– Послушай, Хелена, я прошу прощения. Но я или войду в это здание, или меня пристрелят, или я отправлюсь в тюрьму. Мне нечего терять, кроме двух людей, о которых я действительно беспокоюсь. Лора сама себе вырыла могилу, а вот Дек попал в беду только из-за меня. Я хочу вытащить их, прежде чем со мной случится что-то ужасное, потому что я единственный человек, которого волнует их судьба. Мне надоело, что мной постоянно манипулируют, и Страттен первый услышит эту новость.

Какое-то время она сидела неподвижно и глубоко дышала. Потом она подняла на меня глаза, и я увидел в них нечто, о чем давным-давно позабыл.

– А ты изменился, – сказала она.

– Не так сильно, как ты.

– Посмотрим. – Она задержала на мне взгляд. Потом решительно кивнула. – О’кей, давай подпортим ему денек.

За столом в приемной «Снохрана» сидела Сабрина, что меня чрезвычайно обрадовало. Еще больше меня обрадовал вид ее отвалившейся нижней челюсти. Она была уже взрослой девочкой, прекрасно понимала, что к чему, и сообщила Трэвису, когда я позвонил Страттену из «Аппельбаумз». На мгновение у нее в глазах мелькнула паника, но потом они опять стали холодными.

– Охрану лучше всего не беспокоить, – посоветовал я ей. – Серьезно. Да и осталось ее не так много.

– Чего вы хотите? – спросила она ледяным тоном.

– Поговорить со Страттеном. И отказа не приму.

– Это невозможно, – ответила она.

– Да что ж ты делаешь, – скривился я. – Мне показалось, что я выразился абсолютно ясно, но ты только что сказала «нет». Как думаешь, Хелена? Она вообще безмозглая или просто глуповата?

Хелена подняла бровь и внимательно осмотрела Сабрину с ног до головы.

– Мне кажется, безмозглая. И что, ради всего святого, она сотворила со своими волосами?

Я облокотился на стол и закрыл Хелену от взгляда Сабрины.

– Давай попробуем еще раз. Зови Страттена, или я начну потихонечку разносить на куски стены и потолок. И начну с той части, что у тебя над головой.

– С мистером Страттеном переговорить невозможно, – произнесла Сабрина слегка дрожащим голосом. – Его нет на месте.

– Ты же понимаешь, что я сейчас пойду по этажам и начну проверять комнату за комнатой, причиняя всем дополнительные неудобства. Сейчас в здании есть кто-нибудь из важных клиентов? Ты хочешь, чтобы я поинтересовался у них, где Страттен?

– Послушайте, мистер Томпсон, его действительно нет, – женщина сильно побледнела.

– А где он?

– Я не могу вам ответить, – под левым глазом задергалось веко.

– Можешь! Слова же знаешь, вот и говори.

– Я правда не могу. Он… – Она судорожно сглотнула, и я понял, что вовсе не меня она боится больше всего. – Он меня накажет.

– Лучше скажи, Сабрина, или тебе точно не поздоровится.

Она уставилась на меня, собрав остатки своего презрения.

– Может, вы и ублюдок, мистер Томпсон, но вы никогда не навредите женщине.

– Не наврежу, – согласился я. – В этом ты не ошиблась. – Я сделал шаг в сторону, и за моей спиной показалась Хелена с пистолетом, направленным Сабрине прямо в сердце. – А вот она может, поверь моему слову.

Уверен, вам никогда не приходилось смотреть в ствол оружия, которое направила на вас Хелена, но знайте: это помогает сконцентрироваться. Что-то в этом зрелище говорит о том, что настало время быть предельно услужливым.

– Мистер Страттен в Лос-Анджелесе, – быстро сказала Сабрина. – Но я не знаю, где именно. Он сам все бронировал.

– В Лос-Анджелесе? – Я недоверчиво посмотрел на нее.

Она лихорадочно закивала, стараясь как можно скорее покончить с этим ужасом.

– Он уехал туда в конце прошлой недели. А я переправляю все его звонки так, чтобы казалось, что он звонит отсюда.

– Какого черта он делает в Лос-Анджелесе?

– Не знаю.

– Соображай живее, детка, – сказала Хелена, щелкнув предохранителем. – А то испорчу прическу.

– Я не знаю! Он просто сказал, что это деловая поездка.

В этот момент я наконец все понял и сообразил, каким боком здесь замешан Страттен. Я опустил голову и отчаянно пожелал, чтобы эта мысль пришла ко мне пораньше, чтобы все сложилось в стройную картину еще несколько дней назад. Хорошо, наверное, быть умным. Жизнь, похоже, становится намного проще.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила меня Хелена.

– Да. Понимаю. О’кей, Сабрина, сейчас мы уйдем, так что можешь продолжать грубить людям по телефону. Но я хочу, чтобы ты оказала мне услугу, хорошо?

Сабрина была не похожа на себя. Жесткость исчезла с лица, губы уже не были плотно сжаты. Перемена, скорее всего, временная, но явно к лучшему. Надеюсь, ее не придется каждый раз пугать, чтобы она стала более человечной, но подозреваю, что это же можно сказать об очень многих из нас.

– Какую услугу?

– Когда позвонит Страттен, передай ему, что я знаю, чем он занимается, и что этому пришел конец.

* * *

Стюардесса довольно быстро добралась до нас. Она вручила нам по пакетику бесплатных орешков и оставила в покое. У нас было два места как раз над крылом, но мы могли занять каждый по отдельному ряду, если бы захотели. Желающих лететь из Джексонвилля в Лос-Анджелес в это время дня не очень много.

– Итак, попытаешься объясниться, умник? – спросила Хелена, жуя орешки.

Мы летели уже около часа, окруженные маленькими овалами тьмы. Сначала я все выстроил у себя в голове, пытаясь понять, как это новое знание может повлиять на ситуацию. В Лос-Анджелес мы должны были прибыть в девять вечера по местному времени. Один из отведенных мне двух дней заканчивался, а предъявить все еще нечего.

– Страттен был в деле вместе с Хаммондом, – начал я. – Вполне возможно, у него есть подобные партнеры во всех крупных городах. Он полностью контролирует бизнес воспоминаний. Множество известных людей пользовались услугами «Снохрана», а параллельно вполне могли и сбрасывать воспоминания. Хотя сами хранители не знают имен своих клиентов, Страттен знал все. Он отслеживает каждое воспоминание, что проходит через его оборудование – включая те, которые клиенты «Снохрана» считают скрытыми от остального мира. И он постоянно ищет возможности для шантажа. Найдя, натравливает местного громилу – в нашем случае Хаммонда, – и тот занимается вплотную.

Хелена кивнула.

– Итак, Хаммонд устанавливает слежку, собирает больше информации о тех вещах, которые клиенты хотели бы скрыть от внимания общественности, а потом выходит на них: или платите, или вашей карьере конец.

Мне бы стоило понять это раньше. Дело в том, что в деле Шумана была достаточно странная по сравнению с остальным информация, которая попала туда много лет назад. Не думаю, что Хаммонд мог слышать ее от какого-то свидетеля – ее сообщил ему Страттен.