Ему было нечего терять.

— Вы слышали что-нибудь о Янтарной комнате?

— Вряд ли. Почему вы спрашиваете?

Он отвлекся от наблюдения за полицейскими машинами и внимательно рассмотрел ее. И не увидел ничего похожего на недоверие. Волнуясь от возбуждения, он рассказал ей о своем русском деде в Балтиморе, который с детства вбил ему в голову интерес к загадке этой комнаты и к красоте ее великолепных панелей. Как они были созданы на манер разрезной головоломки из великолепного янтаря, столь хрупкого и тонкого, что большая его часть имела толщину всего в пять миллиметров. Рассказывая, он заметил, что она слушала его, но без особого интереса.

Ради драматического эффекта он сделал паузу.

— Затем Янтарная комната исчезла. Просто испарилась. Растаяла в воздухе. С тех пор ее никто не видел.

Она не поверила.

— Это невозможно! Она слишком большая. Слишком знаменитая. Ее слишком трудно спрятать!

Ему понравился ее энтузиазм.

— Это волнует воображение, не так ли?

— Вы думаете, она сохранилась?

— Да.

— Но мне до сих пор непонятно, какое я имею к ней отношение.

Сэм кивнул.

Если он был прав относительно Дэниэла Остриана, она имела отношение к Янтарной комнате, но либо еще не знала об этом, либо не хотела говорить.

Теперь настала ее очередь рассказывать. Он спросил:

— Почему эта женщина-киллер преследует вас?

Она помолчала, а затем призналась:

— Именно она убила мою мать.

Сэм был поражен:

— Как вы узнали?

— Я видела это своими глазами.

Пожалуй, больше не было причин скрывать, что она прозрела еще до того, что случилось у Ориона. Брайс, вероятно, уже сказал полиции, что она больше не слепая и что не она убила Ориона. Но жена Ориона, Эдда, была там и слышала, как она грозила кому-то убийством. Это свидетельство тяжело опровергнуть. Джулия может нанять адвоката за тысячу долларов в час, и тот, конечно, может вытащить ее под залог на несколько дней. Но за это время настоящая убийца исчезнет. Джулии будет потом намного труднее найти ее.

— Что вы имеете в виду говоря, что видели, как она совершала это?

— Именно то, что я сказала. Я видела, как она застрелила и водителя, и маму. — Она помедлила. — Я не могла остановить ее. Я пыталась, но было поздно. А потом зрение вновь пропало.

Сэм покачал головой:

— Не думаю, что вы сдюжите, Остриан. Вы сражаетесь не на равных. Что бы ни происходило, вы имеете дело с подготовленным агентом. Она киллер.

Вы можете судить об этом по ее плечам. Ни одна женщина от природы не двигается так, как она. Джулия вдруг насторожилась:

— О чем это вы?

Сэм описал экономные движения женщины, ее силу, умение драться, умный подбор одежды и переодевание.

— Она профессионально подготовлена и очень опытна. Она знает что делает, потому что делала это сотни раз. Думаю, что она узнала меня, и я узнал ее. Я не могу вспомнить, откуда ее знаю, как давно и какое имя она тогда носила. Понимаете? — Он сделал паузу для более полного эффекта. — Кто-то подослал подготовленного агента и убийцу к вам и вашей матери.

Она была шокирована:

— Так она не простая воровка?

— Она слишком квалифицированна для этого.

Джулия часто задышала. Грудь сдавило.

— Если это не простое ограбление, то что?

— Понятия не имею.

ДНЕВНИК СВИДЕТЕЛЯ

Я только что прочитал самые старые фрагменты моих мемуаров, и собственная ненависть возмутила меня. Именно из-за нее я начал писать — я хотел убить вас обоих. Это казалось единственным справедливым решением. То, что вы совершили, было злом, и прошлое еще болезненно отзывалось во мне.

Но должен быть какой-то иной способ исправления несправедливости. Я буду молиться об этом.

* * *

17. 45 ПО ТИХООКЕАНСКОМУ СТАНДАРТНОМУ ВРЕМЕНИ, СУББОТА

В ВОЗДУХЕ НАД ЗАПАДОМ США

Фиолетовый ночной свет висел над снежными вершинами Скалистых гор, когда самолет летел по направлению к Сакраменто для продолжения президентской кампании. Нервничая и собираясь с мыслями по поводу Джулии, Крейтон слушал руководителя предвыборного штаба Джека Харта, который сообщал ему плохие новости. Предполагалось провести прием в Арбор-Нолле, и он давал возможность устроить представление для прессы. Штаб надеялся, что роскошные фотографии попадут на первые полосы газет и будут мелькать в кадрах Си-эн-эн в течение всей процедуры выборов, до которых оставалось чуть более двух дней.

— Мы получаем вежливые отказы от всех важных для нас людей. — Харт устало упал в кресло напротив Крейтона. — Губернаторы Нью-Йорка, Массачусетса, Вирджинии и Пенсильвании. Спикер Палаты представителей. Лидеры большого бизнеса. — Он без остановки перечислил имена с монотонностью, вызванной замешательством. — Никто из знаменитостей Голливуда не выразил желания прилететь. Даже кардинал уклоняется...

Лицо Крейтона выражало равнодушие, его больше интересовало, смогла ли Майя Стерн разобраться с Джулией.

— Ты на высоте, Джек. Просто дай им знать, что, если они передумают, двери всегда открыты.

— Это не значит, что они не хотят нашей победы.

— Я знаю. Они просто не верят, что мы выиграем. Пожертвования тоже сокращаются?

— Можно сказать и так. Они уменьшились до очень незначительных размеров, а новые жертвователи исчезли как дым.

Крейтон усмехнулся. Джек удивленно воззрился на него.

— Все любят победителя. Но если они думают, что ты проигрываешь, то на тебя смотрят, как на бешеного пса, — сказал Крейтон, пожав плечами. — Ты бы отдохнул, приятель. Мы скоро будем в Сакраменто.

— Может быть, я и вздремну.

Джек встал. Вдруг самолет качнулся на воздушной «яме», и, чтобы устоять на ногах, он схватился за спинку кресла.

— Надеюсь, то чудо, о котором вы говорили, скоро случится. А то у нас не так-то много времени осталось.

Вытянутое лицо Джона Харта было таким мрачным, что Крейтон понял — он не верит в то, что существует возможность спасения.

Это заставило Крейтона еще шире улыбнуться.

— Иди вздремни.

— Да, сэр.

Как только Харт отправился в салон, где размещался штаб, телефон Крейтона зазвонил. Он нахмурился, слушая отчет Майи Стерн о неудаче. Вслед за первой реакцией пришло раздражение.

— Я отправлюсь в Остер-Бэй и буду ждать Остриан там, — говорила Майя.