— Нахожу твои доводы весьма логичными, керима. — Это было сказано довольным тоном, который не понравился Тедре. — Итак, можешь не объявлять заранее о своем вызове на поединок. — Наклонившись и нежно чмокнув ее в губы, Чаллен продолжил: — Но, надеюсь, у тебя не будет повода вызывать меня снова.

— Если ты сохранишь эту надежду, то я, естественно, не вызову тебя.

Они усмехнулись друг другу, и Чаллен опять сел. Тедра терпеть не могла расставаться с ним, а тем более после его приказа не выходить из спальни. Что она будет делать здесь одна? Слоняться из угла в угол до самого вечера?

Она поймала его руку, когда он уже собирался встать с постели:

— В это утро ты полон сюрпризов. И уж поскольку я удивлена, то мне кажется, вчера вечером ты говорил о каком-то подарке?

— Конечно, — сказал Чаллен и подтянул ее к себе на край постели. — Оденься, и я проведу тебя к твоему подарку.

— Одеться? Надеть на себя одежду? Обе золотые брови взметнулись кверху:

— Ты находишь эту просьбу нерезонной?

— О, безусловно, твоя просьба резонна! Я полностью ее поддерживаю. Но мне не хочется подвергнуться очередному наказанию из-за твоей забывчивости.

Тедру разозлила его бестолковость.

— Объясни, женщина, — потребовал он.

— Что объяснить? Я просто напомнила тебе о продолжении моего наказания. Никакой одежды, помнишь? На весь срок моего заключения здесь.

Она ожидала, что воин будет смущен своей забывчивостью. Но он только вздохнул и покачал головой.

— Теперь я понимаю, что ты не нарочно вчера вечером выставляла напоказ свое тело.

— Выставляла напоказ? — Тедра задохнулась от возмущения, но затем фыркнула: — Если б так!

— Да, теперь я вижу, что ты не настолько бесстыдна, хоть воин желал бы, чтоб было по-другому.

— Чаллен!

— Я просто дразню тебя, керима, и за это не стану извиняться. Что касается остального, то я правда не помню, как назначал тебе дополнительное наказание. Признаю, что и так с лихвой наказал тебя. Поэтому можешь считать мой приказ недействительным и принять мои извинения за него.

— Я буду считать приказ недействительным, но принять или нет твои извинения — это уже мое дело.

— Так же как давать или нет тебе слово прошлой ночью было только моим делом? — напомнил варвар.

— Ладно, квиты! — воскликнула Тедра. Сейчас она не должна спорить с варваром: в его памяти еще слишком свежи ее вчерашние команды. — Кто старое помянет — тому глаз вон, так? Я принимаю твое извинение в приказном порядке. Ну так как же насчет моего подарка?

Воин, ухмыльнувшись, усадил ее к себе на колени:

— Ты слишком долго сидела передо мной, Керима. Твоя бесстыдная нагота решила вопрос. Знакомство с подарком может подождать, пока мы уладим еще некоторые вопросы.

— Какие еще?

Как будто она не знала!

Чаллен не ответил. Он показал наглядно.

Тедра с улыбкой вспоминала недавнее удивление варвара, идя с ним по широкому вестибюлю.

Сегодня она решила надеть к белому чаури свои кистралы, услышав от Чаллена, что завтракать они будут в общей столовой. Воин всячески старался исподволь подружить ее с домашними, не говоря об этом в открытую. Он рассчитывал на долгое пребывание женщины в замке, тогда как она, не желая отказываться от своих планов возвращения на Кистран после окончания срока службы, старалась избегать общения с шакаанцами. Она уже сделала на этой планете одну колоссальную ошибку. Было бы непростительной глупостью допустить другие. Но когда победитель говорит, проигравший в поединке обязан слушаться.

Тедра надела свое ожерелье для поднятия духа, приказав кистралам поменять цвет. И это получился своего рода реванш за последний произвол варвара, на который она была сердита.

Когда прозрачно-красные камни на глазах у Чаллена превратились в сверкающий аквамарин, тот отреагировал весьма комично. С выражением крайнего изумления он молча отобрал у Тедры ожерелье и, даже не взглянув на нее, принялся тщательно обследовать каждый кристалл. Воин потратил довольно много времени, но так и не смог найти никакого скрытого механизма.

— Как ты сделала это? — наконец спросил он.

— Где твои уши, малыш? Ты что, не слышал, как я попросила камни поменять цвет?

— Значит, ожерелье такой же компьютер, как твоя Марта, и он запрогаллирован делать все, что ты скажешь?

— Запрограммирован! — Тедра усмехнулась: наверное, она пару раз упоминала при нем это слово. — Нет, ожерелье не компьютер. И не какая-нибудь другая машина, которую можно включить и выключить. Кистралы меняют цвет для тебя, потому что знают, что красивы, а они любят покрасоваться. Они живые, красавчик!

«Ну да, как же! Рассказывай!» — читалось в его глазах. Нет, вслух варвар не назвал Тедру лгуньей, но и не стал больше спрашивать о том, как меняется цвет. Тедра видела, что он восхищен занятной вещицей, и усилия, которые прилагал воин, чтобы сдержать любопытство, позабавили ее. Может, когда-нибудь она опять попробует убедить его, но сейчас пусть думает, что это очередная кистранская сказка, которую даже не стоит обсуждать.

Они отошли не очень далеко от спальни, и тут Чаллен остановился перед деревянной дверью всего футов восемь высотой. Жестом он пригласил Тедру саму открыть дверь, что она и сделала без особых усилий. В комнате был знакомый голубой ковер, знакомые белые стены с выступами для гаальских камней, однако на этом обычность обстановки заканчивалась.

Это была самая маленькая комната из всех виденных Тедрой в замке, не больше четверти спальни варвара. Однако по кистранским меркам комната была просто огромной. Пушистый ковер покрывал пол от стены до стены. Несколько кушеток темно-лилового цвета имели спинки, здесь были и большие мягкие кресла — тоже со спинками, очень удобные на вид.

В углу стояло незнакомое Тедре некое подобие музыкального инструмента. Давно не попадавшийся на глаза фембай Шарм лежал, растянувшись на полу перед одной из кушеток. Увидев его, Тедра удивилась, но пришла в полное изумление, заметив его миниатюрную копию, спавшую на краю кушетки, свернувшись калачиком. На другом краю лежал прибор, подобный тем, какие она встречала в гостиной. Джелла называла его прибором для шитья.

На одной стене висели полки, сплошь уставленные вазами самых разнообразных форм и размеров. Некоторые, похоже, были из золота. На полу под ними стояла длинная тумба с приоткрытыми дверцам. Заглянув, Тедра увидела, что тумба набита материалом, из которого делались искусственные цветочки для ваз. Здесь были камешки, металл и драгоценности самых разнообразных цветов. В другой тумбочке, поменьше, тоже были драгоценности: оправы и цепочки из серебра и золота, здесь же лежали инструменты для изготовления ювелирных украшений. Третья тумбочка была уставлена флаконами и пузырьками — полными и пустыми. Судя по всему, они предназначались для приготовления духов и прочей парфюмерии.