слипаются в одну тягучую как горячая карамель липкую массу, которая пристаёт к руками и никак не стряхивается. Я забываю про магию, про афиши, про аренду зала. Я даже про Дана забываю.

Я словно провалилась в прошлое —  прячусь под одеялом, ворочаюсь с боку на бок и лишь изредка высовываюсь из норы, чтобы выпить чай или съесть то, что мне принесли. Я вкуса не чувствую. Меня трясёт, лихорадит, я сгораю от страха. Одно дело —  дразнить воем Дана или шокировать Мэри, но другое дело выйти на сцену перед зрителями. Наверное, эльфы слишком вежливые, чтобы кидать в меня гнилыми помидорами. Конечно же, у них не будет при себе тухлых яиц! Но от этого понимания не легче. Какая разница, чего у них нет? Меня освистают.

Реальный случай, правда, не на эльфийском конкурсе, а в Парламенте. Наследник лорда Виро выступил — или только выступит в будущем? —  с призывом покаяться перед королём и восстановить власть короны. Выступал он из расчёта на газетчиков. Парламентарии не могли его прервать, это было бы некрасиво, но они начали мычать. Лица оставались беспристрастными, и уличить кого бы то ни было было невозможно. Юного лорда попросту заглушили.

Я ворочаюсь, ворочаюсь…

—  Я не провалилась в прошлое, —  говорю я вслух.

—  Госпожа? —  незамедлительно откликается Марк.

Кажется, он давно поселился за ширмой.

—  Мысли вслух.

В прошлом я пряталась в постели от гнёта безысходности, всё было серо, я чувствовала себя пустой и обессиленной. Сейчас всё иначе. Эмоций столько, что меня выворачивает от них.

Зря я проигнорировала совет Азири-Ра и не поехала за город, где можно попрактиковаться, не боясь зацепить окружающих.

Я отбрасываю одеяло, сажусь, тру виски. В голове немного проясняется, и я вспоминаю, что получила письмо от родителей и ещё одно от какого-то магистра Леона Френса. Наверное, мой экзаменатор? Я помню, он хотел, чтобы я согласилась перейти на учёбу к нему.

—  Госпожа…

—  Я ответила родителям? —  перебиваю я.

—  Да.

—  Что я им написала.

—  Госпожа, простите, но я не могу знать.

—  Ага… —  Марк действительно не мог лезть в мою личную переписку. —  Что ты хотел сказать?

—  Хотел спросить, госпожа. Вы знаете, какой сегодня день?

—  День? Что-то такое ты говорил вчера или позавчера? Когда конкурс?

—  Сегодня церемония открытия и первые выступления.

Я прячусь обратно под одеяло:

—  Марк, разбуди завтра.

—  Вы не пойдёте, госпожа?

—  Разбуди, —  повторяю я.

Внутри всё сводит от ужаса. И от предвкушения. Я хочу, чтобы время выступать не наступало никогда и одновременно, чтобы оно наступило поскорее. Отвратительное ощущение, а самое противное, что я толком не могу понять, чего я боюсь. Освистают? И что? Это неприятно, да. Но ведь не страшно. Зато я выступлю, как я мечтала. Я выйду на сцену, и из зала поднимется Дан, займёт место за клавесином, сыграет для меня.

—  Госпожа, просыпайтесь. Пора.

—  Уже? Я закрыла глаза на минуту.

Да я заявку подала только пару часов назад!

Неужели действительно прошла почти неделя?

Ужас.

—  Уже.

Хочется спросить Марка, почему он отвечает односложно и без энтузиазма. За эти дни, наблюдая за моим состоянием, он потерял веру в меня? Нет, не хочу знать.

Я спрыгиваю с кровати:

—  Наряд готов?

Прах побери гнилые помидоры. Я иду!

—  Магистр Тельви не давал о себе знать, госпожа.

— Хорошо, — киваю я.

Время тянулось и липло как карамель? Теперь оно несётся галопом.

Вот меня одевает и причёсывает горничная из “Галереи” — девушку прислал Мэри. Вот я проглатываю завтрак, вот я спускаюсь на первый этаж гостиницы, вот я сажусь в экипаж, а вот я выхожу и вдыхаю неповторимый цветочный флёр Кипарисовой площади.

И время снова превращается в тягучую карамель.

При виде далёкого шатра, я готова начать бессмысленно метаться. Я удерживаю себя на месте усилием воли, делаю глубокий вдох и выдыхаю. Мне было бы легче, если бы рядом появился Дан, взял меня за руку или просто пошёл рядом. Я кручу головой, но его пока нет.

Под ногами, подсказывая тропу, расцветают фиалки.

А на площади многолюдно…

Если я правильно понимаю, сейчас показывают свои таланты не только претенденты в дисциплине “вокал”, но и все остальные. Эльфы бы замучились проводить поочерёдно, да и конкурс бы из недельного превратился в бесконечный.

— Кари! — окликает меня кто-то. Голос звонкий, женский.

— Мэри, ты пришла поддержать меня?

— Я тоже выступаю сегодня, только во втором потоке. “Живопись” организована немного иначе, чем “вокал”. Одновременно десять претендентов встают за мольберты, и за полтора часа нужно создать шедевр. Карин, я не приглашаю, потому что, будем честны, полтора часа смотреть как кто-то машет кисточками, довольно скучно.

— Я…

Прийти было бы проявлением признательности и вежливости, но я не обещаю. А вдруг у меня не хватит сил? Я в таком напряжении, что подозреваю, что после выступления просто свалюсь.

Надеюсь, я не опозорюсь?

В “моём” шатре многолюдно. Сцена устроена этакой ступенькой — мне выступать наверху, а на примыкающем возвышении места для жюри. Под куполом устроен зрительный зал.

— Добро пожаловать, — встречает нас миловидный эльф с гостеприимной улыбкой. — Позвольте ваше приглашение, сеньорита?

Я показываю карточку.

— Мы с ней, — поясняет Мэри, подхватив Марка под локоть.

— Прекрасно! Сеньорита, для вас место в первом ряду, а вы можете занять места во втором и третьем рядах.

— Благодарю.

Мэри подталкивает меня в спину, и я понимаю, что застыла посреди прохода. Просто в полумраке шатра я пытаюсь среди зрителей высмотреть Дана.

Не высматривается…

— Госпожа, — подаёт голос Марк. — Зная, как вы поёте, одно могу сказать. Ваша выступление будет самым ярким, и вы произведёте на публику неизгладимое впечатление!

— Да…

— Ого, газетчики? Интересно…

После упоминания Мэри я тоже замечаю газетчиков. Они же уже заметили меня, явно опознали во мне некромантку, и я приветливо улыбаюсь.

— Что интересно?

— Самый масштабный конкурс талантов проводится в столице, и я уже говорила, что выбрала Огл, потому что в провинции конкурс проходит скромнее, пройти на следующий этап гораздо легче. Но то, что я вижу сегодня… Размах не уступает столичному. Газетчиков раньше никогда не приглашали. И ладно бы на церемонию открытия, но сегодня второй день.

— Мэри, ты была вчера?

— Нет, зачем?

Не знаю…

Что-то меня царапает. Получается, вчера здесь не было