Грэм сообщил братьям о своем решении и увидел в их глазах облегчение. Воевать они хотели не больше, чем сам Грэм. Тем не менее если за нападением на Грэма действительно стоит отец Эвелин, то война неизбежна. И тогда Эвелин будет для него потеряна.

Он поднял левую руку, чтобы проверить ее возможности. Плечо тотчас пронзила острая боль, у Грэма даже дыхание перехватило, и он уронил руку на покрывало.

— Глупо, — пробурчал Тиг. — Ты не поправишься, если не будешь беречь руку, и тогда от тебя не будет толку в бою. Не спеши, Грэм. Понятно, что тебе не хочется лежать здесь и лечиться, но придется.

— Да знаю я, знаю, — пробормотал Грэм. — Но мне это не нравится.

— Побудешь с Эвелин. Ей как раз требуются внимание и забота, — сказал Боуэн. — Ей тяжело сейчас.

Губы Грэма сжались в жесткую линию, прежде чем он сказал:

— Она ничем не станет заниматься, будет только отдыхать. Я прослежу за этим.

Дверь распахнулась, в комнату влетела Нора и сразу нашла взглядом Грэма.

— Что случилось? — встревоженно спросил он.

— Милорд, только не нервничайте. Найджел несет вашу жену сюда.

Грэм рванулся, чтобы встать, но Боуэн и Тиг навалились ему на плечи и прижали к подушке.

— Что случилось? — взревел Грэм.

— Наверное, она спит, — ответила Нора. — Она поела, потом мы отвели ее в баню и уложили в ванну. Бедная девочка то ли потеряла сознание, то ли заснула, но разбудить мы ее не смогли. Поэтому я завернула ее в простыню и позвала Найджела. Сейчас он несет ее наверх. А вот и он. Сюда, Найджел, неси ее на кровать к лэрду, а я уложу ее как следует. Позже я еще загляну проведать бедную девочку.

В дверях показался Найджел с Эвелин на руках. Она выглядела совсем невесомой и хрупкой.

У Грэма мурашки побежали по спине.

— Положите ее с этой стороны, — распорядился он. Ему хотелось, чтобы Эвелин оказалась между ним и стеной, где она будет в безопасности.

Боуэн и Тиг встали, помогли перетащить Эвелин, которая была полностью укрыта простыней, виднелось только лицо, через Грэма и осторожно опустили на кровать.

Нора выпроводила Найджела из комнаты и выразительно посмотрела на Боуэна и Тига. Грэм заметил особое выражение на ее лице и понял, что она желает всех удалить, потому что хочет сказать ему что-то наедине. Махнув братьям, он пообещал вскоре снова позвать их. Нора закрыла за ними дверь и повернула обеспокоенное лицо к Грэму, потом подошла к кровати и стала разматывать простыню вокруг Эвелин.

— Вы должны это видеть, лэрд, — бедная девочка в синяках с ног до головы. Когда мы раздели ее, чтобы уложить в ванну, я чуть не заплакала. Не знаю, как она терпела боль все эти дни и как ничего себе не сломала, когда упала с лошади.

Простыня сползла с обнаженного тела Эвелин, и Грэм резко выдохнул, а вдохнуть снова не смог.

О Боже! Все тело Эвелин было покрыто огромными багровыми синяками. На локтях и коленях виднелись ссадины с запекшейся кровью. Бедро было почти черным. На одном плече расползалось отвратительное желто-зеленое пятно. На ногах и руках тоже было множество кровоподтеков, царапин и следов от ушибов.

— Больше она ничего отдать вам не могла, — торжественным тоном произнесла Нора.

— Ты думаешь, я знал об этом? — в ярости спросил Грэм. — Думаешь, я позволил бы ей приносить такие жертвы? Черт возьми, да я привязал бы ее к кровати и насильно влил бы ей в глотку сонное зелье!

— Есть еще кое-что, — сказала Нора, не робея от его гнева. — Она так громко кричала, когда звала на помощь, и потом еще, когда выгоняла всех из вашей комнаты, что сорвала голос. Несколько дней ей лучше совсем не говорить. Я буду приносить ей горячий сидр для смягчения больного горла.

Грэм кивнул. Ему хотелось, чтобы она скорее ушла. Эвелин принадлежит только ему одному. Он обнимет ее, прижмет к себе, почувствует тепло ее тела. Когда она рядом, боль куда-то уходит.

Теперь он будет о ней заботиться. За эти дни Эвелин отдала ему все свои силы, ничего не оставив себе. Она решила свою судьбу, когда, как львица, бросилась его защищать и ухаживать за ним. Он просил Эвелин дать ему еще один шанс. Может быть, она уже приняла решение, а может, и нет, но теперь она принадлежит только ему. Никто и ничто не встанет между ними — ни ее семья, ни его клан. И он не отступит, будет бороться за свою жену, как за собственную жизнь.

Эвелин проспала остаток дня, ночь и добрую половину следующего дня. Грэм все время прижимал ее к себе здоровой рукой. Он то засыпал, то просыпался и старался как можно меньше двигаться, чтобы скорее выздороветь. Эвелин лежала рядом, он чувствовал ее тепло, вдыхал запах, и это вселяло покой в его душу. Она умиротворяла его и наполняла радостью жизни.

За все время Эвелин ни разу не пошевелилась, и он даже начал беспокоиться. Когда братья пришли навестить его, Грэм отправил их за Найджелом, а сам как следует накрыл ее простыней, которую принесла Нора, а сверху еще и меховым покрывалом, чтобы Эвелин не замерзла, если его не будет рядом.

Через минуту явился Найджел и хотел сразу размотать повязку на руке Грэма, чтобы осмотреть рану, но Грэм только отмахнулся.

— Я тебя вызвал не для себя. Меня беспокоит Эвелин. С тех пор как ты принес ее сюда вчера утром, она ни разу не пошевелилась. Она спит слишком долго. У нее очень глубокие ссадины. Вдруг она пострадала сильнее, чем мы все думаем?

Найджел перегнулся через Грэма и провел пальцем под носом у Эвелин, потом взялся за край покрывала.

— С вашего разрешения, лэрд.

Грэм бросил яростный взгляд на братьев. Те отвернулись. Грэм кивнул Найджелу. Лекарь осторожно сдвинул меховое покрывало, отогнул простыню и положил ладонь на грудь Эвелин. Увидев такое обилие синяков и ссадин на нежно-розовой коже, он нахмурился:

— Чудо, что она не свернула себе шею. Этот жеребец мог ее убить.

Грэм заскрипел зубами. Ему даже подумать было страшно о том, как близка к смерти была его жена. Собственная рана заботила его меньше, чем ушибы Эвелин и то, что она решилась сесть верхом на его коня. Он и представить себе не мог, сколько мужества потребовалось ей, чтобы преодолеть страх, ведь она боялась даже находиться рядом с лошадью, а тут ей пришлось сесть верхом и во весь опор лететь в крепость.

Как только она поправится, он серьезно поговорит с ней, чтобы она не смела больше рисковать собой.

— Думаю, лэрд, с ней все в порядке. Дыхание спокойное. Просто она очень крепко спит. Возможно, проспит всю ночь и следующее утро. Она почти не спала несколько дней и теперь очень нуждается в отдыхе. Постарайтесь ее не будить, пусть проснется сама.

— Конечно, я не стану ее будить, — пообещал Грэм. — Она будет спать рядом со мной сколько потребуется, чтобы хорошо отдохнуть.