«Господи! Мы как члены одной шайки…» — У Игумнова пропало желание вести разбор.

— Качан вернулся? — спросил он у Цуканова.

— У себя он.

— Зайдешь ко мне с ним минут через десять. Я схожу за сигаретами. — Ему необходимо было хотя бы ненадолго выйти из Здания.

Внизу, у входа, стояло несколько человек, Игумнов узнал в них земляков директора ресторана.

Еще несколько человек кучковались поодаль, у тротуара. Заметив Игумнова, один из них поспешно отвернулся, двинулся в сторону Дубининской улицы.

Игумнову показалось, что он узнал его.

«Рыжий? Майор Козлов? А Комитету государственной безопасности-то что тут светит?!»

Игумнов дошел до табачного киоска, купил пачку «Явы», киоскерша сунула ему прямо из-под прилавка, и он не испытал угрызения совести.

«Не будь слишком грешным… — писалось в Ветхом или в Новом завете. — Но и не будь слишком праведным». Он руководствовался именно этим принципом.

Сразу за киоском Игумнов смешался с толпой.

«Кого Козлов высматривал у отдела? А может, ждал? — У входа стояли кавказцы. Заканчивался срок содержания Гийо под стражей. А может, у КГБ интерес к делу директора ресторана?»

В кабинете все было на своих местах — в раз и навсегда установленном порядке. Игумнов еще раз внимательно осмотрел его. Шеренга стульев. Полка с несекретной литературой. Шкаф. Что-то отвлекало, мешало сосредоточиться.

Игумнов прошел к шкафу. Шинель, форма. Все висело на вешалках, ожидая поверки, строевого смотра.

«Картонная коробка с заявлениями!»

Он подскочил к окну.

«Она как-то странно повернута!»

Игумнов запер дверь, перенес коробку на стол.

«Сургуч, нитки, пакеты… Кому они могли понадобиться? — Он поднял второе дно. — Точно!»

Доставшийся ему от предшественника тайник был пуст.

Игумнов сбежал по лестнице вниз, к вахтеру:

— Кто-нибудь поднимался наверх из чужих? Работники управления, прокуратура?

— Нет.

— Никто?

— Только свои. Правда, я отходил.

— Надолго?

— Минут на сорок. Омельчук послал за сигаретами. Здесь стоял молодой.

— Найди. Спроси, кто здесь был?

— Хоп. — Милиционер смотрел сочувствующе. — Правда, он новый. Никого еще не знает.

«Ловко проделано… Что там было?»

Он сунул руки в карманы, покачался с носка на пятку.

«Все там было. Незарегистрированные заявления. В том числе по Старковой и Зубрун… Раскрываемость отдела, а может, и всего управления. Кражи из камер хранения, грабежи…» Все, над чем он продолжал работать, не предавая официальной огласке.

С минуту он постоял.

«Это не Исчурков с его глупыми спаренными телефонами… — Тонкость проведения операции выдавала организатора. — Государственная безопасность. Комитет! Майор Козлов… Рыжий, которого я видел рядом с отделом…»

Как он сказал ему на прощанье, после задержания автоматчика?

«Небось под 100 процентов гонишь? И все за счет укрытых? Настанет день — и мы снова встретимся». Игумнов прошел в дежурку.

— Дай-ка мне книгу доставленных…

Егерь спросил на всякий случай:

— Кого тебе?

Стараниями своего создателя, трагически оборвавшего собственную жизнь генерала Крылова, организованные на манер армейских штабы, они же дежурные части, на деле превратились в коллекторы нужной и ненужной цифири. Дежурные перестали выезжать на места происшествий, охраняя все эти схемы, карты.

— Потом скажу. Где она у тебя?

— Сейчас сделаем.

Лосев быстро перерыл документацию.

Книга регистрации. Книга сообщений из больниц. Комплексные планы. Даже поверхностного взгляда на них — аккуратных, расчерченных разноцветной тушью, в папках с пряжками — было достаточно, чтобы признать в них липу.

— Держи.

Игумнов нашел нужную страницу.

«Неизвестный доставлен из туалета для проверки личности». В графе «Доставили» — «начальник отдела Картузов, начальник ОУР Игумнов…» Налицо была полная дезинформация.

Об автоматическом пистолете-пулемете в книге доставленных вообще не было ни слова. Не зная обстоятельств, невозможно было представить, что произошло, в связи с чем, кем оказался задержанный.

В конце строки стояла чья-то неясная подпись и номер удостоверения.

— Да-а…

— По пальцам его установили? — Игумнов показал дежурному на графу в книге.

— Нет. Пальцы ему не катали. Картузов сказал, комитетчики все сами сделают. — Егерь не знал, что старшина Кулик по указанию Игумнова все-таки снял отпечатки пальцев задержанного. Выходит, говорить об этом с дежурным не следовало.

— Ты железнодорожные билеты его видел?

— Комитетчики их изъяли.

— Откуда он ехал?

Дежурный поколебался, но все же ответил:

— Из Грязей.

— От Воронежа?! — В этом было что-то мистическое.

— Ну да.

— Последний вопрос. Из смежников сегодня никто к нам не заезжал?

— В отдел? Нет. Какие у них к нам дела?

«Свой взял… — подумал Игумнов, поднимаясь наверх. — Взял свой, но для них. Они нами теперь занимаются. Специальное управление. Не подозревают ли они и меня в коррупции? Попал ты в непонятную, Игумнов!»

Из кабинета он все же позвонил Картузову — не заезжал ли к нему кто-то из соседей. Но Картузова не было, а Омельчуку Игумнов звонить не стал. Постарался припомнить короткий разговор с автоматчиком, когда Кулик катал ему пальцы.

«…Я не сделал ни одного выстрела… — сказал тот. — И до этого я же не стрелял! Вы знали! Только угрожал!»

Тогда он отнесся к этому лишь как к стремлению приуменьшить свою вину. Не больше.

«На самом деле это был факт автобиографии…» Он позвонил в дежурку Егерю.

— Посмотри еще раз по ориентировкам — кто разыскивался в тот день, похожий по приметам? В Москве, по республикам…

— Я смотрел. Ничего не было.

Вошел Качан. У него были новости, которыми надо было срочно заниматься.

— Неудобнов нашелся? — спросил Игумнов.

— Нет. Полгода в таксомоторе, никто о нем ничего в парке не знает. А уволили по статье: нарушал дисциплину, не выходил на работу. Судим дважды. Драки, поножовщина.

— Где же он может находиться?

— В парке его особо не привечали. Устанавливать его надо по Подмосковью. Я уже звонил в главк области… Тут вот еще что. В таксопарке дали одного водителя. Бетин Игорь… Был сменщиком у Неудобнова. Когда прилетали женщины, он работал в вечерние смены. Вчера тоже.