сядут на триеры, чтобы плыть в тылы его царства.

А площадь все еще гудела встречей амазонок, выкриками каменщиков - они тоже радовались неожиданной помощи. Им все одно, кому посвящен храм - Деметре ли, Ипполите ли.

Напрасно Мелета взмывала руки к небу, ее не слушали, толпа бурлила. И тут вступил в дело Аргос. Он поднялся на возвышенность и во всю мощь своего громового голоса протрубил:

— Подданные Ипполиты! Войдите в храм, преклоните колени перед кумиром Девы!

И его услышали. Толпа густо двинулась к воротам храма и понеслась бурной рекой во внутрь, обтекая, как остров, возвышенность, на которой уже стояли и Лота, и Перисад, и Годейра, и Аргос с Мелетой. Сначала возникла в воротах храма давка, возбужденные видением золотого кумира амазонки спешили выйти на площадь, чтобы рассказать подругам о великом чуде, но потом образовались потоки - справа люди входили в храм, слева выходили. Проходя мимо возвышения, все они целовали край пеплоса Мелеты, выкрикивали какие-то слова. А Мелета стояла задумчивая, казалось, она не видит торжествующей толпы, не слышит ее гула, не чувствовала себя властительницей этого множества людей. Да и в самом деле она думала совсем о другом, о более важном. Мелета давно знала, что храмовые, и особенно Священная Атосса, лгут и часто обманывают людей. И когда волей случая она сама стала храмовой - без тени сомнения пошла на обман, придумав сновидение с богиней. Точно так же здесь она вторично врала не только про сон, но и про чудесное перенесение своей особы из старого храма в новый. И наказания за эти два кощунственных обмана она не ждала, так как точно знала - Ипполиту богиней сделали люди и она не имеет божеской силы. Но увидев в наосе многотонный Кумир Девы, она вдруг поняла, что Великая наездница в самом деле богиня, потому что перенесение кумира дело нечеловеческое. На фелюге Аргоса она ехала сама и точно знала, что кумира на ней не было. Перенести на такое огромное расстояние не могли его и конные сотни. Если бы и могли, она бы об этом знала. Но вчера днем Мелета тайно заходила в храм - постамент для пояса был пустой, только волшебной силой можно за одну ночь перенести эту колоссальную тяжесть за многие тысячи стадий из храма в храм. Но почему, если Ипполита так могущественна, она не поразила ее молнией ни в тот раз и не в этот? Может быть, возмездие впереди? И Мелету сковал страх.

А толпа на площади гудела: амазонки радовались возвращению Кумира, встрече с подругами, с которыми они были разлучены столь долгое время; смешались в кучу кони, люди, женщины и мужчины, на возвышение, где стояла Мелета, никто не обращал внимания. И тут Мелета увидела в толпе Агаэта. Он стоял около дворца Годейры и безотрывно смотрел на Мелету. Сердце ее сжалось от радости, любовь к этому красавцу, похожему на Арама, взметнулась в сердце и заполнила всю грудь. До этого радость жила в ней как-то незаметно, притаившись, а тут разрослась так, что трудно стало дышать. Мелета еще раз посмотрела на Агаэта, улыбнулась, и скиф эту улыбку заметил. Он ответил ей помахиванием руки, обнажив белые в улыбке зубы. «Он найдет меня,- радостно подумала Мелета.- Он найдет!»

- По-моему, на нас никто не смотрит.- Эти слова вывели Мелету из радостных дум. Дед Аргос взял ее под руку. На возвышении они были одни.

- А где все наши?

- Годейра ушла наводить порядок в храме. Там страшная толчея, твою мать увлекли бывшие подруги. Она веселится в толпе. Пойдем и мы. Дадим людям порадоваться.

Они сошли по ступенькам, пробираясь сквозь толпу, вошли в храм, а оттуда через боковой притвор вышли к дому Годейры. Там готовились к пиру. За столом сидели Тира, Лота, Гелона, из дверей вышла Годейра:

- А я за вами только что послала.

- Хо-хо! А мы проголодались и пришли сами. Священная не из золота, она устала и хочет есть. А я уж и подавно! Ты, царица, верна себе - за столом одни женщины. Признайся, ты послала только за Мелетой? А я хоть подыхай с голоду. Вижу