– Можно ли говорить, что «земля будет родить столько, насколько только у людей хватит смелости»?

Мао Цзэдун ответил:

– Как и у всего на свете, у этого лозунга есть две стороны, ему присуща двойственность.

Ли Да тут же уточнил:

– Вот ты говоришь, что этому лозунгу присуща двойственность. Иными словами, на практике ты одобряешь этот лозунг, не так ли?

Мао Цзэдун парировал:

– А если и одобряю, то что из того? А если и не одобряю, то что из того?

Ли Да разъяснил Мао Цзэдуну:

– Если одобряешь, тогда, следовательно, ты считаешь, что субъективные способности человека безграничны. Но ведь на самом-то деле субъективные способности человека в своем развитии ограничены определенными условиями. В настоящее же время весь вопрос в том, что люди действуют слишком смело, а не в том, что им не хватает смелости. Тебе не надо было бы подливать масла в огонь. В противном случае из-за этого может произойти несчастье, бедствие.

В этот момент кто-то из присутствовавших при этой беседе сделал Ли Да знак, предостерегая его против продолжения этой мысли. Мао Цзэдун увидел это и сказал:

– Ты дай ему договорить. Не будем его за это относить к числу правых.

Ли Да продолжал:

– У тебя голова слишком разгорячена. Там температура 39 градусов. А в низовых парторганизациях она может подскочить до 40 градусов, 41 градуса, 42 градусов… В результате всего этого народ Китая может постичь огромное бедствие. Ты признаешь такую постановку вопроса?

Продолжения эта беседа не получила.

Известно, однако, что через некоторое время Мао Цзэдун велел передать Ли Да следующее на словах: «Конфуций говорил, что когда человеку исполняется 60 лет, то он должен научиться выслушивать других людей. Когда я услыхал то, что ты мне говорил, это мне сильно резало слух. Вот в этом моя ошибка. Когда-то в прошлом я писал в одной из своих статей о том, что необходимо избавиться от идеализма, призывал к духовному очищению; а на сей раз мне и самому не удалось духовно очиститься от идеализма».

Беседа Мао Цзэдуна с Ли Да говорит, как нам кажется, о том, что Мао Цзэдун по крайней мере иногда понимал, что есть люди, которые способны высказывать мысли более мудрые, чем его соображения. Мао Цзэдун даже предпринимал попытки, как и в данном случае с Ли Да, выслушивать такого рода мнения (правда, это была единственная беседа Мао Цзэдуна и Ли Да после 1920-х гг.) и раньше или позже давать нечто вроде трезвой оценки своего поведения. Однако и эта оценка была двусмысленной. Вся беда людей, высказывавших откровенно свои мысли в беседах с Мао Цзэдуном, критиковавших его, используя уникальную возможность довести до него правду, состояла в том, что в конечном счете у Мао Цзэдуна верх брало желание утвердить свое превосходство любым путем, а человека, осмелившегося противоречить, в конце концов, если это удавалось, стереть с лица земли.

* * *

Еще одним примером того, как вел себя Мао Цзэдун как человек, может служить его политическое публичное столкновение во мнениях (уже не внутри партии) в споре с одним из известных в Китае демократических деятелей Лян Шумином.[11]

Лян Шумин был давним знакомым Мао Цзэдуна. Они встречались в 1918 г., когда Мао Цзэдун впервые попал в Пекин. К моменту их первой встречи Лян Шумин был уже известным ученым, а Мао Цзэдун безвестным помощником библиотекаря.

В начале 1938 г. и в начале 1946 г. Лян Шумин дважды посещал Яньань и обменивался мнениями по политическим вопросам с Мао Цзэдуном. При этом Лян Шумин не соглашался с планами Мао Цзэдуна относительно радикальных преобразований в деревне, экспроприации помещичьих земель, применения насилия и введения уравнительного распределения. Он выступал за постепенные изменения, за оживление сельской экономики, за распространение образования среди крестьян.

Лян Шумин был одним из тех немногочисленных известных в Китае политических деятелей, которые не входили в КПК, но голос и мнение которых имели в свое время такой вес, что Мао Цзэдун был вынужден демонстрировать им свое уважение и желание прислушиваться к их соображениям.

Развитие отношений между Мао Цзэдуном и Лян Шумином было показательным и как конфронтация политических позиций, и как столкновение характеров. Это был еще один пример того, что умные люди пытались, рискуя своим положением и жизнью, предостерегать Мао Цзэдуна, давали ему советы, но он все больше подчинялся голосу своих желаний. Самомнение Мао Цзэдуна росло и увеличивалось быстро, он просто переставал слышать других. В Китае эту ситуацию стали называть «театром одного актера». Особенно это стало заметно после того, как он утвердился в положении единственного вождя партии-государства.

В 1950 г. Лян Шумин прибыл в Пекин из Сычуани и был в гостях у Мао Цзэдуна. Их беседа состоялась 12 марта. После обмена любезностями Мао Цзэдун поинтересовался мнением Лян Шумина о государственных делах.

Лян Шумин сказал:

– В настоящее время КПК заполучила в свои руки Поднебесную (то есть Китай. – Ю.Г.). Однако заполучить Поднебесную легко, да вот трудно управлять Поднебесной. Особенно трудно управлять ею так, чтобы в стране на протяжении длительного времени царили спокойствие и порядок; это поистине нелегко. – Мудрый Лян Шумин констатировал саморазрушение прошлого правительства Китая, чем, естественно, сразу же возбудил Мао Цзэдуна.

Мао Цзэдун заявил:

– Действительно, управлять Поднебесной трудно, но и заполучить Поднебесную тоже нелегко! Известно, однако, что если люди дружно подносят хворост, то пламя вздымается высоко; если все будут соединять усилия, то и управлять Поднебесной будет нетрудно. Не сможет ли господин Лян принять участие в работе правительства?

Несколько помедлив и подумав, Лян Шумин ответил:

– А не лучше ли было бы оставить пока такого человека, как я, вне правительства?

Мао Цзэдун, казалось, был не слишком доволен такой позицией, но не стал заводить беседу в тупик, и продолжил:

– Тебе ведь приходилось заниматься вопросами строительства села и в Шаньдуне, и в Хэнани? Вот ты и мог бы поехать и поглядеть, какие изменения там произошли после Освобождения, а потом поезжай на Северо-Восток, да и сопоставь все это между собой.

С апреля по сентябрь 1950 г. Лян Шумин находился в разъездах. 23 сентября Мао Цзэдун снова пригласил его для беседы.

Вечером во время встречи Лян Шумин разъяснил свою позицию по каждому пункту. Мао Цзэдун сказал: «Ты познакомился и со старыми, и с новыми освобожденными районами, но все они расположены на севере страны; ты еще не видел, как обстоят дела на юге. Поэтому ты мог бы отправиться в Гуандун, и тогда ты соберешь еще более богатый урожай наблюдений». Лян Шумин ответил, что с посещением Гуандуна можно пока не спешить, и Мао Цзэдун согласился с этим.