Соланж навсегда запомнила название этого растения – болиголов.

Она открыла глаза.

? Не ожидала вновь увидеть тебя.

Редмонд изогнул брови.

– Я думаю!

За его спиной, в склоне холма, был виден низкий свод сумрачной пещеры. У входа стояли двое солдат. «Итак, они все выжили...» – с ужасом поняла Соланж. Тогда в Дю Кларе она собрала в лесу не только белену. Случайно во время верховой прогулки она наткнулась на знакомый зеленовато-лиловый кустик с ярко-желтыми ягодами.

Под покровом ночи она прокралась туда и собрала ягоды. Редмонд находился в Англии, но, должно быть, вот-вот вернется. Соланж высушила ягоды и спрятала их в потайном ходе неподалеку от своей спальни, чтобы ни свет, ни тепло не лишили их чудесных свойств. Когда Редмонд вернулся, у Соланж было все готово. Вернее, так ей казалось. Увы, она не слишком хорошо разбиралась в травах. Как видно, Редмонд получил недостаточно большую дозу...

? Ангел мой, – услышала она опять его голос, – я понятия не имел, что ты так изобретательна. Кто бы подумал, что ты сумеешь добраться до моего ужина? ? Он коротко хохотнул и приблизил лицо к Соланж, оцарапав ее щеку своей рыжеватой бородкой. – На сей раз тебе не представится случай проявить свою изобретательность. Я и так едва оправился после твоих кулинарных изысков.

– Сейчас за мной придет мой муж, – сказала Соланж.

– Бедняжка! Видно, тебя слишком сильно ударили по голове. Ты еще ничего не поняла. Твой муж уже здесь.

– Он придет и убьет тебя, – настаивала на своем Соланж.

– Ты имеешь в виду человека, который похитил у меня законную супругу? Человека, который был пособником в покушении на мою жизнь? Которого будут судить и повесят за все его преступления? Ты его имеешь в виду?

Соланж даже не дрогнула. Удивительно, но страха она не испытывала – лишь холодную, обреченную решимость. Наконец-то все будет кончено. Так или иначе, но кончено.

– Жаль только, что погода не слишком привлекательна, – заявил Редмонд. – Лондон так скучен в зимнее время.

Он отодвинулся от Соланж и открыл фляжку. Плечи его ссутулились, придавая графу сходство с неким волосатым зверем. «Як, – подумала Соланж, – кажется, так называется этот зверь».

– Боюсь, в Лондоне тебе не доведется увидеть местные достопримечательности, – продолжал Редмонд. – Кроме королевского двора, конечно, и, быть может, Тауэра, если будешь хорошо себя вести. Кстати, я знаю в Лондоне одну славную аптеку. В ней имеется в высшей степени примечательная задняя комнатка. Чего там только нет... Нужно будет непременно отвести тебя туда.

Он отхлебнул из фляжки.

? Я не поеду в Лондон, – сказала Соланж.

? Непременно поедешь. – Редмонд уселся рядом и с притворно заботливым видом подтянул одеяло, укрывавшее Соланж до самого подбородка. – Иначе как ты сможешь свидетельствовать против Локвуда? Как сможешь иначе поведать двору, что он совратил тебя, уговорил покуситься на жизнь любимого супруга, а потом бежать с ним? Этого мы никак не можем допустить. Пускай весь мир узнает, что это не человек, а сущий дьявол. Пускай все услышат о его преступлениях, прежде чем его казнят мучительной смертью.

– Ты же прекрасно знаешь, что он не имеет к этому никакого отношения. Я действовала одна.

– Ничего подобного я не знаю! Мне известно лишь, что мою сладкую женушку совратили и похитили. Вот что я знаю!

Соланж молчала и смотрела в его пустые глаза.

– Впрочем, – протянул Редмонд многозначительно, – в тот день, когда я приехал забрать тебя в Уэллберн, ты и вправду была немного не в себе. Помнишь, Соланж? Да, конечно, ты отчего-то злилась... Неужели из-за того, что я рассказал тебе о Локвуде? Неужели тебя так разгневала история о том, как жалкий сопляк явился ко мне в Айронстаге и предложил отдать все в обмен на тебя?

Соланж старалась дышать ровно, не желая показать, как глубоко задели ее эти слова. Граф почти нежно улыбнулся.

? Да, пожалуй, все дело в этом. Я рассказал тебе, как зеленый юнец пришел ко мне в ночь перед нашей свадьбой и предложил золото, земли – все, чем, как ему казалось, он владел, в обмен на тебя. Я рассказал тебе, как посмеялся над ним.

Соланж смотрела на земляной свод пещеры, тонущий в полумраке.

– Если б только я тогда знал, что ты все еще питаешь к этому мальчишке нежные чувства... Насколько проще обернулось бы все для нас обоих! Я убедил бы тебя, что ты принадлежишь только мне. Мне, и никому больше. Еще не поздно, Соланж. Ты все еще моя. Никто и ничто не в силах изменить это, и уж тем более – Локвуд.

От этих слов, от звука его голоса Соланж бросило в дрожь.

– Я никогда не была твоей. Я принадлежала ему еще до нашего рождения, и именно этого никто и ничто не в силах изменить.

Глаза Редмонда опасно сузились.

– Ты объявишь всему двору, что Локвуд одержим дьяволом. Ты скажешь, что он околдовал тебя черной магией, что он алхимик, чародей, проливающий невинную кровь.

– Нет!

Редмонд уперся обеими руками в плечи Соланж, придавив ее к земляному полу.

– Дорогая, зачем ты споришь со мной? Я так люблю тебя и любил все эти годы! Пускай ты презрела мою любовь, бежала от меня, но неужели ты не видишь, как сильно я люблю тебя, как хочу тебя.

Соланж отвернула голову.

– Ты не знаешь, что такое любить.

– Не знаю? О, как ты заблуждаешься! Я уязвлен до глубины души! Неужели муж, не любящий свою жену, станет разыскивать ее по другую сторону моря, после как она бежала от него и даже пыталась отравить? С чего бы человек, не знающий любви, будет идти по твоему следу и расспрашивать крестьян, детей и шлюх в тавернах, только бы найти тебя? Стал бы такой человек бродить по лесам вокруг замка, в котором поселилась беглянка, жить в жалкой хижине, мечтая лишь вновь увидеть свою не верную супругу? Стал бы терпеливо выжидать случая воссоединиться с ней, вернуть ее в свои объятия?

Откинув одеяло, Редмонд провел рукой по ее плечу.

– Неужели такой человек простил бы свою глупую слабую женушку за все ее прегрешения? Нет, Соланж, на такое способна лишь любовь. И я люблю тебя.

Он вдруг схватил женщину за запястья, рывком поднял, прижал к себе так стремительно, что у нее закружилась голова.

– Ты обладаешь бесценнейшим даром, Соланж. Одна лишь ты. Это тебе хорошо известно, оттого ты меня и мучишь.

От него пахло сырой землей и дымом. Соланж невольно задержала дыхание.

? От меня ты ничего не получишь, – уверенно сказала она.

? О нет, – пробормотал граф, лихорадочно гладя ее спину, – получу, Соланж, непременно получу. Одна лишь ты можешь дать мне это. Все прочие никуда не годятся. Одна лишь ты создана для того, чтобы утолить мое желание. И ты его утолишь, Соланж, непременно утолишь!