Охотовед проскользнул в коридор. Послышались вскрик и возня. Двери открылись шире, и вот он уже появился вновь, волоча за собой раненого.

Катя бросилась ему помогать.

– Закрой двери! – бросил он.

Парня он уложил рядом с кроватью и сразу расстегнул на нем куртку.

– Он живой? – испуганно спросила Катя, опускаясь рядом.

Ничего не говоря, Николай Егорович сунул под кровать руку и выволок оттуда небольшой ящик. Откинув крышку, достал из него бинт, одноразовый шприц и ампулу.

– Придержи его за спину, – приказным тоном бросил он Кате, приподняв парня.

– Ох! – вновь подал голос раненый.

Молодая женщина заползла к нему со спины и подхватила двумя руками под мышки.

Николай Егорович стал снимать с парня куртку. Дело оказалось непростым. Парень хрипел, вырывался и сучил ногами. Кате с трудом удавалось держать его. Ранение было в грудь. Охотовед зачем-то порвал полиэтиленовый пакет, который был в ящике, приложил к ране и стал бинтовать.

– Я умру? – неожиданно ясно и четко спросил парень без тени враждебности. Была в его голосе лишь тоска.

– Если ответишь на все мои вопросы, то нет. – Николай Егорович завязал узел и поднял взгляд на Катю: – Отпускай его осторожнее.

– И‑и‑и! – сморщился парень.

Катя опустила его на пол.

– Как тебя зовут? – склонившись так, чтобы видеть лицо раненого, задал первый вопрос Николай Егорович.

– Митя, – парень всхлипнул.

– Митяй, значит, – усмехнулся охотовед. – Сколько вас?

– Трое, – выдохнул парень.

– С тобой трое? – уточнил Николай Егорович.

– Да, снаружи остались двое…

– А чего так мало? – недоверчиво спросил Николай Егорович. – Неужели Рыбак считает, что меня такими силами можно взять?

– Рыбак не в курсе, – зашептал Митяй. – Это мы сами. Ты вчера одного нашего подранил. Он нас сблатовал счеты свести и бабу забрать. А так, – парень облизал губы, – если Рыбак узнает, что тот вчера телку упустил, да еще дробью получил, шкуру снимет.

– Выходит, снаружи двое, причем один уже ученый, – догадался Николай Егорович и облегченно вздохнул: – Это меняет дело.

Было уже довольно светло. Катя завороженно наблюдала за тем, как охотовед вскрыл ампулу, набрал шприц, ремнем от карабина пережал раненому руку и мастерски сделал укол в вену. Отбросив шприц в сторону, он посмотрел на Катю:

– Обуйся!

Молодая женщина бросилась к стоящим рядом кроссовкам. Между тем охотовед осторожно выпрямился и подошел к окну. Так, чтобы его не было видно снаружи, осмотрелся. Потом вернулся, взял карабин и направился к выходу.

– Эй, уроды! – раздался через минуту из-за дверей его голос. – Вашему товарищу нужна срочная медицинская помощь…

Выстрел не дал ему договорить. Он с грохотом влетел обратно в дом; страшно матерясь, закрыл продырявленные пулей двери.

– Сидят, чертяки, снаружи, – метнулся к радиостанции и стал щелкать тумблерами.

– Вы что, полицию хотите вызвать? – ужаснулась Катя, вспомнив, как они с Данилой уже нарывались на местных блюстителей порядка.

– Я похож на самоубийцу? – усмехнулся он. – Попробую с соседнего кордона лесника вызвать, чтобы шуганул их. У него сотовая связь работает. Но если получится, он сюда с племянником не раньше обеда доберется.

* * *

Матвей допил кофе и многозначительно посмотрел на Марту. Она догадалась, что им пора уходить, и взяла сумочку. Они встали из-за стола.

«Интересно, почему так нагло лезет на глаза? – краем глаза наблюдая за рыбаком и его спутницей, думал Матвей. – А может, это и впрямь случайность? Исключено. Тогда бы он уже сам пошел на контакт. Хотя, возможно, и не узнал. Они заказ оформляют. Значит, собираются здесь задержаться и не помышляют о слежке. Чепуха какая-то. Самому подойти?»

Неожиданно, услышав за спиной шум, рыбак обернулся. Какое-то время на его лице было выражение удивления и растерянности. Он словно не мог поверить своим глазам. Однако Матвею показалось, что это просто хорошо отрепетированный трюк. Наконец рыбак улыбнулся и медленно поднялся со стула:

– Вот так встреча!

– А я вас сразу узнал, – признался Кораблев. – Думал, вы тоже нас заметили, но не стали подавать виду.

– Это почему? – Мужчина вышел из-за стола.

– Поводом для нашего знакомства была неприятная история, – напомнил Матвей.

– Володя, вы знакомы? – спросила сидевшая за столом женщина.

– Представь себе, Галя, да, – с пафосом ответил рыбак, которого, как оказалось, звали Володя. – Помнишь, у меня в Подмосковье на рыбалке Стрелка погибла?

– А‑а, – протянула женщина. – Так это и есть те молодые люди?

В ее глазах появилась неприязнь.

– Ну, нам пора, – заторопился Матвей.

– А здесь вы каким ветром? – спросил Владимир.

– Проездом, – увлекая Марту за собой, бросил Кораблев. – До свидания.

– Как ты думаешь, это случайность? – оказавшись на улице, спросила девушка.

Матвей оглянулся на окна ресторана и пожал плечами:

– Не знаю.

Они прошли мимо гостиницы. Было уже темно. Редкие фонари практически не освещали дороги.

– Что дальше? – спросила Марта.

– Ты возвращаешься в гостиницу, а я прогуляюсь, – он замедлил шаг.

– А это не будет выглядеть подозрительно? – на всякий случай спросила девушка.

– Мы же обо всем договорились, – напомнил Матвей. – Врываешься в фойе, имитируешь гнев…

– Да все я помню! – махнула она рукой. – Тревожно мне что-то.

– Давай, – Кораблев подтолкнул спутницу в спину.

Дождавшись, когда цокот каблучков Марты стихнет в темноте ночи, он развернулся и двинулся дальше.

Людям, подобным Матвею, не нужен был в незнакомом городе путеводитель; они исключительно редко обращались к прохожим, чтобы уточнить какой-то адрес. Просто перед любой поездкой Кораблев изучал план или карту, с легкостью запоминая названия даже самых мелких улочек, и потом в любой момент мог восстановить все это в голове. Поэтому, невзирая на темноту, Матвей вскоре вышел на набережную, точно в том месте, где располагался дом Пономарева.

Трехэтажное здание из красного кирпича было хорошо освещено установленными во дворе светильниками и фонарями. У небольшого пирса покачивался на волнах катер. Кораблев нырнул в подъезд дома напротив и поднялся на верхний этаж. Отсюда, с лестничной клетки, через разбитое окно хорошо просматривался скрытый от посторонних глаз трехметровым забором двор Пономарева.