Хендерсон был членом футбольной команды – защитник, или полузащитник, или еще кто-то – и играл так же ужасно, как и все остальные, но парнем был хорошим и студентом толковым. Он нравился Уэсли. Но все равно Уэсли готов был оторвать Хендерсону голову, когда увидел его в классе с гаджетом, походившим на карманный компьютер или новомодный сотовый. Это случилось вскоре после ухода Эллен. В первые дни после разрыва Уэсли часто просыпался в три утра и доставал с полки какую-нибудь любимую книгу, чтобы отвлечься; обычно он выбирал старых друзей капитана Джека Обри и доктора Стивена Мэтьюрина, о чьих приключениях рассказал Патрик О’Брайан. Но даже это не помогало ему забыть, как громко хлопнула дверь, когда Эллен ушла из его жизни. Возможно, навсегда.

Итак, пребывая в жутком настроении и выискивая повод сорваться, он подошел к Хендерсону и сказал:

– Уберите это. Здесь урок литературы, а не место для чата.

Хендерсон поднял глаза и добродушно улыбнулся. Настроение Уэсли от этого не улучшилось, но злость улеглась. Главным образом потому, что по природе он не был злым. Он считал себя скорее склонным к депрессии, а может, страдающим дистимией. Разве он не терзался сомнениями, что не достоин Эллен Сильверман? Разве с самого начала не знал, разговорившись с ней на скучной факультетской вечеринке, что рано или поздно она хлопнет дверью? Эллен вела себя как женщина, а он – как неудачник. Он даже не мог долго злиться на студента, который развлекался в классе со своим карманным компьютером (или «Нинтендо», или чем там еще).

– Но это домашнее задание, мистер Смит, – ответил Хендерсон (на лбу у него красовался большой лиловый синяк, полученный в последней игре за «Сурикатов»). – Это «Дело Пола» Уиллы Кэсер. Посмотрите сами.

Он повернул устройство так, чтобы Уэсли видел экран. Плоская прямоугольная панель белого цвета, толщиной не более полудюйма. В верхней части располагался улыбающийся логотип «Амазон киндл», который Уэсли хорошо знал, он ведь не был совсем уж безграмотным по части компьютеров и много раз заказывал себе книги через «Амазон» (хотя из сострадания сначала пытался приобрести их в университетском книжном магазине, дела которого шли из рук вон плохо: даже кот, продремавший большую часть своей жизни в витрине, выглядел тощим).

Но самым интересным в гаджете студента был не логотип наверху и не крошечная клавиатура внизу. Середину устройства занимал экран, на котором оказалась не заставка или видеоигра, где молодые мужчины и женщины с прокачанными телами убивали зомби в руинах Нью-Йорка, а страница рассказа Уиллы Кэсер о бедном мальчике с деструктивными иллюзиями.

Уэсли потянулся к нему, замер.

– Можно взглянуть?

– Конечно, – разрешил Ричард или Роберт Хендерсон. – Клевая штука. Можно скачивать книги прямо на лету, с шрифтом любого размера. И это дешево, потому что нет ни бумаги, ни переплета.

Уэсли ощутил легкий озноб. Он видел, как пристально наблюдают за ним студенты, записавшиеся на курс «Введение в американскую литературу». Он полагал, что они пока не определились, отнести ли тридцатипятилетнего Уэсли к Старой школе (как допотопного доктора Уэнса, который походил на крокодила в костюме-тройке) или к Новой школе (как Сюзанну Монтанаро, которая при чтении курса «Введение в современную драму» вела себя точно Аврил Лавин в клипе «Подружка»). Уэсли решил, что его реакция на «Киндл» Хендерсона поможет студентам вынести окончательный вердикт.

– Мистер Хендерсон, – сказал он. – Книги будут всегда. А это значит, что всегда будет бумага и переплет. Книги – это объекты, существующие в реальной действительности. Книги – это друзья.

– Да, но! – ответил Хендерсон, и в его добродушной улыбке появилась хитринка.

– Но?

– Книги – это еще мысли и чувства. Вы сами так сказали на первом занятии.

– Что ж, – признал Уэсли, – тут вы меня подловили. Но книги – это не одни лишь мысли. У книг, к примеру, есть запах. Который с годами становится только приятнее, вызывая ностальгию. У вашего гаджета есть запах?

– Нет, – ответил Хендерсон. – Можно сказать, что нет. Но когда вы переворачиваете страницы… вот так, этой кнопкой… они порхают, как в настоящей книге, и я могу сразу отыскать нужное место, а в режиме сна на экране меняются портреты знаменитых писателей, и зарядки аккумулятора хватает надолго, и…

– Это компьютер, – заявил Уэсли. – И вы читаете на компьютере.

Хендерсон забрал у него свой ридер.

– Вы говорите так, будто это плохо. Но рассказ-то остался рассказом!

– А вы никогда не слышали о «Киндле», мистер Смит? – поинтересовалась Джози Куинн тоном антрополога, спрашивающего у члена первобытного племени Новой Гвинеи, что тому известно об электроплитах и туфлях на каблуке.

– Нет, – ответил он, но не потому, что это было правдой – на самом деле он видел рекламу «Киндлов», когда заказывал книги через «Амазон», – а потому, что предпочитал относиться к представителям Старой школы. Представители Новой школы казались ему… воплощенной посредственностью.

– Вам надо купить себе такой, – посоветовал Хендерсон, и когда Уэсли почти машинально ответил, что подумает, студенты одобрительно захлопали. Впервые после ухода Эллен настроение у Уэсли чуть поднялось. Из-за того, что студентам хотелось, чтобы он купил себе читалку, а аплодисменты означали, что его относили к Старой школе, но считали поддающимся обучению.

Всерьез он задумался о покупке читалки (раз уж он принадлежал к Старой школе, то альтернативы книгам быть не могло) только пару недель спустя. Возвращаясь домой из колледжа, он вдруг представил, как проходит через двор с ридером в руках, жмет маленькую кнопку «Следующая страница» – и его видит Эллен.

«Чем это ты так увлечен?» – поинтересуется она, наконец прервав молчание.

«Читаю на компьютере, – ответит он. – Как все нормальные люди».

С сарказмом!

Но, как выразился Хендерсон, что в этом плохого? Уэсли пришло в голову, что злость была для любовников чем-то вроде метадона. Все лучше ломки.

Дома он сел за свой стационарный компьютер (Уэсли гордился тем, что не имел ноутбука) и зашел на сайт «Амазона». Он думал, что читалка будет стоить долларов четыреста, а то и больше, если окажется навороченной, но цена его приятно удивила. Затем он заглянул в раздел электронных книг (который до сих пор успешно игнорировал) и убедился в правоте Хендерсона: книги были поразительно дешевыми. Цифровые версии изданий, существовавших только в твердом переплете (какой переплет, ха-ха!), оказались дешевле многих книг в мягкой обложке. Учитывая, сколько денег он тратил на книги, читалка быстро окупится. А что касается реакции коллег – их саркастически приподнятых бровей, – Уэсли понял, что с нетерпением ждет этого. И пришел к интересному выводу относительно человеческой природы, по крайней мере, природы преподавателей: они хотят выглядеть приверженцами Старой школы в глазах студентов и Новой школы – в глазах своих коллег.