Она не призналась, что терпение давно иссякло.

Оконное стекло звякнуло. На карнизе примостился стриж. Эйлин приоткрыла створку, и птица, залетев в комнату, приземлилась на краешек стола; черные перья лоснились, словно покрытые смолой. Наконец-то!

Эйлин отвязала миниатюрную коробочку от лапы и выпустила стрижа на волю.

Внутри на крохотном клочке бумаги вместо буквенно-цифрового кода оказалась лишь короткая фраза: «Обязательно верни!» Под бархатной подкладкой лежал насильно втиснутый перстень-печатка, упиравшийся в стенки. Наверное, это и есть ключ. Интересно, сильно ли влетит Беренгару за такую проделку? Эйлин надеялась, что перстень принадлежал принцу, а не был «тайно позаимствован» у кого-нибудь.

Выпуклость на кольце идеально совпала с выгравированным знаком на сейфе. Раздался щелчок внутреннего механизма, и дверца бесшумно отворилась.

Внутри лежали папки с бумагами, небольшая шкатулка и две газетные вырезки. Первая, слегка помятая, — из лондонского «Таймс»: в Афинах арестован недавно овдовевший медиамагнат Ульрих О’Трей. Его обвиняли в промышленном шпионаже и неуплате налогов. На днях пройдет слушание о его выдаче в Шотландию по международному ордеру. Во второй, из «Ока Аттикара», сообщалось о грядущих перестановках в политической верхушке магического мира. Подробности расскажет регент Бранфилд на ближайшей пресс-конференции.

Значит, вот как это работает. Эйлин вспомнила о похожих случаях, когда с мировой сцены внезапно исчезали могущественные политики и олигархи. Интересно, многие ли из них вели двойную жизнь?

Она принялась за папки, начав с самой тонкой. Внутри лежала копия чистосердечного признания господина Зоркина, «вступившего в преступный сговор с Агатой О’Трей». Судя по записям, о тайном заговоре он имел весьма смутные представления. Его роль свелась к внесению изменений в список персонала, обслуживавшего бал, так, чтобы герцогиня могла попасть в академию в качестве помощницы флористки. Однако чуть позже по неизвестной ему причине О’Трей потребовала устроить несчастный случай для студентки Лавкрофт. Зоркин решил тянуть время и в итоге включил Эйлин в финал ежегодного турнира, где якобы собирался «легко ранить госпожу Лавкрофт, ничего более — и таким образом спасти ее жизнь».

Эйлин долго смотрела на текст, пока буквы не расплылись. Выходит, Агата тоже рассмотрела ее тогда, на балу, и расслышала фамилию. А позже, столкнувшись еще раз, испугалась, что случайная студентка узнает ее. Так и случилось. Что же, стоит поблагодарить господина Зоркина за трусость. Эйлин не верила, что у бывшего куратора были иные причины, помешавшие исполнить приказ.

Показания преподавателя заканчивались клятвами, что он не был посвящен в детали плана О’Трей, и мольбами учесть его «полное неведение об угрозе для здоровья и жизни его высочества принца Беренгара». Все это, а еще и добровольное сотрудничество Зоркин просил учесть при вынесении приговора.

Там же лежал отчет о вскрытии Агаты. По заключению экспертов, смерть наступила от «закрытой черепно-мозговой травмы, сопровождавшейся оскольчатым переломом правой теменной кости и расхождением швов черепа». Значит, Вейнгарт вернулся и добил тетку. К свидетельству прилагались фотографии. Первой хватило с лихвой, чтобы немедленно убрать их подальше.

Несмотря на то что шестидесятивосьмилетняя Агата О’Трей оказалась той еще злодейкой, Эйлин испытывала некое подобие сожаления: требовались годы упорного труда, чтобы стать иллюзионисткой настолько высокого уровня. И все усилия пошли прахом.

