Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунул голову лейтенант Армадо.

— Как у вас дела? — шепотом поинтересовался он.

— Никак не найдем рычаг, — ответил Франческо.

— Осмотрите все помещение. Он может находиться где угодно. А я поищу снаружи. — Дверь закрылась.

Они продолжили поиски, но вновь ничего не обнаружили.

— А ведь поворотный рычаг может находиться в самой скульптуре, — предположил Франческо и вспрыгнул на помост, чтобы еще раз ощупать мраморную статую со всех сторон. — Кардинал Кампеджио с силой обнимал ее, когда клялся, что не уедет отсюда без «него». Не исключено, что рычагом является сама скульптура.

— Но не можем же мы унести с собой такую гору мрамора, и я сильно сомневаюсь, что Тайный совет обременил кардинала Кампеджио подобным монументом. Нет, Талисман должен быть достаточно маленьким, чтобы его можно было незаметно унести.

Дверь вновь приоткрылась.

— Снаружи ничего нет, — негромко доложил лейтенант. — Какие новости у вас?

— Пожалуй, стоит попробовать сдвинуть мраморную статую с места, — предложила Рене. — У меня одной не хватит сил, но втроем у нас может получиться.

Лейтенант присоединился к ним на помосте. Они встали с одной стороны, уперлись ногами в пол, взялись руками за скользкий прохладный мрамор и принялись толкать.

Флагшток, торчащий из стены, спас Майкла от неминуемого падения на грязные каменные плиты внутреннего двора. Уцепившись за него, он повис на руках, болтая ногами в воздухе, поскольку опереться ему было не на что. Немного отдышавшись, Майкл принялся перебирать руками по железному штырю, пока не добрался до наружной стены, после чего стал шарить по ней ладонью в поисках какой–либо щели, достаточно глубокой, чтобы выдержать вес его тела. С трудом найдя подходящую впадину, он распластался на стене и стал искать очередную выемку, теперь уже на уровне колена, куда собирался поставить ногу, чтобы подняться еще выше. Обнаружив подходящий упор, он встал на него и принялся искать следующий выступ, медленно, по–паучьи поднимаясь вверх по отвесной каменной кладке.

Он висел над пропастью на кончиках пальцев рук и ног, стараясь не смотреть вниз. Наконец, он добрался до крыши и осторожно выглянул, опасаясь наткнуться на часовых. Но наверху никого не было, если не считать птичьих гнезд, прилепившихся к фронтону. Майкл ступил на крышу и, пригибаясь, двинулся по ней. Вдруг перед ним возник провал, широкий и глубокий. Его можно было только перепрыгнуть. Отойдя на несколько шагов назад, Майкл разбежался и прыгнул, взлетев в воздух и поднимаясь все выше и выше, словно став бестелесным… «Клянусь Юпитером — я лечу», — с восторгом подумал Майкл.

Он огляделся по сторонам, посмотрел себе под ноги, отказываясь понимать что–либо. И тут его тело начало медленно опускаться вниз. На крышу он приземлился намного дальше того места, куда рассчитывал попасть изначально.

Ради всего святого, что это было? Что с ним произошло?

Майкл не находил слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства. Зато он мог действовать, чем и воспользовался, прыгнув вновь, — и опять взлетел в воздух! Его несло высоко над землей, он кричал от неуемной радости, не обращая внимания на дождь, обнимая широко раскинутыми руками ночь, запрокинув голову и радостно улыбаясь серым тучам и далеким звездам, отчетливо подмигивавшим ему.

Спустя некоторое время он начал опускаться. Ноги его коснулись крыши, он слегка оттолкнулся и вновь поднялся в воздух. Нет, он превратился не в птицу, а в гигантского кузнечика. «Интересно, какое расстояние я могу покрыть одним прыжком?» — спросил себя Майкл.

И тут ночной воздух вспорол полный боли стон. Нет, не стон — отчаянный крик. Королева!

