— Кажется, всё сложилось как нельзя лучше? — раздался совсем рядом подозрительно знакомый голос.

— Вы правы, — скупо откликнулся второй.

— Господин граф, — продолжил француз, налегая на весла, — мне кажется, сейчас самое время рассчитаться.

— Что, прямо в лодке? — усмехнулся Юленшерна, продолжая грести вместе с ним.

— Нет, но как только мы прибудем на корабль, я хотел бы получить сполна. Я уже второй раз отдаю её в ваши руки и хотел бы хоть единожды получить обещанные мне денежки.

— Не беспокойтесь, мой друг, вы сполна получите всё, что вам причитается, — криво усмехнулся швед. В Копенгагене вы сойдете на берег богатым человеком.

— Отлично, мне, признаться, до смерти надоел Росток!

— Если он вам настолько осточертел, то можете остаться на борту, пока я не закончу тут кое-какие дела.

— Подождите, — изумился Бопре, — разве мы не поднимем якорь немедленно?

— Я же сказал, — огрызнулся Карл Юхан, — у меня еще остались дела! Кстати, мы почти добрались. Эй, на «Фульгии»!

— Есть на «Фульгии», — лениво отозвался вахтенный на видавшем виды пинасе.

— Спустите трап!

— С какой это стати? — усмехнулся в ответ белобрысый швед с обветренным лицом.

— Ну-ка пошевеливайся, чёртов ублюдок! — мгновенно вскипел Юленщерна и обрушил на матроса потоки брани.

— Господин граф?! — изумленно воскликнул тот. — Прошу прощения, но я не узнал вас в таком виде!

— Где шкипер? — не слушая его, продолжил бушевать аристократ. — Немедля позови это мерзавца!

Им немедля бросили конец, а затем спустили штормтрап[28], по которому Карл Юхан немедля взлетел на палубу и принялся распекать всех до кого смог дотянуться. Бопре так и не дождавшись какой-либо помощи, подхватил на руки прикидывающуюся беспамятной девочку и, перекинув её через плечо, принялся карабкаться по веревочной лестнице.

— Где трап, чёрт вас возьми! — орал Юленшарна на только что подошедшего старого морского волка, служившего у него шкипером.

— Он сломался, Ваша Милость, — вяло оправдывался тот, распространяя вокруг дивный аромат застарелого перегара.

— И что его никак нельзя было починить?!

— Но вы же сами не велели привлекать к себе никакого внимания!

— И пьянствуешь ты, собака, тоже для маскировки?!

Тем временем, француз поднялся и снял с плеча свою добычу. Видимо от тряски кляп закрывавший Шурке рот выпал. Первым её побуждением было смачно плюнуть в морду Бопре, но к несчастью в глотке у неё совершенно пересохло и слюны просто не было. Тогда она, недолго думая, вцепилась в шею француза зубами и тот, никак не ожидая подобной подлости, отчаянно заорал, переходя времена на визг. Окружающие не понимая, что происходит, перестали ругаться и с недоумением наблюдали за вопящим негодяем. Наконец, тому удалось оторвать от себя девочку и, зажав кровоточащую рану на шее, отшвырнуть её в сторону.

— Помогите! — немедленно завизжала та, причем с такой силой, что даже Юленшерна, болезненно поморщившись, зажал уши.

— Заткните эту чертовку! — бросил он подручным, но не успели те применить силу, как похищенная принцесса замолчала.

— С того кто до меня дотронется, сдерут кожу с живого! — посулила она матросам. — Вот увидите…

Но пираты, не обращая внимания на эти слова, заткнули ей рот и вопросительно посмотрели на своего предводителя.

— Заприте мерзавку в канатный ящик, — велел тот и повернулся к французу. — С вами всё в порядке?

— Если не считать, что эта маленькая дрянь прокусила мне шею! — прохрипел тот в ответ.

— Это неприятно, — хмыкнул в ответ Карл Юхан, — но все же уступает по обилию впечатлений татарской стреле.

— У вас был и такой опыт?

— Увы, мой друг, — усмехнулся Юленшерна. — Вас надо перевязать и пропустить через горло чего-нибудь горячительного. Лучше всего аквавита, или гданьской водки. Пойдемте у меня, кажется, еще осталось.

Через минуту они были в каюте графа и тот довольно быстро и с немалым искусством, которого француз совершенно не ожила в нем увидеть, перевязал ему рану. Затем он достал откуда-то богато изукрашенный поставец, вытащил из него две серебряные стопки и наполнив их из такого же графина, протянул одну Бопре.

— Прозит!

— Прозит! — отозвался тот и, опрокинув содержимое в глотку, закашлялся. — Что это за дрянь?

— Не приходилось пробовать? — высоко поднял брови швед, без малейшего неудобства выпивший свою порцию. — Да, это вам не Бургундское, и не Рейнское. Это крепкий напиток, для настоящих мужчин! В наших суровых краях другие не годятся.

— Я польщен, — буркнул в ответ француз, и поспешил продолжить прерванный разговор: — Господин граф, я все же хотел узнать, что вы хотели сказать, когда объявили, будто у вас еще дела в Ростоке?

— Ровно то, что сказал. Я еще не закончил с Региной Аделаидой.

— Этой дамой, к которой я ходил с письмами?

— Именно.

— Послушайте, но это же безумие! Нет, ваши чувства к бывшей невесте делают вам честь. Мы — французы, умеем ценить галантность и верность любви, но… Она же в положении! Неужели вы хотите увезти её от мужа и воспитывать чужого ребенка…

— Ха-ха-ха, — зашелся в ответ Юленшерна, бесцеремонно перебив своего сообщника. — Боже, какой же вы болван, месье!

— Простите, — изумился тот и вопросительно посмотрел на смеющегося разбойника. — Но что это значит?

— Неужели вы и впрямь, хоть на минуту, поверили в то, что я пылаю страстью к этой напыщенной лифляндской дуре?

— Но, чёрт возьми, что я должен был подумать…

— О! вы еще больший недоумок, чем выглядите! Хотя, возможно, это я прекрасно сыграл свою роль.

— Объяснитесь, — нахмурился Бопре, которого уже не на шутку бесили оскорбления шведского аристократа.

— Охотно, — осклабился тот. — Мне действительно нет дела до Регины Аделаиды. Она, как и эта маленькая дрянь, которую мы всё же изловили, лишь способ отомстить. Вы не представляете, с каким наслаждением я вырежу из её чрева этого ублюдка! Никто не смеет так оскорблять Карла Юхана Юленшерну, как сделал этот мекленбургский негодяй и его померанский приспешник. И очень скоро оба они получат сполна!

— А вам не кажется, — осторожно спросил француз, — что пропавшая принцесса сама по себе достаточно большая неприятность. И она вполне может дорого обойтись фон Гершову. Вряд ли русский царь похвалит его за подобную оплошность.

— Нет! — сверкнул глазами швед. — Все или ничего! На меньшее я не согласен!!!