Во второй папке тоже оказались фотографии: вход в крипты и лабиринт, подсвечники-артефакты и старинные рукописи; перевод прилагался. Получалось, что Гаральд Слепой, предок Кидена, построил лабиринт до того, как возвел замок в 1572 году. Богатый человек, он хотел постичь природу энергий. Для этого собрал известных оккультистов того времени, снабдил их лучшим оборудованием и предложил в условиях строжайшей секретности проводить эксперименты над людьми, чтобы научиться превращать их в магов. Гаральд надеялся, что эти знания помогут ему усилить и собственный дар. Лабиринт для безопасности исследователей устроил таким образом, чтобы выйти из него без специального артефакта было невозможно — на случай, если бы туда попал кто-нибудь, кому попадать не следовало. Еду и необходимые инструменты Гаральд спускал сверху, через люк в галерее.

Работа шла несколько лет, но после череды неудач Гаральд обезумел. Исследователей и подопытных он решил оставить в подземелье, дабы тайна умерла вмести с ними. Погребенные заживо, они мучительно умирали от голода долгие месяцы.

«Они там, внизу, ждут, чтобы я спустился… как в последний раз, когда лишь чудом сбежал благодаря проводнику. Какое счастье, что не рассказал им о втором способе снять заклинание, иначе разорвали бы меня на части. Кровь мага способна открыть проход… не допущу, чтобы потекла моя собственная.

Глупцы, наверняка снова планируют убить меня. Я слышу по ночам, как они шепчутся, их голоса идут прямо из-под земли. Пусть остаются там навечно. Никакой еды, хватит жалеть этих никчемных людишек».

Не мемуары, а записки сумасшедшего.

Эйлин продолжила разбирать досье. Где же признания Вейнгарта? Или он все-таки умер? Оставалась только шкатулка, слишком маленькая, чтобы вместить документы. Эйлин повертела ее в руках и открыла. Знакомый голос заполнил комнату.

«Да, я племянник Агаты О’Трей… Ах, вам интересно, почему об этом мало кто знает? Хм-м, с чего бы начать. Может, с семейства Вейнгартов, сделавших ставку не на того ребенка? Агата, старшая дочь, в свое время мечтала учиться в академии, но ее родители — мои скупые бабка с дедом — были магами строгих правил. Призвание женщины — сидеть дома, смиренно служить мужу и рожать детей. А вот Джонатана, младшего сына, они боготворили.

Бедняжка Агата, естественно, сбежала из дома в большой город. Ей удалось охмурить Ульриха О’Трея — моя тетка во многом была талантлива. Ульрих не только развил ее дар, но и взял в жены. Она скрыла свою девичью фамилию, а позже — оборвала все связи с родственничками.

Вы спрашиваете, при чем тут Джонатан? Он мой отец. Амбициозный бездельник, назло родителям женившийся на бесприданнице: старинная фамилия и пустые кошельки. Джонатан не оправдал надежд родителей. Дважды вылетал из академии, так и не окончил обучение. Когда бабка с дедом лишили его поддержки, он превратился в настоящее чудовище. Помню, каким он бывал в гневе, когда напивался, как избивал мать, а она рыдала дни напролет. И я вместе с ней.

Какое это имеет отношение к делу? Вы так недогадливы…»

Раздался неясный шум, Эйлин разобрала чьи-то шаги… Нет, похоже, Вейнгарт стучал ладонью по столу в приступе истерического смеха.

«Моя многострадальная матушка не могла оставаться с таким мужем, не могла вернуться к родителям. Без денег, без профессии, игрушка домашнего тирана, она увидела единственный выход. Мне было шесть, когда она решила убить себя. Нет-нет, даже не так! Мать так сильно любила меня, что не могла оставить одного в этом жестоком мире, прихватила с собой на тот свет… Вы когда-нибудь падали из окна, приземляясь на труп собственной матери? Нет? Тогда какой смысл в нашей беседе, все равно не поймете.