Напустив на лицо непринужденное выражение, Наташа облокотилась на спинку скамейки и бесстрастно воззрилась на Павла, ожидая, когда он заметит ее. «А может, вообще не заметит?» – мелькнула у нее робкая надежда, которая, впрочем, тут же развеялась, потому что Павел вскинул голову и насмешливо посмотрел на нее.

– Надеялись, что я пройду мимо и не замечу вас? – спросил он, останавливаясь возле скамейки.

Он попал в самую точку, и Наташе лишь волевым усилием удалось сохранить невозмутимость.

– Что за нелепые предположения? – с удивленной усмешкой спросила она. – Напротив, я ждала, когда вы, наконец, изволите меня заметить.

– Неужели? – хмыкнул он.

– Конечно, – в том же тоне продолжала Наташа. – Ведь прошло уже больше суток с тех пор, как ваш хваленый Фабьен приказал своим людям ловить Стентона, и мне хотелось бы узнать, чем закончилось дело.

– Ничем, – ответил Павел. – Стентон бесследно исчез, и никто не знает, где он сейчас находится.

– Понятно, – вздохнула Наташа. – Ну, и что же вы теперь собираетесь делать?

Не отвечая, Павел окинул Наташу долгим, внимательным взглядом. Этим утром на ней был очаровательный наряд в романтическом стиле: белое платье с короткими рукавами, а поверх него – полупрозрачное сиреневое, с распашной юбкой. На голове – сиреневый берет с белым изогнутым пером, за узким пояском с правой стороны – цветок белого шиповника. Белый с сиреневым… Внезапно Павлу пришло на ум, что Наташа уже давно не использовала такое сочетание цветов в своей одежде. С чего бы ей захотелось одеться в эти нежные, располагающие к мечтательности тона? Уж, кажется, момент совсем не подходящий для того, чтобы предаваться романтическим грезам. Или это жаркие объятия Стентона настроили ее на лирический лад?

– Черт возьми, Павел, – сердито сказала Наташа, начинавшая чувствовать себя неуютно под его неотрывным, гипнотическим взглядом. – Прекратите рассматривать меня, словно обезьяну на ярмарке, и ответьте, наконец, на мой вопрос. Вы приняли решение насчет того, как мы будем действовать дальше?

– Разумеется, – ответил он, не переставая сверлить ее глазами. – Мы остаемся в Париже и продолжаем вести ту же веселую, беспечную жизнь, что и прежде.

Наташа посмотрела на него с глубоким недоумением.

– Как? И это все?!

– А вы ожидали чего-то другого? – задал он встречный вопрос.

Нахмурив брови, Наташа на мгновение задумалась. Потом вскинула голову и внимательно посмотрела на Павла.

– Так вы полагаете, что Стентон все еще находится во Франции? И что он может вернуться в Париж?

– Вы очень догадливы, моя дорогая, – усмехнулся Павел. – Да, мы с Фабьеном пришли именно к такому заключению. Но, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, – прибавил он с посерьезневшим лицом. – Это всего лишь предположение, не подкрепленное никакими доказательствами.

Павел коротко передал Наташе свой разговор с Фабьеном, не касаясь его последней части.

– Теперь вы видите, что нам ничего не остается, кроме как занять выжидательную позицию и предоставить событиям идти своим чередом, – сказал он под конец.

Из груди Наташи вырвался глубокий, протяжный вздох.

– Господи боже мой, и почему нам так не повезло? – несчастным голосом простонала она. – Ведь победа была так близка! А теперь… теперь придется все начинать сначала, – она с досадой передернула плечами.

– Ну, я бы, пожалуй, так не сказал, – возразил Павел. – Когда мы только приехали в Париж, мы знали гораздо меньше, чем знаем сейчас. Например, мы не знали, что за письмом Марии Федоровны, кроме нас, охотятся французские роялисты. А теперь мы не просто это знаем, но знаем также и то, что Фабьену удалось на время прижать их к стенке и обезвредить. Но главное открытие, которое мы сделали, – это то, что Стентон готов вести с нами торг насчет письма… если, конечно, его намерения не изменились за последние сутки.

– А почему вы думаете, что они могли измениться? – с тревогой спросила Наташа. – Вы полагаете, что он может обидеться на вас… за то, что вы вмешали в это дело тайную полицию?

Темные брови Павла удивленно взлетели.

– Обидеться? Бог с вами, дорогая моя, что за странные мысли! Стентон не был бы тем, кто он есть, если бы обижался по таким пустякам. Да и за что ему обижаться на меня? Напротив, он должен быть мне благодарен. Если бы мы с Фабьеном не подоспели вовремя, Стентона вообще могло не быть сейчас в живых.

– Тогда чего вы опасаетесь?

Павел окинул ее испытующим взглядом и криво усмехнулся.

– Чего я опасаюсь? – медленно переспросил он. – Как бы вам сказать, чтобы не задеть ваше самолюбие…

– Можете не продолжать, – ледяным голосом перебила его Наташа. – Я уже поняла, о чем вы думаете. Вы думаете, что Стентон мог утратить ко мне интерес после того, как мы побывали в одной постели. Дескать, раньше я была для него этакой недоступной мечтой, и желание обладать мною толкало его на безрассудные поступки. Теперь же, когда он понял, что я ничем не отличаюсь от всех остальных женщин, он будет действовать более осторожно и расчетливо… Ну, признавайтесь, я правильно угадала ваши мысли? – Она метнула на него гневный, презрительный взгляд и отвернулась в сторону.

Из груди Павла вырвался отрывистый смешок.

– Браво, дорогая моя, – с восхищением произнес он. – Вы набираетесь ума и проницательности прямо на моих глазах.

– Да не нужно большой проницательности, чтобы догадаться, о чем думает такой пошляк, как вы! – вскричала Наташа, вскакивая с места. – И вообще, – прибавила она, смерив его предостерегающим взглядом, – если вы собираетесь оскорблять меня, вместо того чтобы говорить о делах, мне лучше пойти в дом.

Она повернулась к нему спиной и уже собиралась уйти, как вдруг вспомнила, что забыла на скамейке томик стихов. Обернувшись назад, Наташа потянулась к книжке, но Павел опередил ее.

– Дайте-ка полюбопытствовать, что вы читаете, – с усмешкой бросил он, разглядывая обложку. И тут же многозначительно хмыкнул, обнаружив, что текст написан на английском языке. – А дело-то, похоже, зашло еще дальше, чем я предполагал, – протянул он, с насмешливым любопытством рассматривая Наташу. – С какой радости вы занялись изучением английского? Готовитесь к путешествию?

– Не городите чепухи! – гневно отрезала она, выхватывая у него книжку. – Я изучила этот язык, еще когда была ребенком, а Байрона я читаю по той простой причине, что его сейчас читают все.

– Особенно романтично настроенные дамы, мечтающие окунуться в пучину неистовых страстей, – с сарказмом произнес Павел. И неожиданно с прорвавшейся горечью прибавил: – Что ж, дорогая Натали, я очень рад за вас. Наконец-то нашелся мужчина, который сумел, если не пробудить в вашем сердце любовь, то, по крайней мере, разбудить чувственность, которая столько времени находилась под спудом. Жаль только, что этим мужчиной оказался не я, – добавил он тихим голосом, отворачиваясь от Наташи и устремив взор в сторону бившего на лужайке фонтана.