Майкл стал всматриваться в противоположное крыло дворца. У королевы начались схватки, ее статс–дамы и фрейлины пребывали в панике. Он должен быть там, искать охотника, преследующего дичь. Если бежать по крыше, можно опоздать. В любую минуту кто–нибудь мог спохватиться и послать за королем.

И вдруг он понял, что может допрыгнуть туда. Нет ничего проще.

— Ты — Гермес, легконогий и быстрокрылый. — Он повторял эти слова вслух, как заклинание, и пар от его дыхания клубился в холодном ночном воздухе.

Майкл прикинул расстояние, которое ему предстояло покрыть, отошел назад к дальнему краю крыши, набрал полную грудь воздуха и сорвался с места. Быстрее, еще быстрее. Оттолкнувшись ногой от свеса крыши, он устремился вперед и вверх, над бездонной пропастью двора, не позволяя себе камнем рухнуть на его грязные плиты…

Майкл приземлился на руки и колено, опустив голову. У него получилось. Он совершил невозможное! Однако торжествовать было рано. Королева корчилась в муках — неужели Адель обманула его? — и в любой момент в ее покои мог ворваться король. Майкл осторожно опустил ноги за край крыши, повис на руках, толкнул створку окна, распахивая ее, и тихонько скользнул внутрь, в темную комнату.

Он оказался в маленьком неосвещенном кабинете. Стараясь не производить лишнего шума, он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в тускло освещенный коридор. В ушах у него мгновенно возник гул встревоженных женских голосов, доносившихся из апартаментов королевы. Запах гари подсказал ему, что кто–то совсем недавно погасил свечи в настенных светильниках. В ноздри ему ударила сильная и резкая вонь немытого тела. Слева от него шевельнулась смутная тень. На полу в неестественных позах лежали два безжизненных тела. Мертвые стражники. Из–за закрытой двери совсем рядом донеслись громкие голоса, передающие друг другу эстафету: «Король! Король! Король!» Высокие резные створки распахнулись, и в коридор с шумом вломился Генрих VIII, направляясь в покои королевы.

Тень слева отступила от стены, и в руке ее блеснула сталь. Майкл не стал колебаться и раздумывать. Он прыгнул на убийцу, перехватил запястье его руки с зажатым в ней кинжалом и изо всех сил ударил его об стену прямо перед ошеломленным королем Генрихом. Ноздри молодому человеку забивала отвратительная вонь немытого тела. В лицо ему полетели брызги слюны и ругательства, а он снова и снова бил кисть руки с кинжалом об стену. Судорожно стиснутые пальцы отказывались разжиматься, мертвой хваткой вцепившись в смертоносное лезвие. Майкл сильнее сжал это запястье, чувствуя, как трещат под кожей сдавливаемые кости. Наемный убийца взвыл от боли, ладонь его раскрылась, и кинжал со звоном полетел на каменные плиты пола. В коридор шумной толпой ворвались стражники и обступили короля, взяв его в кольцо. Взбешенный король криками звал Норфолка и Марни, капитана его личной гвардии.

Торжествуя, Майкл уже собрался отступить в сторону, чтобы дать возможность йоменам заняться поверженным убийцей, как вдруг, вспышка боли пронзила его правый бок. Опустив глаза, он увидел, что испанец окровавленными пальцами сжимает рукоять другого кинжала, торчащую из печени Майкла. Убийца, оказывается, одинаково хорошо владел обеими руками! А такая возможность даже не приходила ему в голову. В боку стало нестерпимо горячо, боль сокрушительной волной прокатилась по всему телу Майкла, пробуждая угасшую было ярость схватки. Глаза у него защипало. Это происходило вновь. Уже второй раз за день. Он вырвал длинное лезвие из своего тела. Из раны фонтаном ударила кровь. От внезапной слабости у молодого человека закружилась голова. Выдохнув сквозь сжатые зубы, Майкл резким движением вогнал стилет в грудь наемного убийцы. Испанец дернулся всем телом, попытался оказать сопротивление, глухо застонал и обмяк. Когда он испустил последний вздох, на лице его читался невыразимый ужас.