— Ни в чем себе не отказывай. Любые зацепки. Но доступ только для тебя, мои айтишники тоже не дремлют и вырубят каждого, кто решит пролезть.

— Блин, мне бы друга подключить. Ну ладно, я с ним буду просто консультироваться. А подпись, — улыбнулась Катюша. — Нам нужен Владик...

Девочка выудила из кармана мобильник и через минуту уже вещала в трубку.

— Владик, прилетай срочно! Мама в тюрьме. Без тебя мы пропадем. Нам нужно доказать, что подпись поддельная. Ага, сейчас пришлю, да. Оригиналы не знаю как, мы не успеем прислать их быстро, а мама уже в тюрьме.

— Куда слать? — шепнул Захар.

— В Париж. Он говорит, исследование займет пару часов и еще дорога обратно.

Сложно, но возможно. Лететь напрямую всего пару часов и совершенно случайно, у него есть личный самолет. Вот только это еще куча времени на подготовку полета, договоры с диспетчером и остальные формальности.

— Если это поможет, я знаю одну стюардессу и совершенно случайно она через час вылетает в Париж, — Илья Серов что-то быстро набрал на экране смартфона и улыбнулся так невинно, что стало понятно, знакомство со стюардессой очень близкое и, вероятно, взаимоприятное.

— Серов, я терпеть не могу твоих баб, но иногда и от них есть толк! — обрадовался Захар. — Катюха, скажи, пусть через три часа встречают бумаги в Париже.

Катюша хмуро посмотрела на фундаментальную фигуру Серова и вернулась к телефонному разговору.

Захар искренне надеялся, что чудеса на сегодня не закончатся и к утру у них будет не только экспертиза, подтверждающая, что подпись поддельная, но и другие доказательства.

Катерина между тем повернулась к Серову:

— Там Стейш внизу, пригласи её сюда. Скажи, что её брат с результатами экспертизы прилетит рано утром, около пяти утра. И мне плевать, что они там с Музой не поделили! Маму надо спасать!

Захар не знал то ли смеяться, то ли ругать маленькую командиршу, которая за пару минут развела такую бурную деятельность. В итоге думать долго не стал и, подойдя к девчонке, просто её обняла и сообщил:

— Катюша, ты — гений!

— Я в курсе, — гордо сообщила девочка, — а Владик — золото. У нас будет экспресс-экспертиза европейского класса и всего за несколько часов.  Надолго я там маму не оставлю!

— И я тоже, — щелкнул её по носу Захар. — Ну все, работай. А я пойду дядю Илью до дверей провожу, а то он завис.

— Перезагрузи, — бросила девочка и с головой ушла в изучение новой программы. — Или позови Стейш, она знает на какие точки жать.

Серов отвис уже в коридоре у дверей.

— Это что вообще было.

— Дочка Саши. Компьютерный гений и здоровенная заноза в заднице у любого, кто обидит её маму.

— Креспо, да ты попал.

— Я в курсе. И ты тоже, потому что она считает Стейш еще одной своей мамой.

— Ой-ё, — протянул Илюха и отправился выполнять сверхважное поручение. Инстинкт самосохранения вопил о том, что ссориться с этой занозой не стоит.

Захар смотрел на закрытую дверь и понимал, что им остается только держать кулаки за то, чтобы люди, подставившие Сашу хоть где-то допустили ошибку.

А пока механизм работает, одному человеку пора вернуться в строй, чтобы защитить самое дорогое. Он задумчиво потер бороду и отправился в ванную.

Немного работы бритвой и три телефонных звонка отделяли Захара Ковальчука от Захара Креспо.

Муза Загорская

Рано или поздно все тайное становится явным. Муза прекрасно это понимала, но все равно грустила, зная, что Саша злится. И в тот день, когда Лекс обратился к ней за помощью (не мог выбрать подходящий костюм), а потом затащил в бар,  и в ситуации с отцом. Она хотела как лучше,  но сделала только хуже.

Разумеется, ни к каким горячим мулатам она не поехала, а заперлась дома и дала Саше время успокоиться, надеясь, что подруга не выбросит её из жизни. Потому что иначе эта самая жизнь закончится.

Все ценное, что было у Музы Загорской — это не деньги, галерея и машины, а Саша Зимина, Стейш и Катюша. Была когда-то любовь, но и она ушла, оставив после себя череду браков и попыток доказать «я тобой не болею, я свободная, я делаю что хочу». И она делала глупости одну за одной до тех пор, пока не опустошила себя до крайности и не решила закончиться.

Муза сидела на широком, заваленном подушками подоконнике и пила  травяной чай. Транквилизаторы уже не притупляли боль. Так одиноко, плохо и страшно ей было лишь однажды и кончилось это...

Она потерла бледные шрамы на своих запястьях. Закончилось это по тексту группы «Крематорий» — в окровавленной ванной. А вернулось испуганными лицами Саши и Стейш, больницей, психиатром, сотней психологов и препаратов.

Муза боялась признаться самой себе, но с отъездом Саши и Катюши в огромной квартире впервые за десять лет стало холодно. Пустота и одиночество заполняли все свободное пространство, душили. Наверное, поэтому она так часто сбегала отсюда на работу или в новую квартиру Зиминых, им-то покой только снился.

Телефонный звонок разорвал тишину кухни и призрачное умиротворение.

— Муза Загорская у аппарата, — привычно пропела в трубку.

— Здравствуйте, Муза. Это Василий Демьянович из J-group. Мы с вами на днях встречались по поводу презентации.

— Да-да. Помню. Что-то случилось? Все организационные вопросы вы можете решить с вашим персональным менеджером.

— У меня личный вопрос. Завтра вечером дегустация вина в «Ассорти Wine». Не желаете пойти?

Муза мысленно чертыхнулась. Да, новый мужчина — это неплохой выход из тишины и апатии. Желающих хоть отбавляй: и симпатичные, и обеспеченные, и в целом, вроде, неплохие люди — на свидания приглашали по два раза на неделе. Но после третьего брака Муза поняла — от них больше неприятностей, чем любви. И выходить замуж, если не любишь сама — трата времени. А она. Она десятилетие не могла полюбить никого, кроме него.

— Драгоценный Василий Демьянович, спасибо за такое чудесное приглашение, но я сейчас на отдыхе и не смогу составить вам компанию. — мурлыкнула в трубку и, выслушав короткое прощание, отключилась.

А перед глазами уже стоял он. Упрямый карий, почти черный взгляд из-под широких, хищных бровей. Поджатые губы, нос с горбинкой и растрепанные темные волосы, такие же как у сестры. Широкие плечи бывшего пловца и футболка с персонажем какой-то компьютерной игры.

Слишком умный для неё. Слишком правильный для неё. Но главное, что он каким-то чудом был для неё.

— Муза, ты неисправима. Почему тебе обязательно нужно нравиться всем?! — мелодичный голос с едва заметной хрипотцой. — Из-за твоего поведения они все пытаются затащить тебя в койку.

— О чем ты? Я нормально себя веду. Я по работе должна договариваться, стараться обаять клиента.