Он поморщился. Они все испытывали крайне неприятное чувство от неотложных вызовов. Это грязное занятие обычно поручалось врачам-ординаторам и вновь пришедшим докторам.

— Почему так получилось, мой друг? — спросил он. — Не говори мне, что ты нуждаешься в деньгах!

Нет, Линда не нуждалась в деньгах. Но она не могла рассказать этому красивому хирургу-ортопеду, в чем она нуждалась. На самом деле ей необходимо было избавиться от одиночества, которое было частым гостем в ее доме.

Оно, казалось, ждало ее каждую ночь — то холодное одиночество, которое нависало по другую сторону ее входной двери, готовое охватить ее в ту минуту, когда она входила и включала свет. Оно устремлялось к ней так же, как звуки вечных волн, и она замечала, что стоит в дверном проеме среди сплавного леса и скульптур чаек и не может двинуться с места.

Как она могла сказать этому человеку, у которого подруг было в изобилии и который каждый вечер ходил на вечеринки, что она боится своего собственного дома?

Вызов в отделение экстренной медицинской помощи оправдывал то, что она оставалась в больнице и спала в одной из ординаторских. Это давало ей какое-то дело, она оставалась занятой, загружала свой мозг до изнеможения, чтобы больше ни о чем не думать. В связи с тем, что больница Святой Кэтрин была расположена около пляжа и на шоссе, пролегающем вдоль Тихоокеанского побережья, отделение экстренной медицинской помощи огромного медицинского комплекса обслуживало больше обычной доли автомобильных катастроф, несчастных случаев при занятиях серфингом, групповых нападений и нападений с использованием оружия. Линда оставалась на ногах, осматривая, диагностируя, накладывая швы, направляя пациентов в операционную. Она пила в огромном количестве крепкий черный кофе, ела несвежее печенье из торговых автоматов и худела. Ее зеленый хирургический костюм висел на ней.

Она чувствовала на себе изучающий взгляд Хосе Мендозы, но не обращала на него внимания. Когда он впервые появился в больнице Святой Кэтрин три года назад, отчаянный хирург, чей список пациентов включал известных атлетов и кинозвезд, Хосе положил глаз на одинокую и держащуюся несколько отчужденно доктора Маркус. Она отказала ему твердо, но дружелюбно. Тогда она была для него загадкой, оставалась загадкой и теперь. Ему было известно, что Линда не замужем и ни с кем не встречается из-за слишком большой занятости в больнице. Все, что она делала, казалось, была работа.

— Могу я дать тебе совет, мой друг? — спросил он.

Она посмотрела на него. Хосе Мендоза был одним из тех мужчин, чья сексуальность увеличивалась грязными и липкими лохмотьями операционной. Это плюс его живое обаяние выходца из Латинской Америки — и можно было не удивляться тому, что большинство медсестер были влюблены в него.

— Т-ак-т-ак! — растягивая слова, сказал старый доктор Кейн. — Посмотрите-ка на это.

Линда и Хосе повернулись к телевизору.

На экране был Дэнни Маккей, выходящий из резиденции бывшего Президента Соединенных Штатов — человека, который, ко всеобщему удивлению, только что поддержал Дэнни Маккея как кандидата в президенты.

Дэнни улыбался и махал рукой в камеры, обнимая жену за талию, вокруг них собралась толпа репортеров. Это был имидж человека, решившего поселиться в Белом доме.

— Вы только посмотрите на это, — повторил Кейн. — Кто бы подумал, что у Маккея будет такая поддержка? Это наверняка даст пищу для размышления другим участникам гонки!

— Вы думаете, что он выдвинет свою кандидатуру в июне? — спросил Хосе.

Доктор Кейн встал из-за стола и направился к раздевалке.

— Меня это не удивило бы. Этот человек фактически становится национальным идолом.

— Он сообразительный мужчина, — спокойно сказал доктор Мендоза. — Он делает все, кроме того, чтобы выйти и назвать себя следующим Джоном Кеннеди.

В течение нескольких минут все не сводили глаз с экрана телевизора. Наконец два других доктора вышли из комнаты отдыха, и Хосе с Линдой остались наедине. Он поднялся, выключил телевизор и повернулся, чтобы посмотреть на Линду.

— Как твой пациент? Юный гангстер?

— Он в коме, но функции печени и почек восстановлены. Я думаю, с ним будет все в порядке.

В течение некоторого времени Хосе Мендоза задумчиво рассматривал сидящую на диване женщину, затем взял стул и сел напротив нее, поставив локти на колени.

— Могу я поговорить с тобой, мой друг? — спокойно спросил он.

Она улыбнулась и потянулась к бумажному колпаку зеленого цвета, который покрывал ее волосы. Было приятно снять его и позволить прохладному воздуху, вырабатываемому кондиционером, обдувать ее потеющий лоб. Она надела колпак рано утром, отправляясь на операцию, так и не снимала его с тех пор.

— О чем ты хочешь поговорить? — поинтересовалась она, комкая колпак и бросая его в корзину для мусора.

— Почему ты так загружаешь себя работой?

Она посмотрела на него. Серьезные и искренние глаза пристально рассматривали ее.

— Почему это делает каждый из нас? — спросила она спокойно. — В моем случае это работа. Ты загружаешь себя тоже, но по-другому.

Он кивнул серьезно.

— Я не буду спорить на эту тему. Последний раз я был у себя дома в прошлые выходные, когда мне понадобилась теннисная ракетка. Но по крайней мере мое безумие относится к сфере развлечений. Ты, мой друг, заполняешь свое время работой. Это нехорошо для тебя.

Она хотела подняться, но он мягко остановил ее, взяв за руку.

— Позволь мне дать тебе совет, — произнес он. — Я и прежде видел то, что ты делаешь. Некоторые люди до смерти загружают себя работой, чтобы забыть что-то, другие пытаются чем-то заполнить свою жизнь. Еще кто-то бежит от чего-то. Но я говорю тебе, мой друг, это не решение проблемы.

— И что из этого относится к тебе? — спросила она спокойно.

Он отклонился в сторону от нее и посмотрел невидящим взглядом на стену.

— Я был женат когда-то в той другой стране. Но она умерла. И когда она ушла из моей жизни, свет ушел вместе с ней. Поэтому теперь я окружаю себя друзьями и хожу на вечеринки каждый вечер. — Его глаза уставились на Линду. — Но, как я уже сказал, это не решение.

Она тоже посмотрела на него. Сквозь закрытую дверь доносились звуки беспокойного хирургического отделения: мимо провозили каталки, медсестры отдавали распоряжения, голос мягко что-то вещал по громкоговорителю. Линда думала о Барри Грине. Он снова звонил и приглашал ее сходить куда-нибудь. Она колебалась, испытывая желание пойти. Но в конце концов отклонила предложение, зная, что это свидание не может привести к постели. По крайней мере по ка не может. До тех пор, пока она не решит свою проблему с помощью «Бабочки».

— Почему бы тебе не позволить мне пригласить тебя на ужин? — спросил Хосе Мендоза. — Мы можем поговорить об этом.

Она посмотрела в его темные искренние глаза и улыбнулась.